Борис Рыбаков - Язычество Древней Руси

• Название: Язычество Древней Руси
• Автор: Борис Рыбаков
• Издательство: Издательство "Наука"
• Жанр: Культурология
• Год: 1987

Книга — продолжение монографии Б. А. Рыбакова «Язычество древних славян», вышедшей в 1981 г. Она посвящена роли древней языческой религии в государственной и народной жизни Киевской Руси до принятия христианства. Автор показывает высокий уровень языческих воззрений и обрядов накануне крещения Руси, их проявление в общественной жизни, в прикладном искусстве, в церковных обрядах. Для историков, искусствоведов, широкого круга читателей.

Рецензенты: В. П. Даркевич, С. А. Плетнева.

---

Обращение оборотней в волков происходит (в Польше) два раза в году: на коляду и Иванову ночь (ночь с 23 на 24 июня).( Афанасьев А. Н. Русские народные сказки, с. 528.) Процедура превращения человека (мужчины) в волка происходит двояко: или набрасыванием на него волчьей шкуры или же посредством "волшебной паузы" - ремня или лыка, заговоренного заклятием, которым опоясывают оборотня и он становится волком до тех пор, пока чародейный пояс не изотрется или не будет порван.(Афанасьев А. Н. Русские народные сказки, с. 553.)

Напомню, что на волке в пятой секции нашего браслета надет узорчатый пояс. Образ волка хорошо известен не только русским поверьям и сказкам, но и серебряному и белокаменному "фольклору". В белокаменной резьбе Владимиро-Суздальской земли XII - XIII вв. наряду со львами, грифонами и птицами встречается и волк. На одном только Дмитровском соборе изображено свыше двух десятков волков.(Вагнер Г. К. Скульптура древней Руси. М., 1969, с. 274. Автор склоняется к тому, что изображены барсы, но с "собакоподобной мордой". В некоторых случаях волчья сущность "барсов" бесспорна. См., например, рис. № 205 на с. 325. Шерстистый ожерелок, жесткая грива и очень длинная морда не позволяют согласиться с автором. См. также рис. 252 на с. 389. Такими же волчьими признаками обладает и рельеф Георгиевского собора в Юрьеве. См.: Вагнер Г. К. Скульптура Владимиро-Суздальской Руси. М., 1964, фото на с. 105.) (Рис. 143).

Первым волком, выгравированным на русском средневековом серебре, является волк на оправе турьего рога из Черной Могилы. Этот волк, как и его сказочные потомки в XIX в., благожелателен к человеку, к природе и к жизненному началу вообще - он принимает участие в поиске смерти мертвящего все живое Кощея. В качестве другого примера благожелательного волка можно привести браслет из Старой Рязани, синхронный анализируемому и отстоящий от черниговского почти на три столетия.( Лучше всего браслет издан в книге "Произведения искусства в новых находках советских археологов". М., 1977. Статья В. П. Даркевича "Древняя Русь X - XIII вв.", с. 158-159.) Каждая створка браслета разделена на два яруса, а каждый ярус подразделен на три квадрата. (Рис. 142).

Центральным знаком на каждой створке в верхнем ярусе является знак земли и растений (рис. 142), по бокам которого на левой створке изображены волки с процветшими хвостами, а на правой - птицы. В нижнем ярусе волк и птица размещены в среднем квадрате, а по сторонам их - пышные символы набравшего силу растения. Особенно интересен символ, расположенный направо от волка. Это - растение в форме буквы Ж, окруженной кругом и шестью гранями, как обычно в деревянной резьбе изображался "громовый знак". Символ в высшей степени полисемантичен: круг и вписанный в него шестигранник должны обозначать вселенную, "белый свет". Четыре ростка, устремленные в разные стороны, хорошо знакомы нам еще по вещам X в.; они означают, как уже неоднократно говорилось: "пусть все и повсюду расцветает!". Образованная этими ростками буква Ж говорит сама за себя, так как в древнерусской азбуке она называлась "живете", т. е. "живите!". Дождевые струи, ростки и ветки в узких вертикальных полосках дополняют общую картину.

Трое волков органично вписаны рязанским гравером начала XIII в. в символическую композицию, пронизанную идеей жизни и расцвета природы на земле при помощи неба (света и дождя).

В упоминавшейся белокаменной резьбе волки часто соседствуют с Ж - "живете". На Дмитровском соборе свыше 80 раз высечены изображения стилизованного растения в форме "живите"; некоторые из них в непосредственном соседстве с волками. (Рис. 143). Возвратимся к городищенскому браслету. Волк с процветшим хвостом, аналогичный волкам на соборах и на других браслетах, теперь не должен уже нас удивлять. А тщательно изображенное на браслете поле, где вычеканено каждое семя, полностью соотносится с той растительной символикой, которая может быть прослежена на других русских изделиях того времени.

