Сергей Александров - Крылатые танки

• Название: Крылатые танки
• Автор: Сергей Александров
• Издательство: Воениздат
• Жанр: О войне
• Год: 1971

Наши воины горделиво называли самолёт Ил-2 «крылатым танком». Враги, испытывавшие ужас при появлении советских штурмовиков, окрестили их «чёрной смертью». Вот на этих грозных машинах и сражались с немецко-фашистскими захватчиками авиаторы 335-й Витебской орденов Ленина, Красного Знамени и Суворова 2-й степени штурмовой авиационной дивизии. Об их ярких подвигах рассказывает в своих воспоминаниях командир прославленного соединения генерал-лейтенант авиации С. С. Александров. Воскрешая суровые будни минувшей войны, показывая истоки массового героизма лётчиков, воздушных стрелков, инженеров, техников и младших авиаспециалистов, автор всюду на первый план выдвигает патриотизм советских людей, их беззаветную верность Родине, Коммунистической партии. Его книга рассчитана на широкий круг читателей; особый интерес представляет она для молодёжи. // Лит. запись Ю. П. Грачёва.

---

10 июля лейтенант Ф. Садчиков снова повел эскадрилью на задание. В ее составе находился и комсорг Николай Осипов. Летчики штурмовали колонны противника, отступавшие в Прибалтику по единственной дороге из Бешенковичей на Лепель. Удар был точным и мощным, нашим войскам пришлось расчищать дорогу от обломков вражеской техники.

Атакуя гитлеровцев, Осипов настолько увлекся, что снизился до предельно малой высоты и винтом своего самолета рубил головы захватчикам.

Когда возвратились на аэродром, командир сказал Николаю:

— Подавать пример молодежи — дело похвальное, но излишне рисковать не следует.

Однажды, штурмуя артиллерийские позиции противника, группа «илов», ведомая старшим лейтенантом В. Сологубом, применила новый тактический прием. Заключался он в том, что летчики атаковали цель парами, а не с круга по одному, как это делалось раньше.

— Кто же инициатор такой атаки? — спросил я Сологуба.

— Комсорг Осипов. Он устремился в атаку одновременно со мной. Вначале сбросил бомбы на цель, затем, выходя из пикирования, ударил по огневым точкам противника из пулеметов и пушек.

Меня это очень обрадовало. С того дня, когда я провел войсковые испытания самолета Ил-2, не переставал думать о необходимости одновременного воздействия на цель всеми видами оружия штурмовика. И вот практика показала, что новый тактический прием оказался очень эффективным.

Проверили еще и еще раз. Результаты отличные. Это подтверждалось фотоконтролем и отзывами общевойсковых командиров.

Доложив обо всем командующему 3-й воздушной армией генералу Н. Ф. Папивину и Главному маршалу авиации А. А. Новикову, я попросил разрешения перейти к групповым атакам целей. Вскоре такое разрешение было получено. Более того, наш опыт распространили в других соединениях штурмовой авиации.

Применяя новый тактический прием, мы во взаимодействии с танкистами завершили разгром неприятельской группировки под Бешенковичами, а затем неотступно преследовали врага, отступавшего в направлении Бойчаково — Камень Дунилович — Глубокое.

Большое скопление немецких обозов, боевой техники, автомашин с пехотой наши воздушные разведчики обнаружили на дороге, ведущей в Лепель. Первой на штурмовку полетела группа Субботина. Летчики атаковали голову колонны. Сразу же загорелось несколько автомашин. Образовалась пробка: свернуть противнику некуда — кругом болота. Эскадрилья Арефьева ударила по хвосту колонны. Противник оказался запертым с двух сторон.

Затем в районе штурмовки появились другие подразделения. На головы гитлеровцев падали бомбы, летели реактивные снаряды, разбегающихся в панике фашистов настигали пулеметные и пушечные очереди.

После разгрома вражеской колонны командующий фронтом генерал армии И. X. Баграмян распорядился привезти командиров эскадрилий и полков на место боя, чтобы они своими глазами увидели, какой громадный урон нанесен немцам.

…Войска 1-го Прибалтийского фронта успешно завершили Витебско-Полоцкую операцию. Итог этой большой боевой работы был подведен в приказе Верховного Главнокомандующего. № 0193 от 10 июля 1944 года. В числе других частей и соединений наша 335-я штурмовая авиационная дивизия получила наименование Витебской.

После завершения операции к нам, в 3-ю воздушную армию, прибыл генерал-полковник авиации Григорий Алексеевич Ворожейкин, чтобы обсудить вопрос о том, оставить на вооружении самолета-штурмовика реактивные снаряды или снять их. Наружная подвеска эрэсов уменьшала скорость полета на 20–25 километров в час. Однако это не имело практического значения: штурмовики всегда выходили на цель точно в заданное время. Ну, а если гонится истребитель? Какая разница — лечу я со скоростью 300 или 325 километров. Все равно истребитель догонит.

На совещание я прибыл с опозданием, потому что мне несвоевременно сообщили о нем. Г. А. Ворожейкин уже подводил итоги.

