Геннадий Герасимов - Общество потребления: мифы и реальность.

• Название: Общество потребления: мифы и реальность.
• Автор: Геннадий Герасимов
• Издательство: © Издательство «Знание»
• Жанр: Публицистика
• Год: 1984

Шесть лет проработал автор в Соединенных Штатах Америки корреспондентом АПН. Эта книга — итог его наблюдений, изучения реальной жизни буржуазного общества потребления и окружающих его иллюзий. В книге на живых примерах, а также словами самих американцев показано, как культ потребления ведет к духовному обнищанию и моральной деградации, как в обществе без идеалов и будущего человек человеку становится волком.

---

Медленно и неохотно перестраивается Детройт на выпуск автомобилей меньших, чем раньше, размеров, хотя первые признаки необходимости автомобильной скромности появились уже много лет назад. Детройт предпочитал уступить часть рынка импортным машинам малых габаритов, но самому не мельчить.

Началось с появления за океаном скромного западногерманского автомобиля фирмы «Фольксваген», прозванного «жуком». «Жук» оказался первой ласточкой предстоящих перемен. Некоторые американцы по разным причинам, включая и такую, чтобы выделиться и отличиться от соседей не роскошью, а подчеркнутой скромностью, а также ради существенной экономии при покупке и эксплуатации, стали приобретать «жуков», а затем «мазды», «тойоты» и другие небольшие импортные автомобили. На автострадах они казались хрупкими и беззащитными среди стад обычных мастодонтов, но тем не менее продолжали плодиться. Хозяева Детройта упорно продолжали внушать потребителю, что это именно он сам не хочет покупать карликовые тарантасы. В одной публикации компании «Дженерал моторс» в декабре 1948 года утверждалось, будто «американцы хотят блеск и треск, поэтому у них популярны автомобили быстрые, большие, мощные и сверкающие хромом». И уже тогда, в январе 1949 года, ежемесячный бюллетень Объединенного профсоюза работников автомобильной промышленности «Фэктс фор экшн» отвечал на это, что «легкий автомобиль сделать можно дешево, стоить он будет меньше и на него уйдет меньше природных ресурсов, но для автомобильных монополий прибыли важнее нужд населения» [128]. Многие годы этот профсоюз выступал за выпуск более экономичных автомобилей. Но прошли десятилетия, и в 1973 году президент все той же «Дженерал моторс» Ричард Герстенберг вновь внушал: «Люди любят большие автомобили» [129].

И все же как раз тогда, 23 декабря 1973 года, «Дженерал моторс» решила начать переход к более экономичным автомобилям. Вскоре появились уменьшенные модели знакомых марок: «шевроле» (название «Шеветт»), «кадиллак» («Севилья») и пр. «Форд» решила выждать, и в результате к 1980 году оказалась в убытке на внутреннем рынке со своими традиционными «поглотителями бензина». Но убыток этот компенсируют автомобили небольших размеров, которые «Форд» выпускает и продает в Других странах.

Ли Иакокка, который, как хороший футболист, меняющий команды; возглавляет теперь корпорацию «Крайслер», объявил, что «окончательно похоронит миф, будто «Крайслер» занята выпуском пожирающих горючее чудовищ» [130].

У всех новых американских автомобилей, помимо сниженного расхода топлива и укороченной длины, есть еще одно общее — высокая цена. Автомобили стали скромнее, а цена осталась той же или повысилась.

И Детройт по-прежнему хотел бы сохранить в Америке чуть ли не монокультурную экономику, где монокультура — автомобиль. Начали с автомобилей для людей, а кончили людьми для автомобилей. Американский автомобиль — хорошая идея, доведенная до абсурда капиталистическим характером американского общества. Посадили страну на колеса, а сейчас всей стране грозит оказаться как бы «под колесами».

Вот что пишет по этому поводу антрополог Марвин Харрис:

«Чтобы объяснить любовь к автомобилю в Соединенных Штатах, мы должны принять во внимание огромные материальные вложения в производство автомобилей, их рекламу, дороги и горючее. Любовь к автомобилю возникла не потому, что американцы обожают мигающие приборные щитки. От автомобиля зависит значительная часть всей экономики, и именно по этой причине и развилась любовь к автомобилю. Наша иррациональная страсть к нему не имеет ничего общего с нашим индивидуализмом, или с чувством «властелина на дороге», или с мистическим отождествлением со сталью и скоростью. Это результаты, а не причины» [131].

Другой результат — удушение других способов передвижения. Американцы отучились гулять. Среди горожан в моде бег рысцой, но не прогулки. Да и негде гулять: на улицах и в парках вечерами опасно. И американцев, отучая их от собственных ног, отучили почти совсем от других видов транспорта.