Последнее, что мы должны выяснить, это - сцена в пятой створке браслета: под знаком засеянного поля кувыркается волк, перепоясанный двумя поясами, из которых один щедро орнаментирован. Стоящая рядом женщина держит в руке (около морды волка) ремень или пояс (?) или какой-то короткий стержень (?). Обращает на себя внимание, что женщина как бы начинает снимать с себя юбку (несшивную поневу - плахту, т. е. ткань, обернутую вокруг бедер); одна нога женщины обнажена выше колена, что заставляет вспомнить распространенный еще в XIX в. обычай ритуального coitus'a на вспаханном поле. Пережиточной и очень широко распространенной формой этого магического обряда (симильная магия плодородия) являлся обычай катать по полю священника. Обычай, идущий, по-видимому, из очень глубокой древности, когда все пахотные угодья были в общем владении всего рода. Естественно, что тогда обряд должен был выполнять сакральный глава рода, а исполнение его отдельными супружескими парами - явление позднейшее, связанное с парцеллярным хозяйством. Сведений о пережитках архаичной формы обряда у нас очень много; указанная выше непристойная сущность ритуала заклинания плодородия была заменена кувырканьем и катаньем по земле, по полю.

Приведу несколько этнографических примеров: "В д. Нежино Московской области женщины катали по озими или, льну священника или дьякона, чтобы посев был тучен и спор, а в некоторых селах Рязанской губернии, чтобы уродился хороший лен при этом приговаривали: "Каков попок, таков и ленок" … В приведенных примерах женщины катались не сами, а валили на землю священника или дьякона во всем облачении, что, видимо, придавало обряду в их глазах большую силу…".(Соколова П. К. Весенне-летние календарные обряды…, с. 151. См. также с. 114 и 186. Географический диапазон обряда значительно шире приведенных примеров.)

В XIX в. православные священники выполняли ту ритуальную функцию, которую в древности, очевидно, выполняли волхвы и кудесники.

Все привлеченные материалы и вытекающие из них заключения приводят нас к следующей расшифровке двух "волчьих" секций городищенского браслета: по всей вероятности, мы имеем здесь дело не с простым волком, а с волкодлаком, волком-оборотнем, т. е. с ритуально преображенным волхвом-кудесником, сохранившим свой нарядный пояс - залог возвращения в свой человеческий облик. Четвертая секция браслета указывает на прямую связь волка с засеянным полем; поле, судя по содержанию первой секции, было "ленищем", засеянным льном. Обрамляющие поле столбы являются не столько идолами, сколько деликатным иносказанием идеи плодородия: с одной стороны поля львица со львом и с другой тоже львица со львом. В последней секции волхв-кудесник (т. е. по материалам Афанасьева замаскированный человек) с волшебным поясом - "облакопрогонитель-волкодлак" кувыркается в непосредственной близости от поля. В выполнении обряда принимает участие женщина. В верхней части всей этой створки в треугольниках между арками, над птицами с большим знаком растительной силы, над засеянным полем и волком и над женщиной с волкодлаком-кудесником размещены символы, полностью гармонирующие с содержанием основных изображений: над "волчьими" секциями четко обозначенные чернью и тщательной прочеканкой борозды и семена "засеянного поля", а в соседнем треугольнике - узколицая бородатая голова мужчины с рогами (или торчащими ушами?). Это, почти несомненно, Волос-Белес, "скотий бог", праздничными днями которого были "волчьи праздники" на зимних святках.

Волос-Белес был очень архаичным божеством, восходящим, возможно, к охотникам палеолита, маскировавшимся в звериные шкуры и во время охоты и во время заклинательного ритуала. Лингвисты полагают, что от волосатости-"волохагости" вождей и жрецов произошло имя божества и наименование волхвов.(Рыбаков Б. А. Язычество древних славян, с. 421-431.) Позднее, вероятно в неолите и в бронзовом веке, Волос стал "скотьим богом", покровителем уже прирученных зверей. К средневековью обозначилась новая ипостась божества - он стал богом богатства вообще ("скотница" - казна) и хлебных запасов. Вплоть до начала XX в. крестьяне Подмосковья завязывали последнюю жмень колосьев на сжатом поле в узел и оставляли, не сжиная, её "Волосу на бородку". Вот эта аграрная функция Волоса и отражена на городищенском браслете, так как в соседнем симметричном треугольнике наверху помещен рисунок засеянного поля и, кроме того, такое же поле (с волком) вплотную подступает к изображению Волоса.

Итак, драгоценный исторический источник - серебряный браслет из Галицкой земли - в отличие от других знакомит нас не с русалиями, а с особым циклом обрядов, связанных со льном.

1. Посиделки-супрядки. Две женщины (две, как и в этнографически зафиксированных обрядах) поднятием священного рога провозглашают заклинание, связанное с такими предметами, как прялка с куделью, веретено, "обыденная пелена" - холстина. Время обряда - очевидно октябрь, когда на день Параскевы ("Пятницы-Льняницы") 28 октября ст. ст. торжественным обрядом начинались посиделки в XIX в.