Хидзирико Сэймэй - В час, когда взойдет луна

• Название: В час, когда взойдет луна
• Автор: Хидзирико Сэймэй
• Жанр: Научная Фантастика

Начало 22-го века. После глобальной войны и глобальной экологической катастрофы, случившихся в середине 21-го века, власть на Земле принадлежит вампирам. Это «классические» вампиры по Стокеру, т. е. нежить, вступившая в союз с нечистой силой. Сложная клановая иерархия вампиров смыкается с государственной иерархией объединенной всемирной сверхдержавы — Союза Свободных Наций. Техническая и информационная мощь соединенных сил государства и нечисти такова, что, кажется, сопротивление невозможно. Тем не менее, оно есть. Главный герой романа Андрей Витер — боевик подполья по прозвищу Эней. Его ячейка провалена, все его товарищи погибли, он вынужден бежать из города, где назначена акция — но перед этим решает сделать дело, убить того, кто приговорен организацией.

Автор, Хидзирико Сэймэй, состоит из трех частей — Ольга Чигиринская, М. Т. Антрекот и Екатерина Кинн.

Книга взята отсюда: http://fan.lib.ru/c/chigirinskaja_o_a/luna_01.shtml

---

Габриэлян подумал, включил терминал, но питерцев трогать не стал. Как и новгородцев. А вывел на экран совсем другую игрушку. Посложнее, поинтересней. Подороже. Он уже месяца четыре знал, что ему не мерещится. Что это система. Решения, которые шли не по тем каналам. Визы на исследования, выдаваемые, как минимум, этажом-двумя выше, чем положено по цепочке командования. Деньги — не растраченные, не пропавшие, не… — просто выныривающие в областях, не имеющих отношения к заявленному бюджету, и честно потраченные там. Частью это шло через него — как ночной референт советника он оформлял и спускал вниз целые пакеты приказов. А потому точно знал, что тех или иных совещаний — просто не было. Или на них присутствовали совершенно другие люди и старшие и обсуждались совершенно другие вопросы. Частью они с Королём восстанавливали происходящее по кадровым перемещениям и движению финансовых потоков. Частью…

Он не знал, стоит ли делиться выводами с Сусликом и Королём. И точно знал, что пока не стоит делиться этим с Волковым. Волков его в лучшем случае просто убьёт, в худшем предложит инициацию, причем не в порядке теста, а без права обжалования. Он, конечно, всё равно её предложит рано или поздно, но лучше поздно. Однако делать что-то нужно уже сейчас, потому что если отследил я — может отследить и еще кто-то. Даже не обязательно враг.

Он вспомнил «Меморандум Ростбифа». Да, самое страшное — это случайные люди, совершающие случайные поступки. Как тот чиновник, который забыл дать оповещение по львовской области. Психолог был неправ — сон стучится в черепную коробку не для того, чтобы пробудить эмоциональную реакцию. Он напоминает об этой, именно об этой полынье, в которую провалились и родители, и забывчивый львовский службист, и многие другие…

Ты можешь всё делать правильно. Ты можешь выложиться до предела и через предел — и все равно проиграть. Потому что Аннушка не только купила подсолнечное масло, но и разлила. Потому что человек в трехстах километрах от тебя получил несправедливый разнос, расстроился и не выполнил до конца предельно ясную и заученную до хруста служебную инструкцию.

Габриэлян отхлебнул чаю и пристроил в уголок схемы новые данные по институту земного магнетизма. Четвертый отдел института уже неделю возглавлял некто Руслан Шаймарданов. Руслан Тимурович начал свое земное существование три месяца назад. Зародился в электронных архивах как мышь в прелой соломе. Носитель же имени был существенно старше своих документов, до недавнего времени звался Мурадом Бокиевым и проживал в одном из пригородов Омска — а занимался тем же земным магнетизмом. А потом растаял в воздухе и материализовался уже в ЕРФ. И люди господина Сокульского, советника Сибирской Федерации, прихваченные в Тамбове, были посланы именно за ним. Тамбов был ложным следом, и этот след отменно взяли. Ох, Аркадий Петрович, да нешто вы думаете, что Сокульский, которого в Управлении между собой называют просто Хан Кучум, это дело так и оставит?

Не думаете. Полагаю, собираетесь укрыться за старой сварой, как за щитом. Поссорился Иван Иваныч с Иваном Никифорычем и с соседом его — и теперь они так и таскают друг у дружки промышленные разработки и ценных специалистов. Просто так. Из вредности.

На какое-то время это поможет. На какое?

Габриэлян посмотрел на часы. Выспался? Пожалуй, выспался. Есть чувство состоявшегося отдыха, внутренняя энергия. Спасибо Аркадию Петровичу и Майе Львовне. Воображаемый зелёный маркер отчеркнул еще одну позицию: теперь она не должна быть единственной женщиной. «Официальная» любовница мне сейчас скорее вредна.

Список вредных для здоровья вещей, однако, растет. И когда-нибудь схлопнется. Он допил чай, свернул терминал. Ненаписанные, не произнесенные вслух слова «нелегальная космическая программа» остались висеть в воздухе, потом погасли.

— А Москва высока и светла. Суматоха Охотного ряда… — уберечься невозможно. Значит, нет никаких причин не делать то, что хочешь.

