Оскар Лутс - Осень

• Название: Осень
• Автор: Оскар Лутс
• Издательство: VE
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2003

Впервые на русском языке книга классика эстонской литературы Оскара Лутса, написанная им в 1938 году и изданная на родине в 1988-м. “Осень” продолжает написанную до Первой мировой войны книгу “Весна” (“Картинки из школьной жизни”) с тем же героем — Тоотсом, где изображаются реалии жизни в Эстонии 30-х годов.

---

— Это правда, — Юули кивает головой. В своей беспомощности и с непривычки она немного размякла и теперь чувствует себя менее подавленной, чем прежде. Теперь она с удовольствием приготовила бы городским гостям мясное блюдо с яичницей, все бы сделала, как надо, если бы в кладовке не сидел ее мучитель.

А мучитель действительно все еще сидит в кладовке, не смеет оттуда выйти: чего доброго, увидят. Лижет масло и сметану, ковыряет ветчину, сам есть не хочет, а уделить хотя бы немножечко кому-нибудь другому — и того меньше. «Долго ли эти дьяволы будут там торчать, они, похоже, и не собираются уходить?» — рассуждает он, все больше злясь. «Да, убеждаешься, что есть на свете люди, у кого нет ни малейшей совести! И мое масло они, само собой, сожрут до последней крохи — в этом не приходится сомневаться. И все по вине этой карги Юули. Могла бы сказать этим бездельникам, что… что ей недосуг их принимать, что она должна немедленно куда-нибудь идти — и все было бы в порядке». — Ну погоди же, старая кочерыжка, громоотводиха, небось он, Йорх, потом покажет ей, где ее настоящее место! Когда-нибудь эти незваные гости все же уберутся, ведь не останутся они, дьяволы, тут жить.

Но так уж с давних времен установилось: каждое мало-мальски заметное волнение влияет на организм Кийра… определенным образом. Вскоре пихлакаский властелин чувствует в своем нутре известное брожение, которое сопровождается ужасающим скрежетом и шумом — можно подумать будто Георг Аадниель проглотил парочку мельничных жерновов. Ему необходимо пойти…

Кийр тихонько приоткрывает дверь, ведущую из кладовки в прихожую, и прислушивается. Да, эти там, в комнате, все еще продолжают галдеть, и если он станет ждать, когда они уберутся, с ним может приключиться нечто неприятное. Вперед!

Расчет пихлакаского хозяина был совершенно верен, и псе шло бы своим чередом, если бы в дело не сунул свой нос некий своенравный господин, которому время от времени приходит охота ставить с ног на голову всяческие планы и намерения. Имя этого господина — Случай. Вот и случается, что как раз в то время, когда Георг Аадниель бочком выбирается из кладовки в прихожую, дверь, ведущая в комнаты, внезапно распахивается и — словно бы кем-то вытолкнутый — нос к носу с крадущимся Кийром оказывается какой-то человек.

— Ну? — Паавель выпучивает глаза на обитателя кладовки, будто перед ним привидение.

— Ну?! — восклицает в свою очередь хозяин хутора Кийр, поскольку никакое другое слово на язык ему не наворачивается. Зато с противоположного конца выворачивается — прр и трр.

— Ты вроде бы находишься в Паунвере.

— К-кт-то это сказал?

— Твоя собственная супруга.

— Кхе-гм, нуда, я и нахожусь в Паунвере. Нет, я только что из Паунвере вернулся. Нет, я только еще иду в Паунвере… Я был в хлеву, подновил скотине подстилку.

— Гм… — Паавель мотает головой. — А я опьянел, никак не пойму, о чем это ты говоришь. Был и пришел, и… и теперь ты тут. Да и вообще Бог знает, ты это или не ты. Скажи, как твое имя?

— Кийр, ну!

— Да, верно — Кийр! Но ты же находишься в Паунвере. Супруга сказала.

— Ах Юули, что ли?

— Ну да.

— Ох уж эта Юули! — Хозяин Пихлака быстренько приходит в себя. — Она немного… ну, того… — Он стучит себя по виску. — Ее не стоит принимать всерьез. Я только обещал пойти в Паунвере, но это вовсе не значит, будто я уже пошел. Был в хлеву, подбросил кое-что скотине пол бок и в ясли. Ты же понимаешь — крестьянские заботы Ежели бы я знал, что ты здесь, сразу бы пришел и… Ну, как твои дела?

— Погоди, схожу до ветру, тогда и скажу.

— Мне тоже надо до ветру. Разве ты не слышишь, как внутри у меня бурчит — брр, брр?

— Слышу, а как же. Вот и сходим: одна дорога — два дела.

— Да, сходим. У меня… черт, как бы не опоздать! После этих слов Кийр, придерживая штаны, припускается куда-то в неопределенном направлении.

Паавелю приходится довольно долго стоять во дворе и ожидании Кийра, капитан хочет самолично ввести пихлакаского хозяина в дом, как бы в подарок своим спутникам. Садится на ступеньку крыльца, закуривает и подпирает рукой щеку. Голова у него тяжелая, но все же работает.

