Андрей Мартьянов - Беовульф

• Название: Беовульф
• Автор: Андрей Мартьянов
• Издательство: «Ленинградское издательство»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9942-0163-3

Римская империя погибла. На ее развалинах варварские народы строят свой мир – грозный и таинственный.

Великий герой Беовульф из рода Гаутов вступает в схватку с чудовищем, истребляющим племя данов и только боги способны решить ее исход.

---

Воины Гунтрамна уверяли, что «волшебство» на противоположном берегу не иссякло, а лишь затаилось на время – некоторые видели следы огромных волков-оборотней, другие слышали таинственные голоса, пытающиеся завлечь франков к незамерзающим топям, а десятник Ариогаст минувшим вечером уверял Хловиса и Ремигия, что собственными глазами видел на горных склонах всамделишного турса, ледяного великана! Впрочем, Ариогаст слыл в дружине Хловиса человеком без меры пьющим и частенько видящим то, чего другие не замечают.

Епископ, весьма встревоженный разгулом нечисти (где это видано, чтобы оборотни проникали в бург! Эти твари подстерегают одиноких жертв в лесах и буреломах и не смеют близко подойти к обитаемому жилью!), провел с помощью незаменимого Эрзариха собственное дознание. Осмотрел тын, башенку, с которой предположительно сверзился племянник, спустился к подошве холма и внимательно исследовал берег под крепостью.

Нет сомнений, мальчишка упал на снег и потом очутился в воде, на стремнине. Но он жив: Ремигий, осененный особой благодатью Господней, непременно получил бы знак, что Северин или погиб или…. О последней вероятности даже думать не хотелось.

Но что же тогда произошло с картулярием? Человек не может исчезнуть в никуда! Молодцы Гунтрамна и Арбогаста прочесали берег Меза на много стадиев ниже по течению, особенно внимательно осматривая излучины реки. Пусто. Никаких следов, хотя по приказу Хловиса в Мез нарочно сбросили несколько бревен и дружинные проследили, где их выбрасывало на берег. Девять бревен из полной дюжины оказались в мелководных заводях совсем неподалеку от Стэнэ, еще два обнаружились чуть дальше, и лишь одно было унесено в незнаемые дали, к морю на севере.

Северин как сквозь землю провалился – воины поопытнее втихомолку ворчали, что мальчишку забрали духи или, к примеру, альвы: эти существа не оставляют следов. Ремигий отмахивался – какие еще альвы? Откуда? Здесь вам не страна Эйре, не легендарная Гиберния, в Галлии и Бельгике о полых холмах и их обитателях и слыхом не слыхивали.

– Пусть рикс даст мне двух лошадей и припасы, – на исходе третьего дня поисков решительно заявил Эрзарих. – Я поеду его искать. И найду.

– Я знаю, что в искусстве охоты ты искушен, – согласился Ремигий. – Однако охота на зверя и охота на человека разнятся. Что ты сможешь сделать один?

Лангобард надулся, спесью исходя – епископ усомнился в его смелости и удачливости! Другому такое оскорбление не сошло бы с рук. Но Ремигий все-таки годи, человек, принадлежащий богам, а значит, осведомленный о их воле (и неважно, Единый ли то бог или Вотан с Фрейей), к его словам стоит прислушаться.

– Северин где-то там, за рекой, – задумчиво говорил епископ, прохаживаясь вдоль длинного стола. – Но почему-то не может вернуться.

– Откуда ты знаешь? – жадно спросил Эрзарих. – Говорил с богами?

– Можно выразиться и так. Сон мне был, а сны насылаются ангелами…

– Христианскими валькириями, – понимающе кивнул лангобард, прежде наслушавшийся как от госпожи Корнелии, так и от Северина красивых саг о райских кущах.

Ремигий лишь усмехнулся.

– Незачем отягощать Хловиса столь незначительными просьбами, – наконец сказал епископ. – У рикса предостаточно иных забот, ему надо возвращаться в столицу. Возьми все, что необходимо, и будь готов к завтрашнему рассвету. Одна ночь ничего не решит…

С наступлением темноты пошел снег, начало мести, но Эрзарих, сын Рекилы, отступаться не привык. Едва небо на востоке начало сереть, лангобард уже пришел на конюшню и с безмерным удивлением обнаружил там епископа.

– Рикс позволил мне съездить развеяться и отдохнуть, – фыркнул Ремигий, мельком взглянув на вытянувшееся лицо Эрзариха. – Не откажешься от попутчика?

– Но как же… – протянул лангобард. – Почему Хловис…

– А что Хловис? – пожал плечами епископ. – Он взрослый мужчина, великий военный вождь, не пропадет. Мы ведь ненадолго, верно? Самое больше две седмицы?

– Ты приближенный рикса, – упрямо сказал Эрзарих и спросил напрямик: – Зачем? Только ради Северина?

Ремигий помолчал, устраивая на спине лошади седельные сумы, вздохнул и не оборачиваясь проронил:

– Не только. Помнишь, я рассказывал тебе о грехе гордыни?

