Нора Робертс - Наивная смерть

• Название: Наивная смерть
• Автор: Нора Робертс
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-28921-9

Впервые на русском! Мрачные тайны, смертельные интриги и непредсказуемый финал – в новом захватывающем романе суперпопулярного мастера криминальной драмы Норы Робертс.

Страшная смерть учителя истории Крейга Фостера потрясла его молодую жену и коллег по частной школе в Верхнем Уэст-Сайде, а две школьницы, обнаружившие труп в классе, получили глубочайшую моральную травму. Лейтенант нью-йоркской полиции Ева Даллас имеет богатый опыт расследований самых зверских убийств, однако с такой бессмысленной жестокостью по отношению к совершенно безобидному, мягкому и невинному человеку ей приходится столкнуться впервые. Впрочем, кажущаяся невинность жертвы вполне может оказаться лишь маской, а у коллег убитого явно имеются свои скелеты в шкафу.

Дело серьезно осложняется тем, что в городе появляется Магдалена Перселл, бывшая возлюбленная мужа Евы, миллионера Рорка. И на уме у нее явно что-то недоброе.

Лейтенант Даллас вынуждена разрываться между поисками убийцы и попытками спасти свой брак. А затем в деле об убийстве Фостера появляется еще один труп…

---

– Она моя дочь. Она тоже мой ребенок.

– Вы ездили в гости к вашей тете в Нью-Мексико несколько месяцев назад. Она обрабатывает кожу. Использует касторовое масло – его получают из семян клещевины – для обработки кожи.

– О боже, остановитесь. Прекратите.

– Рэйлин проводила время с ней? Следила, как она работает, задавала вопросы? Она полна любопытства, ей хочется узнавать новые вещи, не так ли? Рэйлин любит узнавать что-то новое.

– Ей нравился Крейг Фостер. Он был ее любимым учителем.

– Но в глубине души вы сомневаетесь. А тут еще Уильямс. Рэйлин выполняет добровольную работу в больницах, в домах престарелых. Она умная девочка. Она могла бы завладеть шприцем, лекарствами, если бы захотела.

– Вы хотите сказать, что моя дочь – чудовище? Вы это хотите мне сказать? – В голосе Аллики послышались истерические нотки, ее плачущие глаза обезумели. – Вы хотите, чтобы я признала, что моя дочь – чудовище? Я ее родила! – Аллика ударила себя кулаком по животу. – Мы с Оливером сотворили ее. Мы любили ее с той минуты, как ее сердце стало биться.

– Но точно так же вы любили Тревора. Если я ошибаюсь, – сказала Ева, увидев смертельное отчаяние на лице Аллики, – чтение ее дневника никому и ничему не принесет вреда. А если я права, значит, ей нужна помощь. Как можно скорее, пока кто-нибудь еще не пострадал.

– Ну так берите его. Заберите его отсюда. Заберите его, а меня оставьте в покое.

Они провели обыск. Не пропустили ни дюйма в спальне и в детской. Выворачивали ящики, вытащили все из шкафа, искали среди игрушек и коробок с красками.

– Может, она спрятала его в другой части дома? – предположила Пибоди.

– А может, носит его с собой. Как бы то ни было, мы его найдем. Главное, что он существует. Надо побеседовать с тетей, а к Рэйлин приставить наблюдение прямо сейчас. Если дневник при ней, я не хочу, чтобы мамаша, поддавшись слабости, предупредила ее, что мы ищем дневник. Давай… Черт.

Ева замолчала и вытащила рацию.

– Даллас.

– Лейтенант, я хочу видеть вас у себя в кабинете. Немедленно.

– Сэр, я в процессе сбора доказательств, которые, я полагаю, позволят арестовать убийцу Фостера и Уильямса.

– Я требую, чтобы вы явились ко мне в кабинет, лейтенант Даллас. Прежде, чем вы предпримете что-либо еще. Это ясно?

– Да, сэр, это ясно. Еду. Черт, – добавила Ева, разъединив связь. Она бросила взгляд на часы и произвела подсчеты в уме. – Тур по музею «Метрополитен». Езжай туда. Будешь следить за подозреваемой.

– Но, Даллас, майор приказал…

– Мне. Он ничего не приказывал тебе. Он о тебе ни слова не сказал. Ты должна обнаружить подозреваемую и держать ее под наблюдением. Держи меня в курсе. Не давай ей себя обыграть, Пибоди.

– Господи, да ей же десять лет! Уж я надеюсь, что сумею проследить за малолеткой, не дав себя обыграть.

– Это малолетка является главным подозреваемым по делу о двух убийствах. Очень возможно, что она виновна в братоубийстве. Ты будешь держать под наблюдением не ребенка, а хитрого, изворотливого убийцу, Пибоди. Не забывай об этом.

Ева высадила Пибоди у величественного портала музея «Метрополитен», а сама поехала в центр. По пути она позвонила Куэлле Хармон, Таос, штат Нью-Мексико.

Поднимаясь по ступеням на высокое крыльцо, Пибоди недоумевала, как ей найти в этом необъятном храме искусства одну-единственную девочку с ее ирландской няней.

И пока она об этом размышляла, Кора усаживала Рэйлин в такси на Восемьдесят первой улице.

– Но мама же должна нас встретить и отвезти на обед.

– Она мне позвонила и сказала, что мы должны немедленно вернуться домой. Так что мы едем домой, дорогая Рэй.

Рэйлин шумно вздохнула и крепко прижала к себе свой хорошенький пушистый розовый рюкзачок.