Ну да, стало быть, он снова находится в своем дорогом Пихлака и… Но что это такое? Погоди, повремени, как это понимать? Дорогой Пихлака… Собственно, так ли уж он ему дорог, как представлялось из Тарту? Довольно-таки заурядный хуторской надельчик теперь, в руках Кийра, заметно пришел в упадок. И вот что… Поскольку в Тарту у него, Паавеля, не было лучшего занятия ему там вообще нечем было заняться! — он постоянно и беспрерывно думал о своем прежнем владении, раздул и мечтах его красоту и преувеличил свою любовь к нему. Вот как обстояло дело! И все-таки негоже ему теперь ни с того ни с сего впадать в другую крайность.

Наконец невесть откуда появляется Кийр, он кисло улыбается.

— Ну а теперь — айда в дом, поглядим, что другие-прочие там поделывают!

— Что за другие-прочие? — Кийр разыгрывает из себя ничего не ведающего.

— Небось увидишь. Иди же, иди, теперь я тебя уже не отпущу, не то ты опять умчишься Бог знает куда. А ну, взгляните, мои господа, — капитан подталкивает Кийра «перед, — вот он, пихлакаский хозяин во всю свою величину! — И, обращаясь к самому Кийру, спрашивает: — Узнаешь этих господ?

— Не узнаю, — врет Аадниель и мотает головой.

— Что ты паясничаешь, Кийр!? — Леста поднимается из-за стола и хватает школьного приятеля за руку. — Ты не узнаешь меня? Погляди мне в лицо!

— Так вы… так вы… — бормочет Кийр, заикаясь, — Леста?

— Разумеется. Кто же еще?

— Гляди-ка, каким большим вырос, да и постарел! Ох, здрасьте, здрасьте, дорогой школьный друг! Подумать только, как много времени прошло с тех пор, как мы в последний раз виделись. Чего же тут удивляться, что я тебя на сразу узнал.

— Хорошо, а этого господина? — Леста делает жест в сторону Тали. — Ты что, и его тоже не узнаешь?

Снова Кийр вначале разыгрывает небольшую комедию. — Господи помилуй! — восклицает он наконец. — Это же Арно Тали! Здрасьте! Как идет жизнь? Так ведь я и тебя тоже давным-давно не видел. Слышал только, будто теперь ты живешь в Таллинне… Ну да, отчего бы и нет! Таллинн — город красивый.

— Так, — вновь включается в разговор Леста, — но господина Киппеля ты, конечно же, знаешь?

— Узнаю, а как же, и если не по чему другому, то хотя бы по узлу, который он всегда на себе таскает. Здрасьте, господин Киппель!

— Здрасьте, чудо Господне! Стало быть, только по узлу и узнаете? А меня самого вроде бы и нет вовсе?

— Не совсем так, но все же…

— Хорошо! — произносит Паавель. — Сядем снова за стол и с радостью насладимся тем, что Бог послал. Господин Киппель! Только что шла речь о вашем рюкзаке, не найдется ли там часом еще чего-нибудь для нас?

— Как не найтись, — предприниматель извлекает из своей заначки новую бутылку. — Поглядите, господин ландрат [40] Кийр, и не относитесь с презрением к моему заплечному мешку. Этот мешок, или узел, как вы его называете, творит чудеса. Не далее, как сегодня утром, я сунул в него всего лишь одну бутылку, а теперь их уже… Не знаю точно, сколько их там, потому что они все время приумножаются.

— Фуй! — Кийр сопит, — такие разговорчики разводите где-нибудь в другом месте, а в Пихлака в черную магию не верят. Но Господи помилуй! на столе нет ничего съестного! И о чем только хозяйка думает! До чего бестолковое существо! Юули! — зовет Кийр. — Юули! — Когда же перепуганная хозяйка появляется в дверях заднем комнаты, продолжает: — Послушай-ка, душа моя! Ты что, решила уморить наших дорогих гостей голодом?

— Вовсе нет, но я подумала, что вы теперь хотите между собой побеседовать, вот и ушла, чтобы не мешать.

— Побеседовать между собой удается только в том случае, — повторяет Кийр с ударением, — если желудки полны и настроение хорошее. Поэтому, старушка Юули, на жарь нам ветчины и залей ее яичницей — ну да ты сама знаешь.

— Столько-то я знаю, — хозяйка бросает робкий взгляд на сидящих за столом и отправляется в кладовку. «Ох, Боже милостивый! — Она подносит дрожащую руку ко лбу. — Если я теперь приготовлю мало, будет плохо, а если много, будет еще хуже. Не знаю, как и быть…»

Тем временем капитан Паавель отпивает отменный глоток, устанавливает локти на столе, обхватывает руками голову и командует:

— Ну, Кийр, теперь, когда мы тебя все-таки заполучи ли, теперь отчитайся перед нами, каким образом ты ведешь хозяйство.

— К-ка-ак я должен это сделать? — спрашивает Георг Аадниель, заикаясь.

— Расскажи о своих полях, о лошадях и коровах, о скотине помельче, о видах на будущее и так далее. Любому бобылю [41] и то есть что сказать о своем хозяйстве, о тебе же и говорить нечего. Давай выкладывай!

— Да-да, но ведь я еще только начинающий, и пусть господа не удивляются, у меня пока что всего в обрез, и все мое устройство еще не набрало полных оборотов. Две лошади, четыре коровы, одна телка, две свиньи с поросятами, пять овец, куры… вот и весь мой домашний зверинец.