Борис Рыбаков - Язычество Древней Руси

• Название: Язычество Древней Руси
• Автор: Борис Рыбаков
• Издательство: Издательство "Наука"
• Жанр: Культурология
• Год: 1987

Книга — продолжение монографии Б. А. Рыбакова «Язычество древних славян», вышедшей в 1981 г. Она посвящена роли древней языческой религии в государственной и народной жизни Киевской Руси до принятия христианства. Автор показывает высокий уровень языческих воззрений и обрядов накануне крещения Руси, их проявление в общественной жизни, в прикладном искусстве, в церковных обрядах. Для историков, искусствоведов, широкого круга читателей.

Рецензенты: В. П. Даркевич, С. А. Плетнева.

---

Неполная ясность этимологии названия праздника Таргелий даже для античных авторов говорит о глубокой древности как самого обряда, так и его обязательного реквизита - горшка с варевом из первых плодов или хлеба из первых зерен.

О глубокой индоевропейской древности говорит и широкая распространенность имен мифологических персонажей, сходных с эпитетом Аполлона Таргелия. В русском фольклоре уцелели фрагменты мифа об этом первопредке; это неясный уже образ старца-богатыря Тарха Тараховича, живущего во дворце на высокой Сиянской горе и враждующего с Бабой-Ягой. Баба-Яга здесь не северного облика (лесная избушка на курьих ножках), а южного, степного: она воюет с пастухами быков верхом на коне во главе женского конного войска или же летая в ступе.( Новиков Н. В. Образы восточнославянской волшебной сказки. Л., 1974, с. 161 - 162; Записки Красноярского подотдела Вост.-Сибир. отд. РГО по этнографии Томск, 1906, вып. II, с. 13. )

Географически сказочного царя Тарха Тараховича следует приурочить к южной полосе славянского мира (пшеничные поля, степные пастбища, соседство с девичьим войском сарматского облика); хронологически - примерно к первому тысячелетию до нашей эры. Все это позволяет считать сказки с участием слепого "деда" Тарха Тараховича отголоском праславянского мифа о родоначальнике Таргитае, сыне Зевса от брака с дочерью Днепра. Исследователи-иранисты сопоставляют "скифского" (Геродот оговорил, что эллины ошибочно причисляли сколотов к скифам) Таргитая с иранским Траетаоной (Феридуном), мифическим родоначальником персидских царей и индийским Траитаной, которые, согласно мифам, боролись с трехглавым драконом и освобождали женщин и стада быков.(Раевский Д. С. Очерки идеологии скифо-сакских племен. М., 1977, с. 117. ) К этим хорошо известным индо-иранским параллелям следует добавить упомянутого выше сына Зевса Аполлона Таргелия (тоже побеждавшего змея - Пифона) и ряд других индоевропейских божеств и мифических героев со сходными именами. Прежде всего следует назвать хетто-лувийского бога грозы Тарху Тархунта.(Гиндин Л. А. Древнейшая ономастика восточных Балкан. София, 1981, с. 37. На этой же малоазийской территории в Лидии у Зевса был эпитет tarhuenos; очевидно, связанный с хеттским Tarhu-Tarhunt ("Могущественный").) Нельзя миновать и древнеармянского бога плодородия и растительности Тарку Тургу и осетинского бога плодородия Таранджелоза и галльского громовержца и победителя змея Тараниса, сопоставляемого с Юпитером.( Мифы народов мира. М., 1982, т. II, с. 495 - 521. ) Трудно сказать, следует ли включать в этот ряд скандинавского Тора, но черты сходства несомненны.

Самым западным следом этого индоевропейского мифологического персонажа можно считать италийского царя Тархетия, деда основателей Рима - Ромула и Рема. Миф о Тархетии известен был Плутарху, но уже в фрагментарном виде и более не упоминался. Царствовал Тархетий в Альбе-Лонге и считался, очевидно, потомком Энея, т. е. в конечном счете - Зевса. ( Плутарх. Сравнительные жизнеописания. М., 1961. Раздел "Ромул" - с. 26.) Его отношение к божествам грозы и плодородия неясно, но в очаге его дома оказался волшебный фаллос, от которого по этой версии и произошли римские близнецы, вскормленные волчицей.( К чудесному рождению Ромула и Рема по этому мифу причастны этрусские прорицатели. В Этрурии мифическим родоначальником царской династии был Тарквиний, который, возможно, тоже должен быть рассмотрен в связи с архаичными божествами плодородия, являвшимися одновременно и предками народа и царей. )

В итоге мы получаем значительный список имен и эпитетов мифических персонажей, божеств плодородия (неба-грозы) или героев-родоначальников, который охватывает почти целиком древнейшую территорию индоевропейцев:

Тархунт, Гарху - хетты

Тарку - армяне

Таргелий - греки на Балканах и в Малой Азии

Таргиенос - греки в Лидии (эпитет Зевса)

Тархетий - италики

Таргитай - славяне ("сколоты")

Траитана - индо-арийцы (в ведах)

Траетаона - иранцы (арии)

Таранджелос - иранцы (осетины)

Таранис - кельты (двойник Юпитера)

