Виктор Поповичев - Синица на ладони

• Название: Синица на ладони
• Автор: Виктор Поповичев
• Издательство: Лениздат
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1992
• ISBN: 5-289-01292-5

---

– Плати деньги – будет, – сказал Дмитрий. – Нам без разницы.

– А за коттедж много возьмете? – Председатель достал новую сигарету и опять, помяв, сунул ее за ухо.

– Шесть косых – под ключ сделаем, если материал есть.

– А ты? – Председатель повернулся к Сергею. – Ты как? Не хочешь Елену за себя? Коттедж отдам и деньгами не обижу.

– Да чего ты сватаешь, – хохотнул Дмитрий. – Найдешь кого-нибудь из молодых в городе – с жильем туго всегда было. Еще и выбирать будешь – набежит желающих.

– Знаю, знаю, что найдется народ. Только… будет ли жених Клавдии? Мается тут меж стариков… Шесть тысяч, говорите?

– Не меньше, – сказал Дмитрий. – Мы в Эстонии десятка два таких построили.

– Хорошо. Подумаю немного, посоветуюсь, – сказал председатель. – И ты, – посмотрел на Матвея, – подумай. Если что – на обзаведенье… Обижен не будешь.

И пошел, не оглядываясь, что-то ворча себе под нос.

К Николаю Кондратьеву приехал в гости дед, решил внука проведать и об одном деле по просьбе председателя потолковать. Выпили бутылочку вина, поговорили о политике, о ценах на продукты.

– Шабашники, что гараж строили, подрядились коттедж делать, – сказал дед Николаю. – Как у тебя с видами на жилье?

– Лет десять ждать надо. Туго. – Николай махнул рукой.

– Давай в Красавку?.. Подпишешь договор – поселишься в хоромах. Председатель так и сказал – мол, согласится Колька, пусть приезжает. И деньгами обещал помочь. Небось есть невеста в городе?

– А чего он деревенским не предложит? В гараже дружок мой бывший горбатится.

– Предла-гал, – сморщился дед. – Кому охота из своих домов? А старикам – тем более… Да. – Дед достал из брючного кармана стопку трехрублевок: – Твои деньги, за гаражные работы, – положил их перед Николаем. – Соглашайся.

– Жилищный вопрос – дело серьезное, – сказал Николай. – А не обманет председатель с коттеджем?

– Поезжай в Красавку и подписывай договор. И торопись, потому что председатель может отдать хоромы другому.

– Надо подумать. – Николай обвел взглядом свою комнату. – В общаге, конечно, не мед… Подумаю.

– И чего тут размышлять? – вздохнул дед. – Скворечники, а не жилье. То ли дело – свой дом. И как вы тут живете?

Лунный свет серебрит посох бабки Агафьи. Не отстает Ленушка, ступая следом за ворожеей.

К шалашу подошли. Старуха села на березовую чурочку, а Лена быстро с себя все скинула и на колени опустилась. Заструился из-под рук бабки Агафьи пьянящий медовый аромат, вздрагивала Ленушка от прикосновений осторожных пальцев. Тело ее силой наполнялось.

– Мать – бела береза, серебру одежд твоих – слава, животворящему соку в недрах твоих – слава, – шептала ворожея древние, как само болото, слова, веря в их чудотворную силу. – Вознеси ветвями своими мольбу небесам. Пусть они заступятся своей благодатью за девицу невинную, чтоб услыхала она шелест ветвей…

Ходила старуха вокруг Ленушки, шептала. Иногда останавливалась, низко кланялась и вновь слова шептала.

Словно в забытьи девушка. От запаха медовой мази в сон стало клонить, глаза закрывались, тяжесть на ресницах.

Сегодня дольше, чем всегда, ходила ворожея вокруг девушки, и поклоны сегодня небесам – ниже, до самой земли.

– Все, – сказала ворожея, остановившись. Тряхнула девушку за плечи. – Ступай, – на шалаш показала.

Встала с колен девушка, покачиваясь на стройных ногах, к шалашу подошла. Присела. Одну ногу в воду опустила, за ней вторую, вот и по пояс в воде. Глянула на старуху. А старуха пальцем по горлу провела, и опустилась Лена в пахнущую прелыми листьями воду по самую шею. Закрыла глаза, и будто из далекой дали голос ей послышался. В памяти лицо всплыло. Родное лицо с глазами испуганными. Шептали что-то озябшие губы. Больно от этого шепота…

– Мама?! – вскрикнула девушка, пулей выскочила из ямы и за старуху схоронилась. – Там… – задрожала вся и на шалаш рукой показала.

Смеется ворожея:

– Где?.. Примерещилось тебе.

– Кто-то но-гу, хва-тит ме-ня. Пой-дем до-мой, – лепетала девушка и все за старуху хоронилась.

– А и верно, пойдем, – поднялась старуха, опираясь на посох. – Легко ли тебя твой язык слушается?

– Ой! – вскрикнула Ленушка. Посмотрела в смеющиеся старухины глаза и несмело улыбнулась, прикрывая рот ладошкой.

Пока назад шли, Лена несколько раз рассказала о том, как кто-то ухватил ее за ногу, осторожно ухватил, но удерживать не стал, сразу отпустил.

Язык плохо слушался, но девушка продолжала говорить, говорить, говорить. Так за разговором и подошли к реке.

– Ополоснись, доченька. Пусть с грязью болотной и болезнь твоя смоется. Последний раз к лесному хозяину ходили, больше незачем.