– Нет, – отрекся Эрзарих, предпочитавший не вникать в сложные материи и не забивать голову сложными христианскими догмами. Саги – сколько угодно, но тот кромешный ужас, который именуется греческим словом philosophia? Пустословство одно!

– Я возгордился, Эрзарих. Я почти уверил себя в том, что победа Хловиса – моя заслуга. В том, что это я заставил рикса дать клятву. Наконец, в том, что я, обычный смертный человек, слабый и несовершенный, могу запросто противостоять тому… – Епископ указал рукой в сторону Арденнских гор. – Тому, что прячется там, за рекой… Тому, что проснулось в Арденнах.

– Почему же слабый? – не понял лангобард. – Ты бился наравне с риксом и проявил великую доблесть!

– Тьфу! – раздраженно сплюнул епископ, на миг впавший в соблазн гневливости. – Дурья башка! Уразумей же! Я позволил себе уравнять силы человека и Господа Бога, Создателя и Вседержителя! Помню наш последний разговор с Северином – я постоянно твердил: это мы посеяли зерна Истины, это нас будут вспоминать потомки сикамбров, это мы избавим народ франков от падших духов и изгоним их обратно в геенну! В то время как единственная и истинная заслуга принадлежит лишь Ему! Вот Господь и ниспослал испытание…

– Хочешь сказать, что черные волки пришли сюда по воле твоего Бога? – нахмурился Эрзарих. – Это нехорошо.

– С тобой совершенно невозможно разговаривать, – искренне расстроился епископ. – Хорошо, попробую объяснить понятно. Мне думается, что я обидел Бога Единого.

– Почему?

– Не перебивай! Что будет, если ты обидишь, к примеру, Доннара?

– Он призовет меня на суд оружия, – уверенно ответил Эрзарих. – И на поединке выяснится, кто прав.

– Вот этом и заключена разница между твоей верой и моей. Оскорбив Творца гордыней, я должен сразиться не с ним, а с самим собой, победить свой грех, растоптать его! Доказать, что я достоин Его покровительства и благоволения. Поэтому я оставлю Хловиса на время – пускай рикс сам разберется в своих думах, сам осознает, какой путь ему предстоит… Господь позволит – я вернусь в Суасон из Арденн. Нет – значит я недостойный пастырь.

– Ничего не понимаю, – помотал головой Эрзарих. – Как можно вызвать на битву самого себя?

– Седлай коня, – вздохнул Ремигий, которого непроходимая дремучесть лангобарда иногда ставила в тупик. – Перейдем реку по броду за Ворчащим омутом и отправимся к северу.

– После такого снегопада отыскать следы будет трудно, да и времени много прошло… – хмуро отозвался Эрзарих. – Ничего, счастье от нас не отвернется. Удачливый воин и годи, способный творить чудеса, дорогого стоят.

– Чудеса… – проворчал епископ. – Много ты знаешь о чудесах, варвар!

Глава третья В которой Северин встречает Беовульфа-гаута, получает новое имя и слушает сагу о чудесном острове. Потом же отправляется в страну данов вместе с Нибелунгами

Февраль – март 496 года по Р. X.Бельгика – Германское море

Очнулся Северин оттого, что по его лицу возили чем-то наподобие мягкой горячей губки. Причем обжигающе-горячей.

Он довольно быстро понял, что лежит на спине, попытался шевельнуться и поднять руку, но тело пронзила резкая боль, настолько нестерпимая, что в другое время и в другой обстановке Северин бы отчаянно взвыл. Сейчас получилось издать лишь низкий хриплый стон.

Губка еще раз прошлась по лбу и щекам, после чего неизвестный экзекутор начал тереть правое ухо.

Картулярий попытался разлепить веки. Даже это простейшее и почти незаметное движение далось ценой немалых усилий. Различим серебристо-синий неровный свет. Утро? Утро какого дня? Что вообще случилось? Почему так больно?

«В любом случае, если я чувствую боль, значит жив, – уверенно подумал Северин. – Но… Ох, что ж это такое было?!»

Память вернулась мгновенно, одним озарением, яркой вспышкой. Стэнэ, звездная ночь, хрустящий снег под ногами, мертвенный взгляд глаз-фонарей злого духа, принявшего обличье громадной черной зверюги… И падение. Река, стремнина…

Над ухом оглушительно фыркнули, у лица Северина появилось что-то огромное и шарообразное, щек коснулось горячее дыхание.

Человек настолько испугался, что превозмог терзавшую его мышцы и кожу ужасающую резь и вяло шарахнулся в сторону. Если это черный волк…

Нет, не волк. Рядом сидела огромная собака римской породы, плоскомордая, с висящими тяжелыми брылями, ярко-розовым языком и белым пятном в виде бабочки на широченной груди. Зверюга пыхтела, сопела, из пасти вытянулась нить белой слюны, но в целом выглядела вполне дружелюбно. Северин вспомнил, как назывались такие псины по-латыни – canis corsis, «собака, охраняющая ограду»… Значит, это была никакая не губка: собака всего лишь облизывала лицо.