Мира и Уитни ждали ее. Лица обоих были мрачны.

– Сядьте, лейтенант.

Выбора не было, Еве пришлось сесть.

– Ваша напарница?

– На полевой работе, сэр.

Губы Уитни плотно сжались.

– Мне казалось, я ясно выразился. Я хотел, чтобы вы обе прибыли сюда. Чтобы ни одна из вас в эту минуту не оставалась на полевой работе.

– Прошу прощения за недоразумение, майор.

– Только не надо морочить мне голову, Даллас, я не в настроении. Я прочел ваш отчет, и я считаю, что вы ставите следствие и весь департамент в весьма щекотливое положение.

– Со всем уважением, сэр, позвольте с вами не согласиться.

– Вы пошли по пути, который приведет вас на минное поле. И вы следуете по этому пути, не имея убедительных вещественных доказательств, не опираясь на факты.

– И опять-таки, сэр, позвольте с вами не согласиться. Подозреваемая…

– Ребенок, – поправил он.

– Подозреваемая, – упрямо повторила Ева, – является несовершеннолетней. Это не означает, что она не способна на убийство. Как известно, дети умеют убивать. Более того, они умеют убивать с умыслом. Со злобной радостью.

Уитни положил ладони на крышку стола.

– Эта девочка – дочь одного из крупнейших в городе адвокатов. Она хорошо образованна, принадлежит к высшим слоям общества. Даже согласно вашему собственному отчету, она ни разу не была замечена в преступной деятельности, не говоря уж о насилии. Никогда не лечилась от психических или нервных недугов. Доктор Мира?

– Дети умеют совершать насильственные действия, это правда, – начала Мира. – И хотя нам известны случаи, когда дети этого возраста, даже меньше, убивали, подобные случаи обычно касаются других детей. Подобным случаям чаще всего предшествуют менее значительные акты насилия. Жестокое обращение с животными, например. Психологический портрет Рэйлин Страффо не свидетельствует о какой бы то ни было склонности к насилию.

В общем-то Ева ничего другого и не ждала. Она знала, что ей будут препятствовать. И все же она ощутила горькую досаду.

– Значит, если ее отец богат, а сама она учится на «отлично» и не пинает маленьких собачек, мне следует отказаться от того, что я знаю.

– А что вы знаете? – перебил ее Уитни. – Вы знаете, что эта девочка учится в школе, где были убиты два учителя. В этой же школе учится больше сотни других детей. Вы знаете, что мать девочки призналась в краткой связи с одним из убитых…

Ева вскочила на ноги. Она не могла справиться с этим сидя.

– Я знаю, что подозреваемая нашла первого убитого, что в обоих случаях у нее была возможность, а еще я знаю, что у нее был доступ к семенам клещевины. Ей показали, как из них производится масло. Я точно знаю, что она ведет дневник, и она весьма своевременно вынесла его из дома перед обыском. До вчерашнего дня дневник хранился у ее подруги.

Уитни наклонил голову набок.

– У вас есть этот дневник?

– Нет, у меня его нет. Я полагаю, что подозреваемая спрятала его или уничтожила, а может быть, носит с собой. Она вынесла его из дома, потому что в нем содержатся доказательства ее вины.

– Ева, очень многие маленькие девочки ведут дневники и считают их своей священной и неприкосновенной тайной, – возразила Мира.

– Она маленькая девочка только по годам. Я смотрела на нее. Я ее видела. Я знаю, что она собой представляет. А вы не хотите видеть, – яростно повернулась она к Уитни. – Никто не хочет взглянуть на ребенка, воплощенную невинность в лице и внешнем облике, и увидеть зло. Но в ней сидит зло.

– Ваше мнение, сколь бы оно ни было эмоциональным, – это не доказательство.

– Будь она на десять… да нет, на пять лет старше, вы бы не сомневались, что я права. Если вы не доверяете моим навыкам, интеллекту, опыту, инстинкту, позвольте мне внести в отчет новые данные. Я убила, когда мне было восемь.

– Мы об этом знаем, Ева, – мягко вставила Мира.

– И вы думаете, я смотрю на нее и вижу себя? Думаете, я переношу на нее свой опыт?

– Я знаю, что на ранней стадии расследования вас что-то тревожило. Вы были крайне расстроены из-за какого-то личного дела.

– Оно не имеет никакого отношения к расследованию. Оно могло отвлечь меня, и, если так, это моя вина. Но оно не имеет никакого отношения к моим выводам по данному делу. А теперь я должна выслушивать всю эту чушь, вместо того чтобы делать свою работу.

– Поосторожнее, лейтенант, – предупредил Уитни.

Но Еве осточертела осторожность.

– Она на это и рассчитывает. Что мы все будем проявлять осторожность. Что мы не станем ее подозревать, потому что она такая милая маленькая девочка из хорошей семьи. Она убила двоих за одну неделю. И меня она опередила: впервые убила, когда ей было семь. Убила своего двухлетнего брата.

Уитни прищурился.

– Вы включили информацию по Тревору Страффо в свои предыдущие рапорты. Согласно отчетам следователя и судмедэксперта, это была смерть в результате несчастного случая.

– Они оба ошиблись. Я говорила с Алликой Страффо.

Пока Ева отчаянно боролась, стараясь доказать начальству свою правоту, а Пибоди сидела в кабинете охраны музея «Метрополитен», переключая экраны в поисках Рэйлин, Аллика отослала Кору.