Без автомобиля в Америке далеко не уедешь. В городах на легковые автомобили приходится 93 процента всех перевозок, на автобусы — 5 процентов, на рельсовый и водный транспорт — 2 процента. При междугородных пассажирских перевозках на автомобиль приходится 87 процентов, на автобус — 2,3 процента, на железные дороги — менее 1 процента, на воздушный транспорт — несколько более 9 процентов и на водный транспорт — 0,3 процента [132].

По этим цифрам можно себе представить состояние американского пассажирского железнодорожного сообщения и городского общественного транспорта.

Так было не всегда. Когда-то в городах бегали трамваи и троллейбусы, а между городами ходили пассажирские поезда с пульмановскими вагонами. Но это были старые добрые времена.

В 1971 году убыточные пассажирские железнодорожные перевозки были объединены в государственную компанию «Амтрак». В конгрессе идут постоянные споры вокруг размеров субсидий «Амтраку». Чем шире его деятельность — тем больше убытки, поскольку перевозки нерентабельны. Единственный современный скоростной поезд — «Метролайнер», соединяющий Нью-Йорк с Вашингтоном. Как-то я провел ночь в «Бродвее», фирменном поезде на маршруте Чикаго — Нью-Йорк, существующем уже 70 лет. Поезд соединяет два крупнейших промышленных центра и транспортных узла страны. Можно подумать, что поезда снуют между ними, как между Ленинградом и Москвой, или как между Москвой и Киевом. В действительности их соединяет лишь один ночной поезд в сутки.

«Бродвей» оказался старой запущенной колымагой, где все тряслось и скрипело, где не было ни чая, ни радио, ни даже таблички с расписанием. Впрочем, «Бродвей» не обращал на него внимания и прибыл на Пенсильванский вокзал в Нью-Йорке с многочасовым опозданием. Что ж, основная часть железнодорожного оборудования страны находится в возрасте 50—75 лет. Американский поезд нынче — «машина времени», уносящая назад…

Перспективы железнодорожного пассажирского сообщения в Соединенных Штатах продолжают оставаться исключительно мрачными.

Чуть больше надежды на развитие общественного транспорта в городах. Все большее число американцев требует этого: один автобус заменяет 35 автомобилей, один трамвай или вагон метро — 50 автомобилей.

Так и было, и трамваи с троллейбусами отмерли не сами по себе, за ненадобностью. Их задушили автомобильные и нефтяные монополии.

В 1974 году сенатская подкомиссия по антитрестовскому законодательству и монополиям опубликовала доклад, получивший название «доклад Снелла» по фамилии руководителя группы экспертов, его составившего. В нем рассказывается о гибели американского городского транспорта:

«Некоторые считают, что упадок автобусного и железнодорожного сообщения объясняется желанием горожан путешествовать исключительно на автомобилях. На самом деле рост числа автомобилей и грузовиков последовал вслед за упадком железнодорожных и автобусных систем. Короче говоря, когда исчез выбор, автомобили и грузовики стали незаменимыми.

«Дженерал моторс», «Форд» и «Крайслер» реорганизовали американскую транспортную систему с тем, чтобы она служила желаниям корпораций, а не общественным нуждам. Наше исследование с большой долей уверенности показало, что монополия в производстве наземных средств передвижения неумолимо вела к гибели общественного транспорта» [133].

Главный могильщик здесь — корпорация «Дженерал моторс». Она является фактической монополисткой производства автобусов в стране. Общественный транспорт убивали двумя последовательными ударами. Сначала «Дженерал моторс» скупила в 30-е годы трамвайные компании, существовавшие в 45 городах, включая Нью-Йорк, Филадельфию, Сент-Луис, Балтимор и другие. Трамваи отправили на свалку, из мостовых повыковыривали рельсы, а по улицам пустили автобусы. Позднее автобусы стали отменять.

О масштабах разгрома можно судить по примеру района Лос-Анджелеса. Здесь в 1939 году была самая большая в мире система трамваев и электричек с протяженностью путей 1860 километров. А сейчас городские власти планируют как величайшее достижение восстановить одну шестую часть былой сети городского транспорта.

В трех городах — Сан-Франциско, Атланте и Вашингтоне — за последние годы введены в действие скоростные современные системы городского транспорта, в столице — метро, в Сан-Франциско — так называемая БАРТ — «скоростная транспортная система района бухты», сочетание надземного и подземного метро. Но это, конечно, очень скромные начинания для столь большой страны. Сопротивление сохраняется, приобретая порой политическую окраску: если вы против автомобиля — вы не патриот. Фельетонист Арт Бухвальд считает выступление против автомобильной тирании проступком, достаточным для вызова в комиссию конгресса, скажем, Ирвинга Эдсела. Бухвальд приводит такой воображаемый диалог: