Киприан Керн - «Взгляните на лилии полевые…» Курс лекций по литургическому богословию

• Название: «Взгляните на лилии полевые…» Курс лекций по литургическому богословию
• Автор: Киприан Керн
• Жанр: Религия

Настоящая книга представляет собой сборник статей по литургическому богословию и является результатом нескольких лет работы в Белградском литургическом кружке, в Белградском Братстве преподобного Серафима Саровского и преподавания в Битольской Духовной Семинарии святого Иоанна Богослова. Он представляет собой скромную попытку подойти к толкованию православного богослужения, хотя бы некоторых его моментов.

---

В Великий Четверг приобщаются апостолы Телу Христову, в Четверг Вознесения сиротеют. Херувимы удивляются, видя Бога, на облаках восходящего, апостолы рыдают, наполняясь скорбию, «Отец ждет, Егоже в недрах имать соприсносуща». [368] Снова остаются одни ученики Его, ожидая обещанного Святого Духа. С ними и Церковь ждет, пятьдесят дней не слыша давно уже не петое «Царю Небесный», чтобы в день Троицы получить Его в огненных языках.

И в день пятидесятый совершается это новое чудо. Церковь на земле основывается, апостолы посвящаются «теловидным сошествием» на них Святого Духа. Глаголятся странные языки, точатся исцеления, совершаются чудеса, служится первая литургия, воспоминание Великого Четверга, приносится Безкровная Жертва (Деян. 2, 46). Завершается чудо. Сперва призвание, потом приобщение тайне Тела и Крови и наконец посвящение, хиротония огненными языками. Сначала как бы наречение, потом и хиротония. Рыбаки, ученики, дети, друзья, братия. Агнцы, овцы, пастыри, епископы. Малое стадо — Вселенская, Соборная Церковь. Заканчивается и завенчивается исполнение Церкви.

«Божественная благодать всегда немощная врачующая, и оскудевающая восполняющая».

«Молитвами святых апостол Твоих и святителя Николая, Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас, грешных, аминь!» [369]

Не рыдай Мене, Мати (Пятница)

Все богослужение Святой Православной Церкви со всей вселенской чистотой и ясностью раскрывает догматический смысл и значение личности Пресвятой Богородицы; но литургическая концепция Пречистой Девы выявляется с особой полнотой и совершенством в тех песнопениях и чинопоследованиях, которые стоят в непосредственной связи со страданиями Ее Сына, с догматом искупления и моментом Воскресения. В устах православных песнописцев, создателей нашего богослужения, личность Божией Матери, Ее человеческие переживания и Ее сознание выступает с поразительной отчетливостью и яркой поэтической цельностью. Весь богослужебный материал Триоди Постной, равно как и некоторые песнопения Октоиха и Цветной Триоди, являются прекрасным примером церковного творчества именно в этой области. По так называемым «Крестобогородичным» [370] песнопениям Триодей и Октоиха, «Канону о Распятии и на плач Богородицы», [371]«Похвалам» и «Канону утрени Великой Субботы» [372] вырисовывается с особой точностью и красочностью Образ Пречистой Девы Марии у Креста Сына Ее и Господа.

В этих песнопениях с особой поэтической красочностью, большим мастерством и напряженным благоговением описаны минуты невыразимого горя, человеческого, материнского страдания, переживания величайшей потери, некоторой оставленности, одиночества во всем мире. При чтении этих стихов с церковного клироса раздаются неутешные рыдания, точно устами Пресвятой Девы стенает вся Церковь Христова. В этих святых словах изображено все глубокое, просвещенное, озаренное сознание Божией Матери, Ее сознание, озаренное восполняющей силой благодати Святого Духа, Ее боговедение, проникновение в тайны всесовершенного бытия Божия. Кратко описанный в Священном Писании, как бы мельком очерченный образ Пречистой Девы, встает с поразительной яркостью и полнотой в Священном Церковном Предании, в этих немногих и таких знакомых песнопениях Великого Поста. Любовь к контрастам и неожиданным сравнениям характерна для византийского церковного творчества времен св. Феодора, Косьмы и Иоанна Дамаскина, облекает эти молитвенные воздыхания в особенно привлекательную форму и придает им исключительную живость и сочность красок.

В нашем религиозном мышлении образ Богоматери всегда связывается с каким-либо Ее праздником, либо с одной из Ее явленных икон. Земная же жизнь Ее от момента Сретения Ее Елизаветою и до Успения особо не отмечается в нашем религиозном сознании и библейско-историческом повествовании. Ее Личность в этот период всецело поглощается личностью Сына и Господа нашего. Несколько кратких замечаний евангелистов о Ней на протяжении всей проповеди Спасителя, момент Ее предстояния Кресту, ограничивают наши представления о Ее образе. Самый момент Голгофы заполняет собой все искупительные страдания Господа Иисуса, заслоняет чисто человеческое страдание Матери Его. Радость Церкви, радость Вселенной, всей твари о Воскресении заставляют померкнуть всю безконечную и опять-таки и человеческую радость Богоматери.