— Значит, общее мнение таково: реактивные снаряды с самолета-штурмовика снять. Есть другие предложения? — спросил генерал.

— У меня противоположное мнение. Разрешите обосновать его, — возразил я.

— Докладывайте.

— Нет надобности доказывать, что реактивные снаряды — мощное оружие, что оно действует на врага не только большой разрушительной силой, но и морально.

Далее я приступил к более подробным обоснованиям. Они сводились к тому, что если снять с вооружения штурмовиков эрэсы, то эффективность атак значительно ухудшится. Привел расчетные данные. В одном вылете полк поднимает и обрушивает на цель 240 реактивных снарядов. А так как мы. совершаем в среднем по три боевых вылета, то эта цифра возрастает втрое. Это удар огромной силы. Стоит ли так резко сокращать огневую мощь штурмовиков?

Генерал-полковник авиации Г. А. Ворожейкин записал расчеты и сказал, что окончательное решение будет принято в Москве. Дело кончилось тем, что на фронт стали поступать штурмовики без подвесных балок для эрэсов. Однако вскоре их снова приказали установить. Перед боями в Прибалтике это было очень важно.

Прибалтика рядом

В июле 1944 года войска 1-го Прибалтийского фронта, которым командовал генерал армии И. X. Баграмян, вышли на подступы к Даугавпилсу и Паневежису. Весь этот район сильно оборонялся противником. Особенно крепкий заслон представляли собой населенные пункты Березенко, Н. Мядзея, Кобыльники, Свенпяны, Утена, Оникшты и Купишкино. Здесь немцы возвели прочные противотанковые надолбы, густо заминировали все дороги, на обочинах лесных просек вкопали в землю самоходные орудия и танки. Подступы к городам Даугавпилс и Паневежис находились под обстрелом.

Мощной была и противовоздушная оборона. Железнодорожные узлы, склады с боеприпасами и горючим охраняли подразделения зенитной артиллерии. На окрестные аэродромы были стянуты лучшие соединения немецкой истребительной авиации.

Командование наших войск приняло все меры к тому, чтобы с наименьшими потерями в живой силе и технике взломать вражескую оборону и выйти к морю. На главное направление удара были переброшены основные силы артиллерии, в том числе гвардейские минометы, сосредоточена истребительная, бомбардировочная и штурмовая авиация, подтянуты части 19-го танкового корпуса.

Верховное Главнокомандование придавало исключительно важное значение готовящейся операции. Ставка ежедневно интересовалась ходом ее подготовки. А непосредственно перед наступлением к нам прибыл начальник Генерального штаба Красной Армии Маршал Советского Союза А. М. Василевский.

…Я возвращался из очередного полета на разведку. Зарулив машину на стоянку и выключив мотор, увидел, что к моему самолету бежит офицер штаба дивизии капитан Живаго. Вскочил на крыло штурмовика и доложил:

— Командующий воздушной армией генерал Паппвин приказал к концу дня всем составом соединения перебазироваться на лесной аэродром.

Во фронтовых условиях передислокация — явление довольно обыкновенное и нередкое. Однако на сей раз я не знал точно причину срочной переброски полков на другую площадку. Была лишь догадка: дивизия перебрасывалась поближе к линии фронта на случай возможного прорыва неприятельских танков и пехоты.

Задание было ответственным, поэтому на разведку нового аэродрома, который находился в двадцати километрах западнее города Бешенковичи, я решил идти сам. На случай встречи с противником взял с собой майора Лабзукова — опытного и храброго воздушного бойца.

Лесную площадку нашли сравнительно быстро. Мы имели довольно смутное представление о ней. Знали, что когда-то туда летали легкие самолеты, обслуживавшие партизанский отряд.

В целях безопасности я приказал своему напарнику патрулировать над лесом, а сам пошел на посадку. Приземлился благополучно, но поело короткого пробега колеса штурмовика сразу же увязли в сыпучем грунте. Не выключая мотора, вылез из кабины, прошел по взлетной полосе, если можно так назвать небольшой клочок земли среди вековых сосен. Затем прорулил туда и обратно. За машиной оставался глубокий след. Вижу, стрелок-радист качает головой: ну, мол, и аэродром…

— Ничего, — говорю ему, — работать можно. Давай-ка нарубим ветвей и обозначим ими взлетно-посадочную полосу.

Управившись с этим нехитрым делом, мы сели в самолет и взлетели. Тотчас же пристроился Лабзуков, и мы взяли курс на свою базу.

— Ну и пылища за вами поднялась! — сказал майор, подойдя к моему самолету на стоянке. — Выше сосновых вершин. Как же с бомбами-то будем взлетать?

— С бомбами нельзя, самолеты увязнут. Сейчас доложу командующему.

Генерал Папивин внимательно выслушал меня.

— Грунт, говорите, плохой? Да-а… Положение осложняется… И тем не менее дивизия должна быть перебазирована. Это необходимо, товарищ Александров. Штурмовики должны быть готовы к боевым действиям против возможного прорыва немецких танков и пехоты.