Дмитрий Колосов - Воин

• Название: Воин
• Автор: Дмитрий Колосов
• Жанр: Научная Фантастика

---

Они преодолели стигийские болота, наполненные всякими гадами, и омылись в реке Стикс, вода которой будто бы делает тело человека неуязвимым. Переплыв реку забвения Лету, друзья попали на асфоделевые[68] луга, по которым бродили тени. Топча блеклые тюльпаны, они шли мимо этих прозрачных слепков с людей, время от времени замечая знакомые лица. Так им попались навстречу два Плантида, некогда споривших с Тесеем за афинский престол, а разбойник Дамаст снимал с плеч и вновь надевал отрубленную голову, корчившую гнусные рожи.

Здесь же были и тени многих чудовищ, истребленных богами и героями.

Сциллы двувидные тут и кентавров стада обитают,
Тут Бриарей сторукий живет, и Дракон из Лернейской
Топи шипит, и химера огнем врагов устрашает,
Гарпии стаей вокруг великанов трехтелых летают…

Вергилий «Энеида» 6, 286-290

Персефону они нашли в бесплодном саду Аида. Нужно было хватать ее и уносить ноги, но Пирифою вздумалось объявить о своем намерении владыке Тартара. Все же он был дерзким безумцем. Как не отговаривал Тесей друга от этой идеи, царь лапифов стоял на своем.

Аид принял их неласково, но достаточно вежливо. Выслушав речь Пирифоя, он предложил гостям присесть на мраморную скамью. Как только бедра Тесея коснулись хладного камня, он понял, что им не подняться. Понял это и Пирифой.

Скамья притягивала к себе, не давая оторвать ног. Скорей всего в ее основание был вделан мощнейший гравитатор. Аид полюбовался на застывшие в неподвижности фигуры и ушел.

Неведомо сколько времени, они провели без пищи и воды. Пирифой был слабее и умер первым. Тесей с горькой усмешкой следил за тем, как тень его друга покидает тело. Ей даже не потребуется вновь пересекать Ахерон, Пирифой уже позаботился о плате.

Но друг остается другом даже после смерти. Тень Пирифоя направилась к черному креслу Аида. Видно побратим успел заметить, что делал владыка Тартара в тот миг, когда они намертво приросли к скамье. Невероятным усилием воли тень сдвинула потайной рычаг и Тесей почувствовал, что свободен. Упав на колени, он отполз от скамьи, а затем с трудом поднялся на онемевшие от долгого сидения ноги. Тень подошла к нему.

— Спасибо, брат! — с чувством произнес Тесей, кладя руку на плечо тени. Рука провалилась внутрь эфемерного образования, — Сейчас я сниму со скамьи твое тело.

— Не надо, — промолвила тень Пирифоя. Она с грустью смотрела на свою бренную оболочку, в которую уже никогда не суждено вернуться. — Я хочу, чтобы Аид подумал, что ты оказался сильней его чар. Пускай позлится. А теперь перережь мне горло и включи магическую силу.

Тесей заколебался.

— Режь! — велела тень. — Пусть он считает, что я предпочел смерть от руки друга.

Герой выполнил эту просьбу, залив пол черной кровью. Тень была удовлетворена.

— А сейчас уходи. И прости, что я вовлек тебя в эту глупую авантюру.

— Прости меня, — ответил Тесей, — что мне не довелось умереть первым.

Тень усмехнулась.

— Ты всегда любил быть первым. Но в другом. Иди.

— Прощай, Пирифой.

— Прощай.

И Тесей покинул Тартар. Он был первый, кому довелось вернуться к солнцу. Ведь:

…в Аверн спуститься нетрудно,
День и ночь распахнута дверь в обиталище Дита.[69]
Вспять шаги обратить и к небесному свету пробиться —
Вот что труднее всего?

Вергилий «Энеида» 6, 127-130

Харон не слишком удивился, когда Тесей выскочил из кустов и прыгнул в его челн.

— Вернулся? — спросил он, почесав заросшую сизым волосом шею.

— Как видишь.

— А приятель — нет?

— Ему повезло меньше. — Тесей потянул из ножен меч и поинтересовался:

— Повезешь или мне взять весло самому?

— Повезу.

— Тогда держи. — Тесей протянул перевозчику душ монетку.

— Не надо. Твой друг уже оплатил проезд в оба конца.

На середине реки он вдруг пожаловался:

— Мне здорово попало от Аида.

Тесей не отреагировал на эти слова. Очутившись на противоположном берегу, он кинул Харону предмет, который до этого прятал под полой плаща.

— Отдашь своему хозяину.

Это была голова чудовища Эмпуса, выпивавшего у людей кровь. На беду свою Эмпус переоценил силенки, напав на Тесея.

