Адель Лэнг - Признания бессовестной карьеристки

• Название: Признания бессовестной карьеристки
• Автор: Адель Лэнг
• Издательство: АСТ, Транзиткнига
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-025981-6, 5-9578-1266-8

Дневники устарели.

Теперь модно вести записи расходов для налогового инспектора! Но как в них попали язвительные заметки о подругах и соперницах, о сокровенных тайнах коллег по работе, об ужинах в паршивых ресторанах и весьма необычных способах устроить личную жизнь? Налоговый инспектор будет в экстазе! Любой, кто прочитает эту книгу, – тоже!

---

Вернулась на ферму в два ночи, слегка на бровях. Услужливая мама Софи очень удивилась, когда я направилась прямиком в комнату для гостей. Она спросила, может, мне будет удобнее в спальне Софи.

Определенно нет, отрезала я. Ни за что не усну в окружении плакатов с вездеходами «Тонка той» и военными машинами «Экшн мэн».

Воскресенье, 8 декабря

Пять часов кошмарного похмелья. Бродила по саду, мимо пруда с утками, коровника и тракторного парка в надежде, что Софи окажет услугу горячо любимой тяжелобольной подруге и отвезет меня в назад, в Лондон.

Софи, видимо, тоже сильно не в духе. Возможно, это как-то связано с ночным инцидентом: когда она со странным блеском в глазах появилась в дверях спальни, я в потемках приняла ее за сбежавшую корову и огрела по голове кувшином с водой.

Когда Софи все-таки отвезла меня домой, ни разу не улыбнувшись и даже не буркнув «до свидания», я немедленно уселась к наблюдательному пункту у двери. Мое терпение было вознаграждено примерно в десять вечера. Но, увы, моя прекрасная жертва оказалась отцом-одиночкой. Он уходил, таща за собой маленького мальчика с чемоданчиком в руке. Придется забыть о романтике: я еще определенно не созрела для семьи.

Понедельник,9 декабря

В семь утра неожиданно позвонила мама и спросила, почему я не забираю их с папой со станции Кингс-Кросс.

Через час, после минуты неудобного молчания у бюро находок, я с ужасом узнала, что предки проделали весь этот путь из Барнсли в вагоне второго класса, почему-то вообразив, будто я согласна принять их у себя на неделю.

Спокойно объяснила, что не припоминаю такого сумасбродного обещания – разместить их у себя и показать Лондон. А даже если и так, я не ожидала, что они окажутся настолько бесчувственными и поймают меня на слове. Ведь знают же, насколько я занята, – на мне висит просроченная книга, да еще отчаянные попытки найти мужчину, который не может иметь детей.

Когда я мягко, но настойчиво подталкивала их к очереди в кассу, папу чуть не хватил удар прямо на людях. Некрасиво получилось. Постаралась успокоить его, напомнила про изумительные пейзажи по дороге в Барнсли.

Остаток дня провалялась больная. Думаю, во мне проснулась совесть. К счастью, вечером сумела вспомнить о многочисленных детских обидах (включая случай, когда меня бросили в торговом центре без родительской кредитки – а ведь мне было всего восемнадцать). Пожалуй, я имею право быть ущербной дочерью.

Вторник, 10 декабря

Литературные попытки опять разбились вдребезги – позвонил мой бывший босс из агентства и попросил об одолжении. Я решила, что «одолжение» значит «написать рекламу и потребовать за это приличные бабки», и сломя голову понеслась на помощь. Люблю, когда сильные мужчины ползают у меня в ногах и просят прощения за прошлые ошибки.

Воображение уже рисует радужную картину: шеф сообразил, что корень всех бед не я, а Себастьян. Наверное, пригласит меня к нашему старому водопою у «Зилли» и в слезах попросит вернуться, поскольку так и не нашел мне адекватной замены (неудивительно, потому что большинство копирайтеров просто не умеют писать). Я, конечно, скажу, что теперь смотрю свысока на рекламу сардин, но так и быть, готова простить былые обиды, а потом попытаюсь споить его и самой возглавить агентство – нелегкая задача, учитывая, что пьет он на двадцать лет дольше меня.

И тут облом! Приехав, узнаю, что прежний босс просит меня бесплатно сыграть роль внештатного сотрудника и посидеть за одним из множества свободных столов. Нужно убедить какого-то важного клиента, что, несмотря на недавние массовые увольнения, в фирме царит деловая активность. Похоже, положение и впрямь отчаянное: даже уборщицу посадили к «Макинтошу». Уставилась на мышь, словно впервые видит. (У гостей глаза на лоб вылезли, когда на просьбу продемонстрировать работу уборщица начала протирать экран монитора.)

От меня, к счастью, потребовалось лишь спрятаться за журналом «Мэри-Клер» и притворяться, что изучаю рекламу конкурентов. Совсем как в добрые старые времена, за исключением, конечно, того, что тогда мне за это действительно платили.

