Сьюлетт Дрейфус - Компьютерное подполье. Истории о хакинге, безумии и одержимости

• Название: Компьютерное подполье. Истории о хакинге, безумии и одержимости
• Автор: Сьюлетт Дрейфус
• Издательство: У-Фактория
• Жанр: Публицистика
• Год: 2005
• ISBN: 5-9709-0040-0

При техническом содействии австралийского хакера Джулиана Ассанжа талантливой журналистке удалось проникнуть в тесно граничащий с криминалом мир хакерского подполья в США, Австралии и Великобритании. Помимо аккуратно фиксируемых технических подробностей, в фокусе повествования постоянно находятся живые люди, стоящие за всеми этими проникновениями. Порой блестящие до гениальности, порой одержимые, многие из этих хакеров так втянулись в свое «дело», что в конце концов стали социальными изгоями. Кто-то закончил наркотиками и безумием, кого-то подполье привело к аресту и длительному тюремному заключению…

По признанию многих, «Underground» стала чуть ли не единственной книгой, в которой автор глубоко и тщательно проанализировал компьютерное подполье.

(«Компьютерра»)

Это не просто очередная книга об Интернете. В ее фокусе – причудливые судьбы и эксцентричные преступления выдающейся группы молодых хакеров. Захватывающая, в высшей степени читабельная книжка. Дрейфус открыла один из наиболее хорошо охраняемых спецслужбами секретов и создала книгу, читающуюся с удовольствием и напряжением…

(«Rolling Stone»)

---

4 мая 1995 года Mendax сидел в офисе своего защитника Пола Голбалли [Paul Galbally]. Они обсуждали предварительные слушания, назначенные на следующий день.

Голбалли был молодым, но уважаемым членом самой известной и уважаемой в Мельбурне семьи юристов. Его генеалогическое древо можно было изучать, как справочник «Кто есть кто» в юридической системе. Его отец, Фрэнк Голбалли, был одним из самых знаменитых адвокатов Австралии по уголовным делам. Его дядя, Джек Голбалли, был известным юристом, министром правительства лейбористов Джона Кейна-старшего, а позже лидером оппозиции парламента Виктории. Его дед со стороны матери, сэр Норман О'Брайан, был судьей Верховного суда, так же как и его дядя с материнской стороны, сын сэра Нормана. Голбалли были скорее династией, а не семьей юристов.

Не желая почивать на лаврах своей семьи, Пол Голбалли работал в тесном, побитом временем офисе без окон в подвальном этаже здания на Уильям-стрит, построенного в 70-е годы. Он занимался исключительно адвокатской деятельностью. Ему больше нравилось спасать людей от тюрьмы, чем отправлять их туда. Работая в тесном контакте с обвиняемым, он всегда находил смягчающие обстоятельства, которые упустило обвинение. Он в каждом видел человека, неважно, в какой степени, и это только говорило в его пользу.

Его жизненные ориентиры отражали образ семьи Голбалли – людей, победивших жизненные обстоятельства. Эта семья была похожа на любую простую семью Австралии. Католики. Ирландцы. Болельщики футбольной команды Collingwood. И само собой, эта семья была очень большой. Пол был одним из девяти детей, его отец тоже вырос в большой семье.

Тридцатичетырехлетний специалист по уголовному праву ничего не знал о компьютерных преступлениях, когда Mendax впервые появился в его офисе. Длинноволосый безработный юнец объяснил, что сможет предложить в качестве гонорара только то, что согласится заплатить Комиссия по юридической помощи штата Виктория – эти слова Голбалли часто приходилось слышать в своей практике. Он согласился.

«Голбалли и О'Брайан» имели очень заслуженную репутацию как юридическая фирма по уголовным делам. Но у преступников, как правило, никогда не водились большие деньги. Большие коммерческие юридические фирмы могли иногда заниматься уголовными делами, но они покрывали любые финансовые неудобства другой, более прибыльной правовой работой. Проталкивание бумаг для Western Mining Corporation могло помочь оплатить содержание шикарных застекленных офисов на пятом этаже. Защита вооруженных грабителей и наркоманов – нет.

Встреча между Mendax’ом и Голбалли 4 мая должна была продлиться около часа. Хотя Mendax должен был предстать на предварительных слушаниях вместе с Prime Suspect’ом на следующий день, именно адвокату Prime Suspect’a Борису Кайзеру отводилась роль распорядителя шоу. Prime Suspect сказал Mendax’y, что ему удалось получить полную поддержку Legal Aid, чего не смогли добиться Голбалли и Mendax. Поэтому Mendax’y и предстояло пройти через слушания без адвоката.

Mendax’y было наплевать. Оба хакера знали, что им предстоит. Их главной целью было дискредитировать заявление обвинения об ущербе – особенно претензии NorTel.

Во время разговора Mendax’a с Голбалли настроение в офисе было бодрым. Mendax чувствовал себя оптимистично. Затем раздался телефонный звонок. Это был Джефф Четтл [Geoff Chettle], юрист из Генеральной прокуратуры. Пока он разговаривал с Голбалли, Mendax смотрел, как лицо его защитника постепенно мрачнеет. Наконец, положив трубку, Голбалли посмотрел на Mendax’e серьезным удрученным взглядом.

– Что случилось? В чем дело? – спросил Mendax.

Голбалли вздохнул прежде чем ответить.

– Prime Suspect решил стать государственным свидетелем против тебя.

