Виктория Князева - Медное царство

• Название: Медное царство
• Автор: Виктория Князева
• Издательство: Издательство Альфа книга
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 978 5 9922 0163 5

Ваня никогда и подумать не мог, что его исчезнувшая невеста — сказочная царевна. Однако же царевна и есть, хочешь не хочешь, а надо идти и вызволять горемычную. Да не абы куда, а в Медное царство — край далекий, про который никто и слыхом не слыхивал. Одним словом, сказочный мир. И чего только не встретит Ваня на своем пути! Тут и Баба‑яга, и трехглавые змеи, и Жар‑птица беспременно водятся. Страшно? Конечно, страшно, всякий бы испугался. Да только ничего не поделаешь — надо спешить на выручку своей нареченной.

---

Серебряная клетка сияла, словно солнце, но это было еще полбеды: сидела в клетке птица — до того яркая, что смотреть на нее не щурясь было невозможно. Птица бодрствовала, зловеще прищелкивала клювом и так злобно поглядывала на Ваню, что ему стало жутко. Но, памятуя, что времени в обрез, он принялся быстро соображать, как же потихоньку извлечь огнецветку. Клетка и в самом деле оказалась не заперта, но птица была до того велика, что было непонятно, как же ее вообще смогли туда затолкать. Слухам о том, что птица якобы покидает клетку без посторонней помощи, Ваня уже не верил. Он еще раз оглядел светлицу, раздумывая, чем бы умудриться выманить огнецветку, ничего не нашел и пришел в отчаяние.

Внезапно птица фыркнула, взмахнула крыльями и выставила из дверцы свою невероятных размеров голову. Глаза у огнецветки были ярко‑зеленого цвета, век не было, и потому взгляд ее казался особенно страшным. Ваня вздрогнул, птица же, расставив крылья, начала потихоньку вылезать из клетки. Когда она выбралась уже наполовину, Ваня опомнился и, подняв с пола белый платок, ухватил огнецветку за бока. Птица взъярилась. Распушилась она в руках Ивана до чрезвычайности, забила когтистыми лапами, клокоча и стараясь достать клювом до Ваниных глаз. Ваня же тщетно пытался завернуть голову огнецветке под крыло, но то, что еще недавно казалось таким простым, на деле оказалось практически невозможным: птица извивалась, как змея, била крыльями, щелкала страшным клювом. Иван потерял равновесие, рухнул на пол вместе с птицей и закатился вместе с ней под кровать. Там, кое‑как зажав пернатое чудовище, Ваня умудрился засунуть птичью голову под растопыренное крыло. Птица, отчаянно захрипев, уснула. Иван отер пот, выплюнул набившиеся в рот перья и стал вылезать из‑под ложа царевны. Это оказалось тоже непростой задачей — мешала птица, но Ваня, толкая ее перед собой, наконец сумел выбраться на волю.

И тут его оглушил пронзительный визг:

— Ой, мамочки, спасите, помогите!

Кричала царевна Калина. Оказывается, она давно проснулась, поначалу с интересом наблюдала за Ваниными манипуляциями, наивно посчитав это девичьим сновидением, но, увидев вылезшего из‑под собственной кровати запыленного мужика, поняла, что стала жертвой ограбления.

— Помогите! — Ее визг стал уже невыносимым.

Ване, которому после сражения с огнецветкой было уже все равно, поможет ей кто или нет, вопли порядком действовали на нервы.

— Ты уймешься или нет? — рявкнул он на царевну так, что ее аж подбросило. — Что орешь как резаная?

— Так ведь ты, чай, похитник! — робко предположила Калина, не без интереса его осматривая. — Разве нет?

— Какой я похитник! — Ваня злобно потряс птицей. — По‑моему, за то, чтобы этого крокодила увели, ты сама должна приплачивать! А ты воешь, как маленькая!

Царевна мигом утихла и опасливо спросила:

— А тебе зачем наша огнецветка?

— Мне‑то она совершенно не нужна, — честно признался Иван, — но как я иначе свою невесту выручу?

— А кто твоя невеста? — заинтересовалась Калина. — Я ее знаю?

— Дочка царя Елисея, — после недолгого раздумья сказал Ваня, — Светлояра.

— Да неужели! — восхищенно воскликнула царевна и тут же закрыла рот руками. — Ой, шуметь нельзя, не ровен час защитнички мои проснутся. Я их хоть из светелки отослала, так все равно за дверью затаились, караулят. Так ты, значит, — она перешла на свистящий шепот, — тот самый Иванушка?

— Не знаю, тот ли, — устало произнес Иван, — но уж какой есть. А о богатырях не беспокойся: спят, как миленькие, после сонного зелья. Все, кроме Будислава, но того бояться нечего — он, говорят, бестолков больно.

— Ага, не без того, — Калина улыбнулась, — не стоит о нем и речь вести. Ты мне лучше, добрый молодец, расскажи, как же ты во дворец сумел пробраться?

— На волке. — Ваня немного помялся, раздумывая, стоит ли доверять царевне или нет. Ничего не решил, но все‑таки начал рассказывать: — Выехал я из Медного царства верхом на славном коне…

Царевна слушала, разинув рот, хлопала глазами и с восхищением смотрела на Ваню. В неровном свете свечей казался он ей сказочным принцем, да еще и раскрасавцем к тому же. Иван, немало смущенный таким вниманием, все‑таки закончил свой рассказ и вопросительно взглянул на Калину:

— Тебе решать, жить мне или нет, царевна. Как ты скажешь, так и будет, я теперь в твоих руках.

