Андрей Мартьянов - Беовульф

• Название: Беовульф
• Автор: Андрей Мартьянов
• Издательство: «Ленинградское издательство»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9942-0163-3

Римская империя погибла. На ее развалинах варварские народы строят свой мир – грозный и таинственный.

Великий герой Беовульф из рода Гаутов вступает в схватку с чудовищем, истребляющим племя данов и только боги способны решить ее исход.

---

– Очень давно… – повторил Ремигий. – Северин, смотри внимательно, запоминай дорогу. Впрочем, если поедем по холмам, точно не заплутаем, они выстроены цепочкой…

Оказалось, что и в этом печальном краю некогда обитали люди: Хрокмунд показал несколько менгиров, иссеченных непонятными значками и угловатыми, полустершимися рисунками, изображавшими людей, волков и туров. Отыскался остов дома – неровный прямоугольник, сложенный из камня, возле него находился рукотворный курганчик высотой в человеческий рост.

– Это строили не фризы и не юты, которые жили тут до нашего прихода, – пояснил Хрокмунд. – Руны непонятные, головы у людей на рисунках другие – череп вытянутый… Может быть, этим камням сотня сотен зим. Кельты?

– Нет, – покачал головой епископ. – Это кто угодно, но не кельты.

– Унферт рассказывал, будто на болотах всякая пакость обитает, – несмело сказал Северин, которому внезапно стало холодно. Плащ не грел, а солнечные лучи будто перестали давать тепло. Усилившийся ветер посвистывал между зубьев-менгиров чересчур пугающе. – Получается, в Даннмёрке живут… Живут злые твари помимо Гренделя?

– А где их нет? – отмахнулся Хрокмунд. – У вас, в землях франков, иначе? Водяников в омутах не раз видывали, тени странные в тумане ходят. Давно, еще в детстве, я на берегу приметил Ледяную Деву – едва ноги унес… Тьфу, ромей, накличешь! Нельзя о других говорить здесь.

– Нам – можно, – будто невзначай заметил епископ. – Мы люди иной веры, и наш Бог защитит от любой напасти. Он закрывает уши галиуруннов от наших речей, потому и «накликать» у меня или Скильда никак не получится. Поверь слову годи – я знаю, о чем говорю.

– Жрецу я поверю, – нахмурился Хрокмунд. – Хороший бог. Расскажешь о нем потом? И все равно, не надо говорить лишнего, всякое случается…

Ремигий хитро покосился на племянника: вот, мол, как надо миссионерское слово варварам нести. Доступно и просто, без навязчивости, подкрепляя речи своим авторитетом.

Что искал епископ, какие приметы высматривал? Непонятно. Иногда спускался с седла, заметив странное углубление на сырой почве в низинках между холмов, разглядывал древние камни, на которых рука древнего человека оставила свой след. Изредка бурчал под нос, что Эрзариха следовало бы наказать за то, что без разрешения уехал с Беовульфом на дальнее капище – сейчас лангобард очень бы пригодился, следопыт он отменный. Но ведь не накажешь, Эрзарих – свободный человек.

Начало вечереть, на болотах стало донельзя неуютно – в глубоких тенях от холмов и редких скальных выходов начали мелькать едва заметные белесые огоньки, будто тусклые искорки. Удивляла постоянность ветра – никаких порывов или перемен направления: казалось, что ветер истекает из единого источника, находящегося где-то в стороне Полуночи, как водный поток в горах. Ни сильнее и ни слабее, а с неизменной силой…

Появились новые звуки – выпь утихла, зато явственно различалось бульканье воды в омутах, на поверхность всплывали огромные пузыри. Хрокмунд вполголоса сказал, что это водяники и утопцы просыпаются. Ночь скоро, а ночью живому человеку тут делать решительно нечего!

Ремигий столь прозрачный намек понял и развернул лошадь – пора ехать обратно в Хеорот, незачем рисковать лишний раз.

Лошади внезапно присели на задние ноги и боязливо попятились – над тоскливой равниной разнесся плач. Настоящий плач, почти человеческий, с низкими стенающими нотками. Где-то в отдалении незримое существо рыдало, изливало свою горечь освещенному багровеющим предзакатным солнцем миру, вплетало в эту бесконечную руладу неразличимые и непонятные слова, терявшиеся среди надрывных стонов.

– Что это такое? – очень медленно и тихо вопросил епископ. – Хрокмунд?

– Не знаю, – шикнул дан. – Какая тебе разница, годи? Это не человек!

– Но и не зверь… – Ремигий бросил взгляд на перепуганного Северина и сказал по-латыни: – В этом голосе нет ярости, только страдание. Тебе не кажется?

Северину так не казалось – в доносящихся с начавших покрываться пеленой тумана болот завываниях он видел только угрозу. Да, именно угрозу: затихнув на несколько мгновений, плач сменился на гневные, злобные взрыкивания, слышные то четче, то совсем затихающие.