:)

Это была ошибка. Mendax точно знал. Все это было одной большой ошибкой. Возможно, Четтл и Генеральная прокуратура неправильно поняли слова Prime Suspect’a. Может быть, его адвокаты что-то напутали. Неважно. В любом случае это ошибка.

В офисе Голбалли Mendax отказался верить в то, что Prime Suspect действительно решил свидетельствовать против него. Во всяком случае до тех пор, пока он своими глазами не увидит подписанные им показания. В эту ночь он сказал одному приятелю: «Посмотрим. Может быть, Четтл просто играет».

Но Четтл вовсе не играл.

Вот они – свидетельские показания – прямо перед ним. Подписанные Prime Suspect’ом.

Mendax стоял рядом с залом заседаний в Городском суде Мельбурна, пытаясь объединить два факта. Во-первых, это был один из его четырех-пяти самых близких друзей. Друг, с которым он делил свои самые большие хакерские секреты. Друг, с которым он всего неделю назад вместе болтался по городу.

Вторым фактом стали показания на шести страницах, подписанные Prime Suspect’ом и Кеном Дэем в штаб-квартире АФП в 13 часов 20 минут днем раньше.

Оба факта никак не выходили у него из головы, борясь друг с другом.

Когда Голбалли приехал в суд, Mendax отвел его в сторону, чтобы детально изучить показания. С точки зрения оспаривания ущерба это не было полным поражением. Prime Suspect, конечно, вообще надеялся избежать обвинения в ущербе. Он мог затронуть множество вопросов, но не стал делать этого. Mendax уже признал вину по большинству из 31 пункта своего обвинительного акта. И он уже рассказал полиции довольно много о своих приключениях в телефонных коммутаторах Telecom.

Тем не менее Prime Suspect как следует поработал в своих показаниях над проникновением в Telecom. Компания принадлежала государству, поэтому суд будет рассматривать фрикинг с коммутаторов Telecom не как обман компании, а как обман всего Содружества. Почему офис Генерального прокурора решил отложить слушания по иску Telecom, первоначально назначенные на февраль 1995 года? Из-за того что Prime Suspect именно тогда дал показания АФП как государственный свидетель? Mendax подозревал именно это. Больше не оставалось никаких сомнений.

Ближайшим испытанием должны были стать предварительные слушания в Городском суде Мельбурна. Не было и речи о том, чтобы Борис Кайзер вступил в борьбу против главного свидетеля обвинения – менеджера информационных систем NorTel. Голбалли пришлось самому проводить перекрестный допрос – нелегкая задача, учитывая сложные технические аспекты дела.

Как только Mendax занял свое место в зале суда, он сразу же увидел Prime Suspect’a. Mendax, не мигая, пристально и твердо посмотрел в глаза своему бывшему другу. Prime Suspect ответил ему невидящим взглядом, затем отвел глаза. На самом деле, даже если бы Mendax захотел ему что-то сказать, он бы не смог. Как государственный свидетель Prime Suspect обладал неприкосновенностью на все время процесса.

Начали появляться юристы. Представитель Генерального прокурора Андреа Павлека [Andrea Pavleka] вошла в зал суда, моментально усилив напряженность в помещении без окон.

Она произвела впечатление на публику. Высокая, стройная и длинноногая, с коротко стрижеными льняными кудрявыми волосами, учительскими очками на прелестном носике и заразительным смехом, Павлека не столько вошла в зал суда, сколько впорхнула в него. Ее сияющее лицо просто лучилось счастьем. Как жаль, подумал Mendax, что она не на моей стороне.

Судебное заседание началось. Prime Suspect встал со скамьи подсудимых и признал свою вину по 26 пунктам обвинения в компьютерных преступлениях.

В ходе судебного разбирательства его адвокат Борис Кайзер сказал суду, что его клиент оказал помощь полиции, включая тот факт, что он сообщил АФП о проникновении хакеров в коммутаторы Telecom. Он также сказал, что Telecom не верил (или не хотел верить), что его коммутаторы подверглись такой опасности. Когда Кайзер во всеуслышание вещал, каким образцовым гражданином является его клиент, Кен Дэй, сидя среди публики, закатил глаза.

Судья Джон Тобин [John Tobin] согласился отпустить Prime Suspect’a под залог. Слушание по его делу переносилось на более позднюю дату.

С Prime Suspect’ом все было ясно. Всеобщее внимание переместилось на дело Mendax’a. Представляющий обвинения Джефф Четтл встал, вызвал свидетеля – менеджера NorTel, который прилетел из Сиднея, – и задал ему несколько разогревающих вопросов.

Четтл мог умиротворять людей – или потрясать их – как ему было угодно. Его немолодое обветренное лицо с коротким ежиком волос как нельзя более соответствовало низкому рокочущему голосу. Острый взгляд и сдержанные несуетливые манеры Четтла резко контрастировали с претенциозностью многих адвокатов. Возможно потому, что он явно плевать хотел на традиции XIX века, Четтл всегда ухитрялся выглядеть не совсем уместно в традиционных мантии и парике. Всякий раз, как он вставал, черный капюшон соскальзывал с его узких плеч. Парик сидел на нем набекрень. Он постоянно поправлял его, прилаживая на соответствующее место, как нашкодивший школьник. В суде Четтл выглядел так, словно он вот-вот сорвет заплесневелые атрибуты своей профессии, закатает рукава и ринется в драку. Он производил такое впечатление, будто ему больше по душе находиться в пабе или на футбольной трибуне.