Шокан Алимбаев - Формула гениальности

• Название: Формула гениальности
• Автор: Шокан Алимбаев
• Жанр: Научная Фантастика

---

Самое главное на этом свете – любить не себя, а других, любить человека. И если надо, то уметь принести себя в жертву другим…» От этой мысли ему стало спокойнее. Он отошел от окна и стал медленно ходить по комнате, весь во власти светлого, возвышенного и грустного чувства.

Чтобы мечтать о большой любви, надо быть достойным ее. Чтобы встретить ее, нужно носить ее в себе самом. Любовь, как и чудо. Когда веришь в нее, то рано или поздно она приходит. Любовь, собственно, и есть чудо. Она лежит в основе любого чуда, которое только способен сотворить человек… Любовь… Любовь… Сколько о ней сложено легенд и песен? И сколько сложат еще? Стареет мир, приходят все новые и новые поколения людей и каждый раз человек открывает это чувство для себя заново. Открывает, как и всякое таинство, трудно и мучительно, ибо не бывает легкой большой любви.

Школу он окончил в двенадцать лет. Сразу поступил в институт. Потом долгие годы болел, непостижимо много работал, В эти мучительно трудные годы формировались его способности, рождались и окончательно возмужали его идеи, которым было суждено в будущем совершить революцию в науке. В эти годы он встретил Шолпан. Жизнь у них сложилась нелегкой и долго как-то не могла войти в колею. Шолпан судила о способностях мужа только по факторам материального благополучия в семье и по его продвижению по служебной лестнице, о котором Наркес, занятый изнурительным умственным трудом, не помышлял и минуты. Непонимание ею своего мужа в те годы достигло гротескных и уродливых форм. Со временем все стало сглаживаться, терять свою остроту. Но все эти долгие годы сердце мучительно тосковало по огромному, непонятному чувству. Билось, путалось, надеялось, звало кого-то… И когда все было безнадежно потеряно, пришла Динара, чистая, как слеза святого… Но слишком поздно она пришла… В жесточайших страданиях личной жизни, в громадных, ни с чем не сравнимых трудностях на пути к своим открытиям, растерял он великую неугасимую свою мечту о семейном счастье, потерял веру в то, что сможет когда-либо достичь его. Быть может, он действительно всю жизнь мечтал о несбыточной химере, стремился к иллюзорному миражу, неумолимо возникавшему перед ним и манившему его все эти годы? В самом деле, можно ли, перешагнув рубеж, разделяющий его бытие на две половины, в полдень своей судьбы, начать жизнь сначала, как неопытный желторотый юнец? Имеет ли это смысл? И не впадет ли он в ошибку, которую совершали до него многие пожилые знаменитые люди, женившиеся на молодых девушках и оставшиеся в конце концов обесславленными перед людьми, как и король из знаменитой андерсеновской сказки? Кто или что может гарантировать, что жизнь, начатая сначала в тридцать два года, будет более благополучной, чем прежняя? Мировая слава, его состояние или его научный гений? Разве не Наркес лучше, чем кто-либо, знал, что все это не имеет никакого отношения к семейному счастью? Он должен смириться с мыслью, что счастье в этом главном своем проявлении потеряно для него навсегда. Единственный смысл его семейной жизни теперь – это Расул, который безмерно любит отца. Но сын всегда будет с ним и будет принадлежать ему, с кем бы он ни был. Быть может, получится все-таки то, что не удалось в первый раз, в юности? – теплилась в душе робкая надежда. Правду говорят, что надежда умирает только с самим человеком. – Ведь любила же восторженно Анна Григорьевна Достоевского, вторая жена – Кеплера и третья жена – Рубенса? Как отчаянно он хотел быть счастливым! Он отдал бы взамен за это всю свою славу, все свое состояние, свой гений. Почему он так много и мучительно думает об этом? Быть может, где-то в самом дальнем и крохотном тайнике сердца он не верит Динаре, в возможность счастливой жизни с ней?

На минуту перед ним возникли грустные и прекрасные глаза девушки. У Наркеса сильно защемило сердце. «Любимая моя, родная… прости меня за редкие минуты колебаний…» Он сомневается потому, что прожил, сложную, тяжелую жизнь и потому страх, как недремлющий страж-великан, – всегда первым возникает перед ним, когда он думает о счастье, напоминая о неограниченной своей власти в его судьбе. Он знал, как трудно, как невероятно трудно ждать, быть может, всю жизнь, единственно близкого тебе человека. И когда он наконец пришел, потерять его – выше всех человеческих сил… Он бы пошел за Динарой, не раздумывая ни одной минуты, если бы не эта чрезмерная ее красота. Она постоянно останавливает его в раздумьях, словно он боится потерпеть поражение от нее в будущем, и это высокое достоинство девушки является единственным препятствием для их сближения. Но если он боится ее красоты и допускает мысленно возможность огорчений в будущем по этой причине, значит, он все-таки не верит Динаре? Если же не верит – значит, не любит, ибо истинная любовь истолковывает все только в пользу любимого человека. Как необыкновенно уродливо сложилась его жизнь, размышлял о себе Наркес. В его ли годы так тосковать о большой безоглядной любви?..