Где-то совсем рядом в трясинах всплеснуло и захрипело. Хрокмунд схватился за меч, Северин непроизвольно коснулся рукояти кинжала с рунами. Ремигий застыл, вслушиваясь.

– Это он, – сквозь зубы молвил епископ, натягивая поводья и пытаясь удержать испуганную лошадь. – Обе руки на отсечение даю – Грендель! Не знаю почему, но я в этом убежден! Дракон Фафнир произнес слово «обида»…. Не зло, а обида! Не могу объяснить более разумно, это наитие, предчувствие! Называйте как угодно! И прячется тролль именно здесь, а не в море. Кажется, я даже знаю, где именно…

– Дядя, надо вернуться!..

Лошадей пустили рысью по недавним следам, не успевшим исчезнуть за столь краткое время. Миновав четыре или пять римских миль, всадники вышли на изумрудно-зеленое вересковое поле, Хрокмунд моментально отыскал ориентир – одинокую скалу, торчавшую посреди всхолмий, приказал взять левее.

Солнце, отстоящее на семь пальцев от горизонта, светило прямо в глаза и готовилось уйти в воды отдаленного Гесперийского моря.

– Галопом, – приказал Ремигий. – Мы должны оказаться в Хеороте до заката. И помните – за нами идет тень…

Северин непроизвольно оглянулся. Что имел в виду преподобный? Ночную тьму, накатывающую синей звездной волной с востока или…

Или того, кто стенал и плакал на болотах?

* * *

– Боюсь, отдохнуть этой ночью не получится, – сказал епископ Северину. – Какая жалость, что Беовульф не вернулся… Без него нам придется туго.

Картулярий угрюмо промолчал – ему было страшно.

…Сразу по возвращении в поселок преподобный отправился в Олений зал, переговорить с Вальхтеов. Вернулся в мужской дом недовольным и нахмурившимся, но о краткой беседе с конунгин вновь не обмолвился и словом. Почему Ремигий темнит и не желает делиться своими соображениями, Северин не понимал – следовало бы все рассказать Хенгесту, оставшемуся в отсутствие военного вождя за старшего!

Ют и сам видел, что годи знает куда больше, чем все прочие, но навязываться и расспрашивать не стал – во-первых, это невежливо, во-вторых, ход мыслей жрецов обычному воину непостижим, их взгляд проникает за Стены Мира и зрит тайное, сокрытое от прочих людей. Это Хенгест знал по собственному опыту.

– …Вальхтеов предложила нам переночевать в Оленьем зале, – наконец соизволил высказаться Ремигий. Нибелунги хором охнули, кто одобрительно, кто изумленно. У Гундамира с Алатеем загорелись глаза: может быть, сегодня предстоит настоящее дело! Вредный годи, однако, разочаровал. – Я взял на себя смелость отказаться.

– Почему? – наклонил голову Хенгест. – Разве ты военный вождь?

– Военный вождь у нас – Беовульф, – парировал Ремигий. – А я в вашей развеселой компании – жрец, так уж получилось, не взыщите. Мое дело – давать разумные советы и предостерегать от поспешных и гибельных решений. Больше того, я настоял на том, чтобы госпожа ночевала в общинном доме, как и вчера. Запретил выставлять стражу в доме Хродгара, конунг останется там один, ему не привыкать. Унферт и остальные не стали перечить.

– Вальхтеов послушалась? – почти зачарованно спросил Гундамир. Да где такое видано, чтобы заезжий годи, поклоняющийся иным богам, командовал женой вождя и его ближними! Авторитет авторитетом, но так делать нельзя, это противно закону! – А что сказали Эремод и Гуннлаф?

– Ничего, – пожал плечами Ремигий. – Они сейчас придут к нам, нынче каждая пара рук и каждый меч на счету.

Северин тихонько вздохнул. Никто не спорит, жрецы данов были сильными мужчинами, умевшими обращаться с оружием, как и любой другой – человек болезненный или немощный никогда не станет годи. Но чем они могут помочь, как укротят монстра? Еще со времен Корнелия Цельса известно: подобное лечится подобным, следовательно волшебную тварь можно поразить только волшебством, коим в Хеороте никто не владеет! Достаточно вспомнить недавний разговор с Ариовистом-вальхом и его сломанный клинок, выкованный иными,– только им удалось ранить Гренделя…

– Отбросим сомнения, – продолжал Ремигий. – Когда… и, конечно, если Грендель придет, мы обязаны хотя бы рассмотреть его, понять, что оно такое. Незачем кидаться в безнадежный бой, нам его не убить – только обороняемся! Приманкой послужат дружинные конунга, их приведут Хрокмунд и Хродульф, сегодня в мужском доме будет много людей…

– «Обороняться, приманка», – с примесью брезгливости проворчал ют. Хререк и остальные дружно закивали: то, что для римлянина было хитростью, варвару представлялось чем-то унизительным. Они привыкли встречать опасность лицом к лицу и никогда не отступать, угроза возможной гибели была для них несущественной – нет ничего радостнее и почетнее смерти в битве! – Мы будем сражаться наравне с данами!