А лесовик тут как тут. Притаился в кустах и глазами из-под мшистых бровей стал следить за девушкой.

Чу… шаги послышались. Лесовик скакнул на тропинку – парень шагает. Ссутулился, руки в карманах брюк, в землю смотрит, словно ищет чего. Понял лесовик, заухал на весь лес филином: «Потеха-ух, потеха-ух, потеха-ух!» Кикиморы, сладко потягиваясь, из своих дупел вылезли и бегом на зов лесовика.

– Здравствуйте, бабушка. – Парень вытащил руки из карманов. – Могу ли я Агафью Ивановну в этих краях лицезреть? Она где-то тут, говорят, обретается.

– С чем пожаловал? – спросила ворожея, даже не глянув на парня.

– Так это вы?.. Очень приятно. Тут, понимаете, дело у меня к вам. Денежное, как говорится.

Не шелохнулась старуха.

– У вас, наверно, внуки есть, а колхозная пенсия – пшик. Вот я и предлагаю вам подзаработать.

Молчит старуха. Оперлась на посох и в землю смотрит.

– Знакомая у меня… Ее папаша в ресторане заправляет. Влюбилась в одного дундука, а сама – урод. Ни кожи, как говорится, ни рожи. Просила меня знахарку найти, чтоб дундука к себе приворожить… Так я ее к вам привезу?.. Пошепчите ей, дуре… Там, травки какой попить, водицей побрызгаете. И вся работа за десять сотенных на двоих. Могу прямо сейчас задаток – она мне три сотняги дала.

Старуха подняла голову:

– А сам-то ты веришь?

– Я, бабуль, деньгам верю.

– Пошептать можно, чего не пошептать-то? Тысяча рублей, говоришь?

– Вот вам крест. – Парень лихо перекрестился.

– Вот сюда становись, – показала ворожея на трухлявый пенек. – И помни, если ты плохой человек – покарает тебя суровая десница… Отчего не поворожить хорошему человеку? Прикрой глаза…

Парень пожал плечами и встал на пенек.

Поднялась рука бабки Агафьи, и опустился ее посох на спину оторопевшего парня. Открыв глаза и вскрикнув от боли, он вдруг увидел выходящую из реки голую девушку.

– А ну, пшел отсюдова, – кочетом скакнула старуха и подняла посох. – Счас я на тебя порчу напущу. Всю жизнь в штаны будешь дожить когда попало…

Еще раз опустился было посох, но увернулся парень, ему показалось, что не старуха перед ним, а ведьма из кошмарного сна. А тут еще голая девка, шарахнувшаяся в кусты. Припустил бегом, боясь оглянуться.

– Аух-аух-аух… – надрывался от смеха лесовик.

– Ки-ки-ки-ки, ке-ке-ке-ке… – вторят ему кикиморы, кидая в бегущего парня еловыми шишками, сухими сучками.

Ленушка шла к заветному месту, где ее дожидался Сергей. Шла так, чтоб ветка под ногой не хрустнула, чтоб не пискнула потревоженная резким звуком птица: хотелось незаметно приблизиться. Но Сергей сердцем почувствовал ее шаги. Встрепенулись ветви от его прыжка – обнял он пустое место. Девушка метнулась в сторону, спряталась за дерево. Выглянула, следя за парнем хитрющими широко расставленными глазами.

– Ну, берегись, лиса. – Сергей нахмурил брови и ринулся за порхнувшей от него девушкой. – А-а-а-р-р-ррр, – завопил он и тигром скакнул через кусты, поймал… Затихла в его сильных руках Ленушка. – Солнышко мое… Где глаза такие раздобыла? Почему красивая такая?

Не знал Сергей, что все слышит Ленушка. Отступила от нее болезнь. Не хотела она сейчас признаться любимому в своем счастье. «Говори, Сережа, от души идут твои слова. А сказал бы ты это, зная мою сегодняшнюю тайну? – думала Лена, млея от сладостных звуков. – Говори, Сережа, говори…»

– Гляну на тебя, мать, и аж сердце останавливается. Фигура у тебя краше, чем у любой артистки, а про грудь и вообще не говорю – ангельская. Ласковая моя, красивая моя…

Закрылись Ленушкины глаза. Коснулись губы Сергея темных Ленушкиных ресниц. «Говори же, говори…»

– Щеки твои клевером пахнут. Волосы – обалдеть можно… Думаешь, легко мне?.. Жалею тебя, не трогаю… Хотя знаю: отдалась бы ты мне, потому что люблю тебя. И ты знаешь об этом. Правда, странная у меня к тебе любовь – на части готов тебя разорвать, исцеловать тебя всю. А ты… хочешь меня?

«Совестно-то как, господи… и хорошо. Говори, Сережа».

– …А и самому непонятно, почему тебя до сих пор соблазнить не попробовал… Матвей давно бы уговорил… Ему все до фени… Щеки у тебя порозовели, на два яблока похожи. Знаю, почему ты сейчас улыбаешься: сердцем мои слова улавливаешь. Вижу, как грудь от моих прикосновений вздрагивает, хотя что я говорю? Плету, пользуясь моментом… Ты прости меня, ласточка моя… Поцелуй меня. Ну? Сама поцелуй… Тебе смешно?.. А мне не очень… Снишься ты мне. Жизни без тебя не представляю. А ты?.. Смотри мне в глаза, так, и попытайся услышать мои мысли – я… тебя… люблю. – От этих слов у Сергея щеки покраснели.