Не очень обрадовалась, узнав, что Церберша заняла половину нашего с Себастьяном бывшего кабинета. Похоже, дела в агентстве так плохи, что теперь она пытается делать и мою работу. Представляю, что из этого получится. Прогнала ее назад, к коммутатору.

Даже Элиза, бухгалтерша, совмещает работу зама по производству, делопроизводителя и, что совсем ужасно, девочки на побегушках – носит шефу чай. Пришлось прогнать ее на кухню вместе с омерзительным розовым варевом, которое она мне притащила.

Среда, 11 декабря

Сегодня придется держать ответ – почему мой вклад в «З1/2 минуты» до сих пор не составил ни единого слова. Поразмыслив как следует, решила разыграть собственное похищение.

Прикрыла телефонную трубку платком, набрала номер издательства в Эдинбурге и хриплым голосом потребовала соединить с издательницей. К сожалению, грандиозный план рухнул – она уехала минимум на неделю куда-то на юг по неотложным делам. В глубочайшей обиде повесила трубку. Какая необязательность!

Четверг, 12 декабря

Пожаловалась агентше на ненадежную, недосягаемую издательницу, а та, забыв, кто ее кормит, заявила, что я сама виновата. Я просрочила рукопись на месяц, так что издательнице пришлось сломя голову мчаться за границу успокаивать взбешенного типографа – у него машины перегрелись из-за вынужденного простоя. Сам виноват, оборвала я ее. Нечего оборудовать типографию всяким хламом местного производства, и вообще на чьей она стороне? Агентша тут же пошла на попятный, пригласила меня к себе на рождественскую вечеринку. Я, как всегда, начала уклончиво мычать и хмыкать. В голосе агентши появились панические нотки. Еще бы, я же ее самая знаменитая клиентка. Благосклонно отклонила предложение.

После обеда заскочила беременная подруга Анжела. Пришла, шмякнулась на доселе непродавленную софу и объявила, что собирается замуж за Оболтуса. Это еще ничего, но она хочет, чтобы я была посаженой матерью на свадьбе, поскольку для подружки явно старовата. Сказать прямо «нет» нельзя – я ее «самая старая подруга» (так Анжеле нравится считать), поэтому, поворчав, согласилась. Первым делом оговорила условия: свидетель должен быть одиноким и привлекательным; мне будет дозволено прийти в коротком черном платье по собственному выбору; от меня не потребуют присутствия на предсвадебных репетициях. Набросала условия на бумаге, заставила подписать.

После этого потребовала ответа: как она ухитрилась меня найти? Когда мы говорили в последний раз, я намеренно дала ложный адрес. Анжела рассказала, что после бесплодных многочасовых блужданий по городу просто позвонила в «Лондонский сплетник» и сказала, что она – моя горячая поклонница.

Вопиющая неделикатность со стороны газеты. Я же строжайше запретила давать мой настоящий адрес посторонним, если это не мужчины.

Пятница, 13 декабря

Не написала пока ни одной рождественской открытки: хочу прежде разделить моих многочисленных знакомых на настоящих друзей и проходимцев, липнущих к знаменитостям. От них ухе прохода не стало. Подсчеты лишь подтвердили тайное подозрение: все вокруг пользуются моей дружбой, а сами ничего взамен не дают. Хоть бы кто прислал маленький презент, а то на двустороннем скотче, который я приклеила к стене, до сих пор трепыхается лишь злополучная моль.

Все же это еще не повод для паники. Все утро с безразличным видом проболталась около почтового ящика.

Почтальон – наглый тип и вечно опаздывает. Он заявился ближе к вечеру. Мы обменялись парой дежурных оскорблений, и я получила от него лишь пару счетов и не очень приветливую открытку от мамы «С днем рождения, доченька». Настроение сразу испортилось: ведь через неделю, в субботу, мне исполнится тридцать лет.

А еще это означает, что мне осталось каких-нибудь семь дней на то, чтобы бросить глупые, несерьезные привычки вроде курения, пьянок и бесплатного секса.

Суббота, 14 декабря

Проснулась с сильным кашлем. Гляжу – к кровати прикован наручниками незнакомый мужчина. Как он сюда попал – не имею представления. Последнее, что запомнилось, – как сильно за полночь сидела в каком-то паршивом ночном клубе в Сохо и пила, чтобы забыть о надвигающемся старческом слабоумии.

Пришлось оставить его на моих лучших простынях, потому что не знаю, где ключи от наручников. Кроме того, мне надо уходить – я собираюсь потратить налоговый возврат. (После невероятной волокиты и придирчивых аудиторских проверок налоговое управление, наконец, сподобилось прислать чек на две тысячи фунтов. К счастью, большинство чиновников живут за пределами Лондона: откуда им знать, что Пол Смит и «Дольче и Габбана» никакие не юрисконсульты и не финансовые советники. А если они по ошибке решили, что салон «Хабитат» продает офисную мебель, то это не моя вина.)