Литургическое переживание момента Голгофы со всей полнотой и доступной человеческому языку ясностью обрисовывает образ Божией Матери, с любовью и благоговением подходит к самым сокровенным страданиям Богородицы и дает нам верное понятие того, о чем умолчали в Священном Писании святые апостолы, но что сохранило в себе живое церковное ведение.

* * *

Церковные песнопения Великого Поста о Богоматери переносят нас непосредственно к моменту страданий Спасителя и предшествовавших сему событий. Настроение и переживания Пречистой Богородительницы вырисовываются ярко на протяжении всех этих событий. Когда «поведоша Его на пропятие и задеша Симона Киринейска понести Крест Его», то за ними всеми шла и группа жен, и среди них «усердно последоваша» Пресвятая Дева. События ночи и утра, суда у первосвященников и Пилата, оставление Господа всеми учениками, все это было в Ее сознании и памяти. Она вспоминает огненного Кифу и возглашает про себя:

«Страха ради иудейска, Петр скрыся, и вси отбегоша вернии, оставльше Христа». [373]

От усталости и страданий этой ночи подкашивались ноги, казалось — не было более сил идти, следовать за Господом. А Он все шел вперед, подводя страждущую вселенную к ожидаемому и близкому последнему моменту на всем тяжком пути искупления, к крестным страданиям. Агнец, взявший на себя грехи всего мира, торопится на заколение, на язвы за грехи наша, на муки за беззакония наша. И Агница вопрошает Его:

«Чесо ради скорое течение сие, Долготерпеливе, течеши неленостно; Иисусе вожделеннейший, Безгрешне, Многомилостиве Господи, даждь Ми слово, Рабе Твоей». [374] Святой Сладкопевец Роман вещает нам далее о переживаниях Богородицы:

«Како идеши, Чадо, чесо ради скорое течение совершаеши?» [375]

Как бы вопрос и недоумение рождается в сердце Ее:

«Еда (разве) паки другий брак есть в Кане Галиллейской, и тамо ныне тщишися, да от воды им вино сотвориши? Иду ли с Тобою, Чадо, или паче пожду Тебе? Даждь Ми слово, Слове, не молча мимоиди Мене, чисту соблюдый Мя»… [376]

И шествует Агнец к заколению за весь мир, не на новый брак грядет, но на страдание; не к тому, чтобы сказать: «что Мне и Тебе, Жено, не у прииде час Мой?», но чтобы прославить всех в час этот; не от воды вино сотворить, но от пречистого ребра Своего кровь и воду излить, излить кровь Свою Нового Завета, во оставление грехов многих людей. И рыдает Пречистая, следуя за Ним (Лк. 23, 27–28).

И

«пришедше на место, нарицаемое Голгофа, еже есть глаголемо Краниево место, даша Ему пити оцет с желчию смешав: се вкушь, не хотяше пити»

(Мф. 27, 33–34).

И от горечи желчи, Пресвятая Богородица, «уязвляшеся сердцем горце». [377]

«Бе же час третий и распяше Его»

(Мк. 15, 25).

На Голгофском холме стояла Пречистая, и на глазах Ее римские наемники с еврейскими законниками совершали казнь Того, Кто пришел освободить их от клятвы законной. Пригвождали пречистые руки Его и ноги ко Крестному Древу и сие водружали.

«Слава долготерпению Твоему, Господи, слава Тебе!..»

«Гвоздьми Тя Кресту пригвождена Мати Твоя, Слове, зрящи, гвоздьми печали горькия пронзает и стрелами душу»… [378]

И вспомнилось тогда проречение старца во храме, в сороковой законный день (Лк. 2, 35).

«Увы, Симеоново совершися пророчество: Твой бо меч пройде сердце Мое, Еммануиле!..» [379]

«Меч пройде, о Сыне, Мое сердце, и терзает Владыко, якоже древле Симеон Мне предрече, но возстани и спрослави, Безсмертне, Матерь и Рабу Твою, молюся»… [380]

И встают перед очами рождение в Вифлеемской пещере и ясли. И вспоминаются Ею те первые минуты земной жизни Того, Который уже рожден прежде всех веков от Безначального Отца, те первые минуты Ее Материнской радости, когда Она, по выражению церковной песни, «Ему приникше, рабски поклонися» [381] в пещере Вифлеемской. Рождение преславное и пречудное, Рождение, в коем, как и до и после него Она пребыла Девою, Рождение браконеискусное, безболезненное, чудесное… и вот теперь чудо новое и таинственное Ей является:

«О, преславного чудесе, о таинства новаго, о ужаснаго начинания! — Дева глаголаше, на Кресте Тя виде. Его же неболезненно породи» [382] и далее глаголет Она: «не презри Мене, Щедре, молча, Тя странно рождшую, Боже Всещедре!» [383]