Калина испугалась и замахала на Ваню:

— Иванушка! Да неужто ты думаешь, что я тебя смогу погубить?

— Не знаю уж, чему верить, — признался он, — тогда, может, и помочь сможешь?

— Помогу, помогу! — едва ли не крикнула царевна. Вовремя опомнилась и шепотом добавила: — Скажу тебе то, чего ты и сам не знаешь. Богатыри‑то хоть и спят крепко, да только таких могучих витязей ничем не возьмешь, от любого шороха проснутся, пробудятся. А уж Будислав и вовсе помехой может стать. Хоть отпор и не окажет, да чуть что, заголосит так — весь дворец перебудит. Надо их перехитрить. Бери‑ка ты мое покрывало сребротканое, заверни в него птицу‑огнецветку, да так, чтобы и пискнуть не сумела.

— Она спит, — удивленно проговорил Ваня. — Подожди, не понял, неужто ты мне такую птицу сама отдашь?

— Отдам, конечно, отдам, — в свою очередь удивилась Калина, — как же можно не отдать? Да и огнецветка не моя, а батюшкина, он за нее и ответ держит, а с меня спроса мало. Зачем мне в светлицу клетку поставил? Думал, видать, эдакой диковинкой меня позабавить, а того не учел, что огнецветка ночью сна не знает, шумит, кричит, никому спать не дает. Вот и стала я по ночам клетку отворять, нехай улетает, куда самой вздумается. Только огнецветка‑то улетит, над дворцом покружит, в другие царства‑государства наведается, там бед наделает — и обратно в клетку возвращается. Я уж думала сама ей шею свернуть, как уснет, а тут ты пришел, избавитель ты мой!

И Калина протянула к Ване руки с явным намерением обнять, но он ловко увернулся от любвеобильной царевны. Она смутилась.

— Так что ты посоветуешь делать? — как ни в чем не бывало спросил Иван.

— Я думаю, — замялась царевна, — я думаю… Вот какое дело: птица хоть и дремлет сейчас, да долго ли будет дремать? Как пробудится, что делать будешь? Держи ее крепче да ступай быстрее, а богатырей я займу. Будислав так и вовсе на меня глаз положил, с ним как‑нибудь справлюсь, заговорю. Мимо братьев его беги во весь дух, авось не пробудятся раньше сроку. А теперь иди!

Калина неслышными шагами подбежала к двери, отворила ее, огляделась по сторонам. Грозные стражи спали, и громкий храп раздавался по всему дворцу. Царевна махнула рукой Ване — скорей, мол, поторопись! Иван, замотав птицу еще и в тяжелое покрывало, обнял Калину одной рукой, легонько поцеловал в щеку и быстро помчался мимо спящий богатырей.

Вдруг из темноты раздался тонкий требовательный голос:

— Стой, кто идет?

Ваня прижался к стене и перестал дышать. Выручила царевна:

— Я это, я, — недовольно протянула она сонным голосом, — что, ужель и из светлицы выйти нельзя?

— Нельзя! — грозно ответил тот же голос. — На то есть приказ твоего батюшки, чтобы без его позволения из светлицы ты, царевна, до утра и казаться не смела!

— А если мне очень надо? — возмутилась Калина, но тут же переменила тон: — Если я хочу повидать одного прекрасного молодца?

— Кого это? — изумленно и ревниво вопросил голос, мигом растеряв всю официальность. — Какого еще молодца?!

— А вот такого, — лукаво усмехнулась царевна, краем глаза наблюдая за Ваней, — такого, верный мой Будислав! Ясноглазого, статного витязя, сильного, как медведь, быстрого, как ветер!

— Да кого же, — взмолился бедный богатырь, — царевна Калина?! Не погуби! Тебе ли не знать, что люблю я тебя пуще себя самого! В ногах готов валяться, сердце из груди вынуть, душу продать!

— Ах, душу, говоришь, — еще хитрее улыбнулась Калина и вплотную подошла к Будиславу, — зачем же такие муки на себя принимать, верный витязь мой?

Она обвила руками шею богатыря и что‑то быстро зашептала ему на ухо. По лицу Будислава, слабо освещенному светом из‑за приоткрытой двери в царевнину светлицу, видно было, что говорила ему Калина что‑то на редкость приятное. Ваня понял, что медлить больше нельзя и стремглав помчался вон из царских покоев. Тем временем разошедшаяся царевна окончательно вошла в роль и, повиснув на шее потерявшего голову Будислава, едва ли не силой втащила его в свою светлицу.

Иван, сжимая под мышкой огнецветку, мчался по коридору мимо дверей в царскую опочивальню. Вторая, третья… вот и дверь, ведущая к черной лестнице. Ваня быстро распахнул ее, увидел Весту и, еще не веря в то, что все обошлось, вскочил на спину волчице. Та без лишних слов встряхнулась и понеслась по лестнице вниз. Чуть ли не кубарем скатилась она по ступенькам, взвизгнула, прищемив лапу в какой‑то щели пола, прошмыгнула мимо всех людских помещений и, уже видя перед собой дверь, ведущую на улицу, вдруг остановилась.