Виктор Войников - Соломенный Человечек

• Название: Соломенный Человечек
• Автор: Виктор Войников
• Жанр: Детективная фантастика

---

Виктор Войников Соломенный Человечек

"Борьба с отсутствием является целью и основной характеристикой памяти.

Но как можно бороться с отсутствием?"

Жане П. "Эволюция памяти и понятия времени"

"Однажды Соломенный Человечек потерял свое Имя"

Неправильная сказка

Холод.

Зуб не попадал на зуб. Ночи были холодными. То, что осталось на нем после… Сколько недель он провел в этом темном бетонном мешке?.. Недель? Месяцев? А может — дней? Он не помнил. То, что на нем было тогда, когда он попал в этот подвал, с тех пор превратилось в лохмотья. Которые не защищали от холода.

От объятий ледяного цементного пола сводило мышцы. Если он пытался стиснуть стучащие зубы, становилось еще хуже.

Но не это было главным. Не был главным даже кусок трубы покрытой пятнами ржавчины, с рваным торцом, который он сжимал в коченеющих пальцах.

Черный прямоугольник в боковой стене подвала. У самого пола. Туда вели трубы. Туда нужно было протиснуться. Сегодня. Он знал — сегодня охраны не будет. Это было как-то связано с тем, что сегодня днем снова болела голова. Снова? Почему снова? Он не помнил, чтобы голова болела еще когда-нибудь.

Его волновало только одно — получится ли пролезть между уходящими в отверстие толстыми железными трубами. Ледяными толстыми железными трубами.

В домах трубы теплые и журчат. Это он знал. Но эти трубы были тихими и холодными. Очень холодными. Мертвыми. Мертвые трубы в мертвом доме. Этот дом был мертвым домом. Его разбомбили. Полгода назад. Разбомбили?

Человек на мгновение даже прекратил свое пролезание сквозь тесную прямоугольную пасть. Он был уверен, он знал — здание разбомблено. Не рухнуло от землетрясения, не было разрушено террористами. Разбомблено. Кому понадобилось бомбить здание? И город. Город тоже был мертв. Это он тоже знал.

Человек продолжил ползти, сжимая огрызок трубы. Холод донимал все сильнее. Кроме холода во тьме подвала еще был запах. Он отчетливо его чувствовал.

Наконец, ему все-таки удалось протиснуться сквозь отверстие. Запах стал сильнее. Человек пытался вспомнить — чем так ему знаком этот запах. Глаза, привыкшие к подвальной темноте, различили пляшущие на стенах слабые красно-желтые блики.

Протиснувшись в дыру, он попал в одну из смежных подвальных комнатушек, которые располагаются под лестницами многоэтажных домов. Обычно это — вотчина дворников, которые держат в этих импровизированных складах всяческие мелочи. Кроме дворников эти комнатушки должен был использовать кто-то еще, но человек не помнил кто. Но про дворников он знал точно. Откуда? Вопрос вызвал странное ощущение… неуютности. Он знал, что комнатушка принадлежала дворникам, но это знание висело в пустоте. Он не знал, откуда оно взялось.

В отблесках горевшего снаружи костра (он знал — именно пахнет горящий костер) человек увидел бетонные ступеньки лестницы, ведущей из подвала наверх, в подъезд. Лестницу перегораживала бетонная глыба, отколовшаяся от стены и усыпанная бетонным крошевом.

Сказка. Он сосредоточился.

«Когда Соломенный Человечек прошел по темному пути, он увидел, что лестница сломана и…»

Сломанная лестница?

От костра перед подъездом долетали звуки негромкого разговора. Речь была невнятной, двуязыкой. Один из языков звучал какой-то белибердой, кашей из звуков. Слова второго он понимал. Не смотря на это, он точно знал — этот странный чересчур короткий язык с четкой системой времен и отсутствием суффиксов, для него не родной. Откуда он знает, какие языки для него родные, а какие — нет? Он не помнил.

Человек тряхнул головой. Не это главное сейчас. Главное — сказка. Соломенный Человечек. Сломанная лестница… что это значит?

Отколовшаяся от стены бетонная глыба проломила лестницу ведущую наверх. Ага. В том месте, откуда она откололась, осталась дыра. Узкий проем в стене. Оттуда торчали корявые ветки ржавой арматуры. Крадучись ступая по раскрошенным ступенькам (остатки ботинок он оставил в подвале, туго обмотав ноги каким-то тряпьем) он ощупал пролом негнущимися онемевшими от холода пальцами.

Сказка.

«…Человечек прошел сквозь сломанную лестницу и попал в Чужой Мир. В этом мире было все непонятно, но враждебно и он постарался…»

Все правильно. До сих пор сказка не обманывала его. И он верил ей. Верил в нее. Сказка была ниточкой, которой можно было следовать. Путем. Тропой. Знаком.