Сомнения сменялись надеждами, надежды – отчаянием. Мысли Наркеса снова вернулись к пикнику. Сейчас он уже в полном разгаре. Что делает в этот момент Динара? Вместе со всеми разводит костры или готовит нехитрую походную еду? Смеется или грустит? О чем она думает сейчас? Быть может, о нем, Наркесе?

Чтобы отвлечь себя от мучительных размышлений, Нархес взял Расула и поехал к Мурату. Вернулся он от друга вечером. Шолпан занималась основательной уборкой квартиры, чтобы в воскресенье быть свободной.

Воскресный день супруги провели дома.

В понедельник, приехав утром на работу и поздоровавшись в приемной с Динарой, печатавшей на машинке какие-то бумаги, Наркес с улыбкой спросил у нее:

– Ну и как прошел пикник? Хорошо отдохнули?

– Я не ездила, Наркес Алданазарович, – на секунду прервав работу и не поднимая глаз от машинки, ответила Динара. – Родственники к нам приехали накануне… Пожилые люди…

У Наркеса дрогнуло неожиданно сердце. Стараясь сохранить свой обычный невозмутимый вид, он некоторое время простоял молча.

– Совпадение странное какое… – произнес он, чувствуя, что говорит что-то очень глупое, и теряясь от этого внутренне еще больше.

– Вы просто не привыкли ко мне… – задумчиво произнесла девушка, глядя в окно, потом, оторвав взгляд от него, стала медленно печатать бумаги.

Стараясь не выдать своих чувств, Наркес молча прошел в кабинет.

9

Динара очень изменилась в последнее время. Встречавшая раньше Наркеса радостно и открыто, она день ото дня становилась все более задумчивой и молчаливой. Однажды Наркес остановился рядом с ней и спросил ее:

– Что с вами, Динара?

Девушка опустила глаза и промолчала.

– Зайдите ко мне, – сказал Наркес и прошел в кабинет.

Немного спустя вошла и Динара. Она подошла к столу Наркеса и вопросительно взглянула на него, ожидая указаний.

– Садитесь, – сказал Наркес, впервые за долгое время внимательно глядя на нее.

Девушка села в широкое кожаное кресло.

– Ну, так что же? – спросил Наркес. – Что с вами? Болеете, что ли? Если болеете, то не скрывайте, скажите. Возьмите бюллетень.

– Нет, – тихо и с досадой произнесла девушка.

– Ну, а в чем дело? – спросил Наркес.

– Родители говорят «надо поступать», а мне неохота уходить из Института, – тихо проговорила девушка, – привыкла я к нему…

– Ах, вот оно что, – улыбнулся Наркес. – А я думал что-то пострашнее. Родители правильно говорят. Надо учиться. А куда они вам предлагают?

– В университет, на биологический.

– Ну, а вы как хотите?

– Я люблю биологию, – медленно ответила девушка, глядя куда-то перед собой, – и в прошлом году сдавала на этот факультет, но не прошла по конкурсу.

– Готовьтесь и вы поступите. Обязательно поступите, – улыбнулся Наркес.

– Вы так уверены? – негромко спросила Динара.

– Я знаю вас, – мягко ответил Наркес. – Вы очень способная, да и я немного ясновидящий, – пошутил он.

– Если бы не Институт, я бы и не колебалась, – легким движением головы откинув назад черные вьющиеся волосы и только сейчас прямо взглянув на Наркеса, произнесла девушка.

– Вот и не надо колебаться, – улыбнулся Наркес. – У вас все еще впереди. И обязательно надо учиться… А когда кончите университет, то снова придете к нам… если не раздумаете к тому времени…

Девушка промолчала. Посидев еще немного, она встала.

– Я пойду… – негромко произнесла она.

Наркес молча кивнул. Девушка легкой походкой подошла к двери и вышла.

Проводив взглядом ее высокую стройную фигуру, Наркес немного задумался.

Через некоторое время Динара снова вошла.

– Вас приглашают на заседание Ученого Совета.

– Я сейчас подойду.

Девушка вышла.

Когда Наркес прошел в зал Ученого Совета, все члены его были уже в сборе. Кроме них находились еще и несколько научных сотрудников из разных лабораторий Института. Убедившись, что все в сборе, ученый секретарь встал с места и открыл заседание. На повестке дня стоял вопрос аттестации научных сотрудников. Наркес внимательно слушал выступления членов Совета.