Франсиско де Кеведо - Кавалер ордена бережливцев

• Название: Кавалер ордена бережливцев
• Автор: Франсиско де Кеведо
• Жанр: Европейская старинная литература

---

Франсиско де Кеведо Кавалер ордена бережливцев Преполезные советы как беречь деньги и расточать речи

БЛЮСТИТЕЛЯМ СОБСТВЕННЫХ КАРМАНОВ

С тайным сожалением наглядясь, какое ныне пошло обирательство, почел я за благо остеречь небрежителей кошелька своего, дабы, читая сочинения мои, попридержали карманы и пеклись бы о том, чтобы удостоиться скорее звания хранителей, нежели подателей, и чтобы податливы были дамы, а не мы, и на таковой манер удостоились бы мы звания членов ордена бережливцев святого Никому-не-дадима, или Недадима, который и доныне почитается за Никодима по причине малого разумения в сей материи. И да будет отныне любому влюбленному имя Хуан-Береги-Карман, будь он именем хоть тот, хоть не тот, и да бережет его ангел-хранитель, ибо воистину именуются дни бережливости днями праздничными, кои должно соблюдать, и соблюдать так, чтобы не было праздно.

ВСЕДНЕВНОЕ УПРАЖНЕНИЕ, ДОЛЖЕНСТВУЮЩЕЕ ЗАСТАВИТЬ ЛЮБОГО ЧЛЕНА ОРДЕНА СПАСАТЬ СВОИ ДЕНЬГИ В ЧАС РАСПЛАТЫ, КАКОВОЙ ГОРШЕ ЧАСА СМЕРТНОГО

Встав поутру, да осенит сперва крестным знамением деньги свои, и да открестится от тех, кто их станет просить у него, и да возблагодарит господа нашего за пробуждение ото сна, говоря: «Воздаю - хоть я и кавалер ордена бережливцев - благодарение тебе, господи Иисусе Христе, ибо не попустил ты попрошаек и вымогателей потревожить сон мой, и обещаюсь твердо не грешить ни даром, ни ссудою, ни посулами, ни словом, делом или помышлением».

А после пусть скажет таковые слова:

Один лишь дар моя отрада:
Дар не дарить, когда б и надо,

Садясь обедать, пусть оглядит стол свой и, удостоверясь, что нет ни гостя незваного, ни блюдолиза, ни прихлебателя, прочитает молитву, говоря: «Благословен бог наш, посылая мне трапезу без сотрапезников!», справедливо полагая, что за столом незваный гость - хозяину нож острый и вилка в бок.

А ложась опочивать, да возмыслит перед сном о пустой мошне, каковую да подвесит у изголовья ложа своего, подобно черепу грешному, с надписью стихотворною, гласящей:

Что смотришь на меня, мошна,
Как смерть, и скорбно, и уныло?
Такой же ты и мне видна:
Ты будешь пустотой полна,
Как то уже со мною было.

И, отходя ко сну, да произнесет: «Слава тебе, господи, что дал мне раздеться самому, не дав другому раздеть меня догола!» И пусть не спит слишком сладко, дабы потом не было горько.

Ведомо, что бороды выклянчивают не менее, нежели мантильи, а посему почел я за благо найти загодя противу того средство. О бережливец! Узнав, что ищут тебя или пришли повидаться, будь то любой, скажи ты ему, ради бога, на всякий случай, не успев поздороваться: «Ох, сударь! И какая же легкая жизнь пошла - ни гроша в кармане!» И немедля напотчуй его щедрыми советами, чтобы ему и рта не раскрыть было. А когда на тебя покусится некто нежданно-негаданно на улице, то должно тебе с тою же поспешностию сказать: «А я как раз надумал просить вашу милость об одолжении мне таковой же суммы, дабы выполнить долг чести». Это называется подкосить на корню. А когда при тебе, как то в обычае, станут расхваливать вещь дорогой цены или самоцвет, скажи, что отныне будешь почитать ее украшением чужой казны. Позволительно делать подарки на пасху, но отнюдь не к рождеству, в иные же праздники мы дозволяем захаживать на Большую к золотых дел мастерам в лавки, где истинный кавалер нашего ордена торгуется, да не берет, замахивается, да не бьет. Короче говоря, он должен перенять обычай у солнечных часов, которые показывают, да не бьют, отмеривают, да не дают. А уж если показывать да отмеривать, так только тень наводить, и не более того. И да мыслят помянутые кавалеры единственно об имении, а не о даче, да не чтут Платона, дабы не поплатиться, ни Данта, дабы не стать данниками, да угощают людей фигами и да не ведают иного присловия, кроме как «подальше положишь, поближе возьмешь». И пусть тщательнейше приглядывают за своими башмаками, а то они, чего доброго, каши запросят. Да памятуют, что у заемщиков очи сокольи, а у плательщиков вороньих нет. Да хранят они крепко кошельки, ключи и карманы! А просящему да не отверзнется, и да будет ему от ворот поворот! За свое грудью, а к чужому - спиной. И повторяй себе неустанно: «Долговую держи подолгу». Тяни поручительство обеими руками. И памятуй, сколько померло, греша беспамятством и нетребовательностью. Не позволяй себе размякать, ибо это влетит тебе в копеечку. Знай повторяй себе: «Стой на своем, ибо стоишь не меньше, нежели они». Пусть расщедряется рука короля дона Альфонса, а ты помни, сколько народу погибло по недостатку способности удержательной. Нарваться же на просьбу - сие все едино, что тебя саданули под гусачину: сразу язык отнимется. А паче всего, не клади им, беседуя, пальца в рот, ибо так или этак, а повадятся они, буде ты и не дал бы им ничего, ходить к тебе и угощаться, и тут уже такое пойдет, что не приведи господи!