Глава 10. Алекто

Прибiгла фурiя iз пекла,

Яхиднiйша од всiх вiдьом,

Зла, хитра, злобная, запекла,

Робила з себе скрiзь содом.

Ввiйшла к Юнонi з ревом, стуком,

З великим треском, свистом, гуком,

Зробила об собi лепорт,

Якраз її взяли гайдуки

I повели в терем пiд руки,

Хоть так страшна була, як чорт.[89]

I. Котляревський. «Енеїда»

Традиция требует, чтобы штаб-квартира транснациональной компании, занимающейся целевыми высокими технологиями, занимала айсбергоподобную башню из стекла и бетона. Кабинеты высшего руководства, при этом, должны располагаться уже где-то в стратосфере.

Штаб-квартира «Орики» располагалась в небольшом особнячке в квартале Марэ. Да-да, именно «на болоте». Вышло так, что и в 93–95 (тысяча семьсот, естественно), и в 71 (тысяча восемьсот), и в 10, и в 15 годах (уже двадцать первого века) и далее вверх по линии тут стреляли мало, а потому ни барону Осману, ни его преемникам работы не нашлось.

Особнячок, построенный в XVI веке и отделенный лишь забором от дворца Сюлли — любой парижанин, услышав это, сразу поймет, что здание стоит раза в три дороже среднего небоскреба в деловой зоне — был внутри существенно более вместительным, чем снаружи, поскольку теперь уходил на восемь этажей вниз. Всего на восемь. Руководство «Орики» полагало, что переизбыток управленцев не является признаком благополучия. Потому подземные апартаменты были просторны, а число их обитателей — сравнительно невелико.

Обычно женщина за терминалом не пользовалась ненормативной лексикой. Это было непродуктивно, нарушало рабочую атмосферу и, главное, совершенно не помогало. Но вот сейчас ей очень хотелось помянуть недобрым словом кого-то, желательно могущественного и склочного, чтобы помянутый вздребезнулся, схаменулся и отправился портить жизнь помянувшей — и тем отвлек её на какое-то время от безобразной картины на экране.

Вероятно, раньше выражения вроде «черт меня побери совсем» имели именно такой смысл. Она нажала на кнопку селектора. Представитель коммерческого отдела возник на экране мгновенно. Если бы госпожу Эмилию Льютенс сколько-нибудь интересовало выражение его лица, то она бы поняла, что он как раз сейчас находится в присутствии того самого могущественного и крайне склочного существа, которое ей так хотелось призвать на свою голову.

— Скажите пожалуйста, господин Готье, вы случайно не знаете, что такое продукт CZ2348/11C?

Господин Александр Готье, вообще-то, был очень компетентным специалистом. Но обладал развитым чувством самосохранения. Он вздохнул и сказал:

— Это линия для обработки алюминия. Специализированная, для сурового климата. Её выпускает наш канадский филиал.

— Совершенно верно. И последний заказ был сделан Красноярском. И вот я никак не могу понять, почему в настоящий момент линия, заказанная в Канаде из Сибири, движется морем в Австралию.

Готье был хорошим специалистом.

— Да, мне докладывали. Дело в том, что заказчики не хотели, чтобы груз шел по российской территории. Соответственно, железная дорога исключалась, Главсевморпуть, — и даже не споткнулся, выговаривая, — тоже, а самый удобный перевалочный порт — сиднейский.

— Скажите, а является ли условием приема на работу в транспортный отдел знание географии?

Этот вопрос Готье счел риторическим.

— У Североамериканского континента, видите ли, коллега, два побережья. Восточное и Западное. И до Владивостока отменно ходят рейсы и из Анкориджа, и из Сиэттла. И даже если учитывать завышенные японские тарифы от Владивостока или надбавку на доставку морем в Охотск, этот маршрут до Красноярска обойдется примерно в десять раз дешевле. Мне остается сделать два вывода. Либо транспортный отдел занимается банальным жульничеством при вашем прямом содействии и делит прибыль с представителями клиента — которые тоже не могут быть до такой степени слепы, либо эта линия не имеет никакого отношения к алюминиевым рамам — и тогда я наблюдаю возмутительное неумение прятать концы в воду. Я жду от вас подробного доклада через полтора часа.

«Ну пусть её оценят и инициируют, — думал, исчезая с экрана господин Готье, — Такое нельзя терпеть от человека». И в который раз мысленно проклял тот час, когда руководство «Орики» создало должность менеджера по оптимизации и назначило на этот пост ненавистный гибрид левиафана с компьютером марки «Крэй» — Эмилию Льютенс. И нельзя было даже списать весь этот ум и яд на подобающие габаритам дамы психологические проблемы — потому что кто и когда видел касатку с комплексом неполноценности?

В семь вечера, поговорив с генеральным менеджером канадского филиала (алюминиевая линия оказалась комплексом по разработке наноприсадок, проданным Сибири поперек законов об охране окружающей среды) и разобрав ещё два завала, менеджер по оптимизации решила, что её долг перед отечеством исполнен. Госпожа Льютенс поправила совершенно безупречную прическу, отправила файлы на хранение, отключила систему и сделала то, что у высоких господ получалось только в легендах — растаяла в воздухе. Некоторые кабинеты на улице Сент-Антуан были ещё более просторными и пустыми, чем казалось на первый взгляд — что очень радовало часть сотрудников, предполагавших, что живая госпожа Льютенс ещё менее приятна в общении, нежели её голографическая проекция.