За проломом (на колючках арматуры осталось несколько клочков лохмотьев), он попал на то, что осталось от лестницы, ведущей на верхние этажи. Лестница обрушилась от бомбежки. Лестничные клетки рушатся при взрывах первыми. Это он тоже знал точно.

Остатки лестницы выглядели неправильно. Обломков было слишком мало. Кто-то убрал большую часть мусора. И кто-то протоптал в каменном крошеве, покрывавшем пол, тропинку, ведущую вглубь здания.

«…Чужой Мир. В этом мире было все непонятно…»

С огрызком трубы наготове, он бесшумно пошел по тропинке вглубь здания. Готовый к неожиданностям. Взведенный, как курок в пистолете.

Миновав угол, человек понял, что слышит теперь новый звук. Тихое, сытое урчанье механизма. Дальний конец коридора, изгибавшегося латинской S, был слабо освещен. Свет пробивался сквозь штору из широких лент мутно-белого толстого полиэтилена, закрывавшую проем одной из дверей, выходивших в коридор.

Сказка. Это тоже было там.

«…Светлый Дом обманчиво манил к себе. Там было светло и тепло. Но Человечек знал, что это — ловушка. Он прошел мимо…»

На всякий случай человек заглянул в помещение, осторожно отодвинув одну из лент концом трубы. Пахнуло теплым, наполненным терпкими запахами, воздухом. Приоткрыв штору чуть шире, он услышал голоса. Снова — понятный, но не родной язык. За шторой виднелось хорошо освещенное помещение, заполненное какой-то аппаратурой. Рядом, напротив мерцающего монитора компьютера стоял пустой вращающийся стул.

Запахи разбудили где-то на самом дне памяти смутную тревогу, но он не стал разбираться, в чем дело. Вернув штору на место, он, крадучись, пошел дальше. Урчанье становилось все громче. За поворотом остро и знакомо запахло выхлопными газами. Вскоре он обнаружил источник урчания. В пустой, если не считать бетонных обломков, комнате был установлен портативный бензиновый генератор. От него, через дверной проем, тоже завешенный полиэтиленовой шторой, в соседнюю комнату тянулся толстый кабель. Кроме генератора, в комнате стояло несколько канистр с бензином и аккуратный желтый пластмассовый ящик с инструментами.

Тропинка, протоптанная по коридору, вела к пролому в стене, ведущему наружу. Пролом выходил на сторону дома противоположную той, у которой горел костер. Было заметно, что кто-то специально расширил пролом. Его использовали в качестве импровизированной двери.

Туда вела тропинка.

«Человечек знал — выход из Чужого Дома охраняют чародеи Светлого Дома и живущие в окрестных лесах духи. Но он твердо решил найти свое Имя и был готов действовать смело».

Человек осторожно выглянул наружу. Дворик позади дома густо усеивали воронки. Дальше громоздились остатки других мертвых домов. Память подсказывала, что воронки во дворике оставлены артиллерийскими снарядами. Воронки от бомб выглядят по-другому. Рядом у стены сиротливо ютилась яркая и неуместная на фоне серых руин пластиковая будка новенького биотуалета. Обитатели светлого помещения с запахом лекарств. Чистоплотны настолько, что брезгуют ходить по нужде в окрестные руины.

Эта мысль поразила человека настолько, что он замешкался, растерянно глядя на будку. Откуда он все это знает? Он ничего не помнил — ни названия города (должен же он как-то называться?), ни того, как он попал в подвал, ни того, почему на нем эти лохмотья. Он не помнил своего имени. Как и Соломенный Человечек из сказки.

— Эй!.. — крикнул кто-то сзади. Человек резко обернулся и увидел двоих, видимо вышедших в коридор из светлой и теплой комнаты. Один был в куртке-аляске, накинутой поверх белого халата. Он выглядел молодо и носил очки. В руке он держал яркую картонную пачку, из которой вытряхивал белый бумажный цилиндрик. Сигарету. Второй был ниже ростом и старше, с ровной черной бородой и усами. На нем была армейская камуфляжная куртка, стянутая портупеей и странный головной убор, который был знаком человеку, но названия он не знал. Или не помнил.

Белый Халат выронил пачку и шарахнулся назад. Бородач рванул застежку кобуры.

— Невозм!.. — взвизгнул Белый Халат.

Человеку показалось, что в его тело вселился кто-то другой. Какая-то чужая сила швырнула его вперед.

Бородач выдернул пистолет, но опоздал. Человек уже был рядом с ним. Ребро левой руки само обрушилась на запястье бородача, сбив прицел.

(«Беретта 92, - вклинилась в происходящее внезапно ожившая память, — магазин на двенадцать патронов, спуск туг…»)