Как видим, перечень архаичных мифологических персонажей, связанных с "Таргелосом", горшком для первых плодов, достаточно широк и уходит на большую хронологическую глубину индоевропейского общения народов Балкан, Подунавья, Причерноморья и Малой Азии. И, разумеется, не божества были названы по горшку, а горшок-таргелос получил название по имени бога-подателя благ, бога неба и грозы, бога растительности и плодородия, которому посвящались первые плоды земли и устраивались "таргелии". Древнейшей формой следует считать "Tarhu", имя хеттского бога. У Аполлона Таргелия его эпитет был связан с празднествами в честь древнего верховного божества, имя которого у греков классической поры давно уже было вытеснено другим и забыто. Однако этимологическая связь наименования обряда в честь этого архаичного бога с сосудом для приготовления первых плодов урожая, отмеченная греческими авторами, позволяет нам начать поиск в конкретном археологическом материале таких керамических форм, которые могли бы отвечать идее празднеств в честь подателя первых плодов. Поиск следует начинать с земледельческого неолита и энеолита, когда все указанные в перечне почитатели божеств типа Тарху занимали большое и вместе с тем компактное пространство на Дунае, на Балканах, в Правобережье Днепра и в Анатолии, когда предки индоиранцев находились еще на месте трипольской археологической культуры между Карпатами и Днепром.(Географическое размещение перечисленных выше народов на время 3500 - 2500 лет до и. э. по лингвистическим данным определил В. Георгиев в работе: Исследования по сравнительно-историческомy языкознанию. М. 1958 Карта на с. 275.)

В археологическом материале этого индоевропейского региона мы обнаруживаем, начиная с энеолита, весьма примечательные антропоморфные сосуды парадного облика и, очевидно, ритуального назначения. (Рис. 11).

Наиболее близкими к нашей теме о взаимосвязи священного горшка для первых плодов с урной для захоронения праха предка являются антропоморфные сосуды-печки бронзового века из Среднего Подунавья.

Они известны в таких археологических культурах среднего бронзового века, как отоманско-фюзешабонская, вербичоарская и др. Область распространения - берега Среднего Дуная примерно от границы Австрии и Чехословакии до устья Олты в Румынии. Середину области составляли земли Венгрии по Дунаю и Тисе. На Севере область доходила до Рудных гор (Кошице в Словакии).

Сосуды-печки этого типа представляют собой обыкновенный небольшой горшок упрощенной формы, к которому приделывается (в процессе изготовления самого горшка?) цилиндрический или усеченно-конический поддон-печь с несколькими круглыми дымовыми отверстиями и большим арочным проемом внизу для топки лучинами или углями. Арочка топки украшалась иногда тремя острыми выступами. Всей конструкции в целом придан вид человекообразного чудища: топка оказывается огнедышащей клыкастой пастью, дымовые отверстия, из которых должно было вырываться пламя, воспринимались как глаза (чудища были двуглазыми и трехглазыми), а боковые ручки или ушки - как уши. Если добавить к этому пар, поднимавшийся от варева в горшке и смешивавшийся с дымом, то зрители получали впечатление косматости этого домашнего монстра.

Никаких космических элементов в этих довольно однотипных чудищах нет. Конструкции эти высотой в 35 - 60 см встречаются в жилищах и в погребениях. Очевидно, к этому времени произошел некоторый сдвиг в представлениях, и священные сосуды для варки первых плодов стали не только реквизитом общих "таргелий" всего селения, но и принадлежностью каждой отдельной семьи, отмечавшей магическими обрядами появление первых плодов. Емкость горшков, прилаженных к этим печам, невелика и могла быть достаточной только для семейного ритуального причащения первыми плодами (горохом? бобами?). Возможно, что это каким-то образом связано с теми серьезными изменениями в социальной структуре общества, которые происходили здесь в середине II тысячелетия до н. э.: сооружение крепостей, появление бронзового оружия (мечи, боевые топоры, копья) и явной дифференциацией внутри племени (золотые украшения, привозной янтарь, тонко украшенная пиршественная посуда и др.). Исследователи даже ставят вопрос о подражании письменности крито-микенского мира.(Vladar Josef. Antonin Bartonek Zu den Beziehungea des Agaischen, Balkanischen und Karpatischen Raumes … (Slovenska Archeologia XXV - 2). Bratislava, 1977.)

Со всем этим как-то связан и целый ряд крупных изменений в идеологических представлениях; таков, например, отказ от скорченности покойников, а, следовательно, крутой поворот от идеи реинкарнации, второго рождения, идеи переселения душ, к каким-то новым идеям о загробной жизни без возвращения в каком бы то ни было виде в число живущих земной жизнью людей, животных или растений.(Рыбаков Б. А. Язычество древних славян, с. 267 - 279.) Новые идеи воплощались в новом обряде сожжения умерших, появившемся примерно в это же время - "душа покойника летит в небо". А если все души предков находятся в небе (в "ирье"), то они становятся как бы соприсутствующими с верховным небесным божеством. Предки помогают потомкам, прилетают к ним на "радуницу", когда "дедов" поминают на кладбище, на месте захоронения праха, у их дедовской домовины. Вот тут-то, очевидно, и возникает слияние идеи небесного бога, повелителя природы и урожая, с идеей предка-помощника, тоже оказавшегося в небесных сферах вместе с дымом погребального костра.