ПИСЬМА КАВАЛЕРА ОРДЕНА БЕРЕЖЛИВЦЕВ

I

Милостыня есть благодеяние богоугодное, если подавать ее из своей мошны, ну а когда - боже упаси! - ее из чужой подают, будет она злодеянием. Я, сударыня, желал бы выказать свое сочувствие словами, а не кошельком. Нынче пост, просьба справедливая, но я грешник - мудрено нам будет столковаться. Видит бог, подать мне нечего, ступайте же себе с богом и уверьтесь, что у меня ровно ничего нет. (Вот некоторые способы отваживать бессовестных попрошаек.)

Мадрид, любого месяца, дня и часа, в который вы могли бы ко мне обратиться.

II

Ваша милость говорит мне, что любит меня весьма сильно, что желает мне не знавать горестей. Уж позвольте-ка мне, сударыня, знаться с тем, что у меня есть, и пусть оно будет, как было, лишь бы мне не лишаться моих горестей. И, наконец, уверьтесь, сударыня, что и мне, и королю господь дал по ангелу-хранителю: ему - дабы преуспевал, а мне - чтобы не тратился. Дай боже вашей милости здравия и долголетия взамен того, чего я вам не даю.

III

Чем больше просит у меня ваша милость, тем больше я в вас влюбляюсь и тем меньше даю. И подумать только, как это вы умудряетесь вывораживать у меня пирожные! Но хотя мне столь же просто посылать их вам, как вам вывораживать, я все-таки воздержусь покамест от этого. Закусывайте, ваша милость, другим поклонником: ведь мне горше видеть, как меня объедают женщины, нежели как пожирали бы черви, ибо они питаются покойниками, а ваша милость изволит кушать живых. Прощайте, дочь моя! День постный. Писано ниоткуда, ведь тех, кто ничего не посылает, как бы и нет, ибо пребывают они только в своем уме и рассудке.

IV

Два окошечка на бой быков достать, душа моя? Да уж какого боя тебе еще надо, когда ты просишь, а я отнекиваюсь? Что за радость ты нашла в бычьем бое? Скучища да зевота, да и денег нет рассиживаться на балконах. Пошли-ка ты его к чертям, сей праздник языческий, где только и видишь, как гибнут люди, подобные скотам, и скоты, подобные мужьям. Я-то, разумеется, купил бы тебе два местечка где-нибудь повыше, да только денег у меня нету. Пробавляйся-ка слухами про сей бой и считай, что видела, вот и увидишь какой мы проведем вечерок, ты - без окошка, а я - при деньгах.

V

Сказывали мне, сударыня, что намедни; ваша милость вкупе с тетушкою вашей изволили потешаться над моей скупостью, каковая моя скаредность сделала де из вас посмешище, а следовательно, мы с вами в долгу друг у друга не остались. К тому же говорят, что у меня отыскались сотни пороков и что все кончилось тем, что по-измывались и понасмехались надо мною всласть, и говорили про меня, что я и на того похож, и на этого смахиваю. Ладно! Хоть на черта смахивать, лишь бы с деньгами не промахнуться. В радость повергло меня то, что прошамкала полуторазубым ртом сеньора Энсина: «Ну и рожа у твоего дубины-школяра! А губы-то! Да от него так и смердит псиной. Да сожги его живьем, так из него и реала не выпадет».

Тоже мне дама! Да тут дамой и не пахнет. Какие уж тут тебе амбра и фимиамы! А когда по ее выходит, что не давать - все равно что смердеть, так пусть озаботится насморком или нос затыкает, иначе дурные гуморы ей и вовсе голову задурят.

А то, что вы, государыни мои, именуете любовью, есть не что иное, как свары да раздоры, выманивание да прикарманивание. Я же человек мирный, и ни дачи, ни сдачи мне и даром не надобно, зато на прикарманивания держите у меня карман шире.

Спаси вас господь, государыня моя, а мне - мой достаток.

VI

Пишет мне ваша милость, что не прочь закусить и дабы я соблюдал сие в тайне. Так соблюду, что ни у себя изо рта ничего не выпущу, ни вам в рот не попадет. Тьфу ты пропасть! Да неужели вам мало отобедать со мной и отужинать? Так еще подавай вам меня и на закуску? Чревоугодничайте, ваша милость, на предмет ваших угодников, если вам благоугодно. Вот уже два месяца, три дня и шесть часов, как ваша милость вкупе с двумя старушками, тремя подружками, пажом и его сестрицею объедаете меня денно и нощно, отчего я вконец отощал и высох. Увольте меня, ваша милость, сделайте милость, пусть хоть тело-то у меня покамест побудет в покое, а потом его, уже покойное, вы можете пожрать пополам с могилой, ибо я-то окажусь в чистилище, да и в том еще не уверен.