Харон вдруг рассмеялся. Ему понравилось, что шатающийся от голода и усталости, чудом оставшийся в живых человек все же нашел в себе силы досадить могущественному Аиду.

— Эй, приятель! — крикнул он вслед удаляющемуся Тесею. — Хочешь бесплатный совет?

Воин обернулся.

— Валяй!

— Тебе лучше исчезнуть.

— Я так и сделаю.

Он действительно так и поступил. Он насолил слишком многим, в том числе и доброй половине олимпийцев. Слишком многие желали его смерти. И ожидания их были удовлетворены.

Вскоре прошел слух о смерти великого героя. Его будто бы сбросил со скалы в море царь Скироса Диомед.

Тело, конечно, не нашли, а значит Аид не мог отыскать тень Тесея в Тартаре. Должно быть, она страдала на берегу Ахерона, ибо никто не предал земле бренные останки героя.

Минули века. Память о дурных поступках Тесея канула в Лету, а число подвигов, совершенных им, сказочно умножилось. Право быть родителем героя стали оспаривать Зевс и Посейдон.

Спустя триста лет со дня первых Олимпийских игр[70], афиняне порешили перенести останки героя на родину. На Скиросе были раскопаны кости воина огромного роста. При нем нашли нетронутые временем копье и меч.

Ареопаг объявил, что это останки Тесея, и они были торжественно погребены в центре города.

Был ли это в самом деле Тесей или какой-то безвестный богатырь, но Аид так никогда и не обнаружил тени героя на асфоделевых лугах. А тень Пирифоя загадочно улыбалась.

2. Афины. Аттика

Круг плавно вращался, подгоняемый мерными ударами ноги. Влажная глиняная лепешка постепенно принимала коническую форму, пока не превратилась в изящный лекиф[71]. Лиофар смочил в плошке с водой чуть липкие пальцы и сгладил стенки так, что они жирно заблестели в тусклом свете скупо проникающих в мастерскую полуденных лучей. Затем он умело скатал тонкую глиняную колбаску, чуть расплющил ее края и соединил ею горлышко и тулово лекифа.

Сосуд был готов. Лиофар подозвал к себе раба-финикийца Тердека и знаком показал ему, что изделие следует отправить в печь. Раб поклонился, ножом аккуратно срезал лекиф с гончарного круга и установил его на медную доску, где красовались еще два сосуда. При этом он мычал какую-то грустную мелодию — наверно тосковал по родине. Тердек попал к нему совсем недавно. Лиофар купил его на распродаже пленных с двух захваченных афинскими триерами купеческих судов, Болван никак не мог выучиться хотя бы азам эллинского языка, объясняться с ним приходилось жестами.

Второй раб, Врасим, жил у Лиофара уже давно. Он был куплен еще мальчиком и долгие годы пользовался особой благосклонностью хозяина. Сейчас он уже не интересовал Лиофара, но тот сохранил к рабу доброе отношение. Врасим был занят тем, что расписывал вазы и покрывал их лаком. Получалось это у него очень здорово. Недаром многие мастера завидовали Лиофару и предлагали за умелого раба большие деньги. Но горшечник не соглашался продать своего помощника, понимая, что в этом случае ему придется разрисовывать лекифы самому, а глаза его были уже не те.

Лиофар подошел к столику, за которым сидел Врасим и взял в руки уже готовый сосуд. Тонкими кистями раб изобразил на нем сцену битвы. Пять гоплитов в шлемах с гребнем бились над телом смертельно раненного воина. Ослабев от боли, тот пал на одно колено, а из бока его обильно текли струйки крови, мастерски изображенные Врасимом киноварью. Покупатели любят подобные сцены, и лекифы не залеживались на прилавке.

Лиофар пощелкал по стенке сосуда пальцем, а затем провел ладонью. Ни трещинки, ни неровности. Добрая работа. Прослужит лет десять, не меньше. А если он попадет в кенотаф[72] павшего на чужбине воина, то будет служить вечно. Хорошая работа!

— Молодец, Врасим! — похвалил Лиофар своего помощника. — Закончишь работу, можешь отправляться на агору щупать девок. Проследи только, чтобы лентяй Тердек прибрал мастерскую.

— Хорошо, хозяин.

Теперь Лиофар мог без волнения оставить мастерскую. Врасим очень добросовестный раб и сделает все как нужно. Через небольшой внутренний дворик горшечник прошел в свой дом. Это скромное по афинским меркам жилище состояло из четырех комнат. В одной из них, самой большой, жил Лиофар, другую занимали подмастерья-рабы, а третью — кухарка Фиминта, к которой прежде Лиофар был не прочь залезть под подол. Эллин прошел в четвертую комнату, служившую сразу кухней и столовой.