Протопресвитер Михаил Помазанский - Православное Догматическое Богословие

• Название: Православное Догматическое Богословие
• Автор: Протопресвитер Михаил Помазанский
• Издательство: Православное догматическое богословие. - Джорданвилль, 1963. 252 с. (2-е издание - Клин: Христианская жизнь, 2001).Свято-Троицкая Православная Миссия. Holy Trinity Orthodox Mission, 466 Foothill Blvd, Box 397, La Canada, Ca 91011, USA. Редактор: Епископ Александр (Милеант) (dogmatica_pomazansky.doc, 02-06-2001)
• Жанр: Религия

Книга "Православное Догматическое богословие" представляет собой учебное пособие для изучения православной догматики. В ней простым и доступным языком изложены основы догматического учения Православной Церкви.

Книга представляет интерес как для читателей, глубоко и основательно изучающих догматическое наследие Православия, так и для тех, кто делает на этом поприще первые шаги.

Протопресвитер Михаил Помазанский (1888-1988) уникален среди современных православных богословов. Еще в возрасте 90 лет он писал богословские сочинения, но что еще важнее — он получил свое богословское формирование не в нынешних богословских школах, которые в какой-то мере отражают богословские сомнения и разделения современного православия, но в до-революционной русской духовной академии, в то время, когда православие было едино в духе, когда оно было укоренено в столетних традициях и не страдало, как часто бывает с православной богословской литературой наших дней, «кризисом идентичности».

Иеромонах СЕРАФИМ (Роуз)

---

История грехопадения. — Бытописатель не сообщает, долго ли жили прародители блаженной райской жизнью. Говоря об их падении, он указывает, что не сами собой они пришли к соблазну, а были в него введены искусителем.

«Змей был мудрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог. И сказал змей жене: подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю? И сказала жена змею: плоды с дерев мы можем есть, только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть. И сказал змей жене: нет, не умрете, но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете как боги, знающие добро и зло. И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание, и взяла плодов его и ела; и дала также мужу своему, и он ел»(Быт. 3:1-6).

Церковь христианская всегда разумела под змеем искусителем диавола, который принял образ змея, наиболее соответствующий характеру вкрадчивости, изворотливости и ядовитости искусителя. Для такого понимания есть ясные слова Самого Господа о диаволе: «он был человекоубийца от начала» (Иоан. 8:44). В Откровении Иоанна Богослова он назван «великим драконом и древним змием». В книге Премудрости Соломона сказано: «завистью диавола вошла в мир смерть» (Прем. Сол. 2:24).

В чем была греховность вкушения плода? — Преступление прародителей состояло в том, что соблазненные змеем, они нарушили прямую заповедь Божию, не есть от запрещенного дерева. Исполнение этой заповеди выражало: и послушание Богу, и доверие словам Божиим, и смирение, и воздержание, —сумму простых и естественных добродетелей. Вкушение сразу повлекло за собой сумму печальных нравственных и физических последствий.

Нравственные следствия грехопадения. — Вкушение плода было только началом нравственного уклона, но уже таким явственным и гибельным, что в нем обнаружилась невозможность вернуться к прежней святости и праведности и, наоборот, обнаружилась склонность идти дальше по пути отступления от Бога. Это сказалось в том, что они сразу заметили, что они наги, и, услышав в раю голос Божий, скрылись от Бога, и, оправдываясь, только увеличивали свою вину. В ответах Адама Богу видно сначала желание уйти от очей Божиих и попытка скрыть свою вину; и неправда в словах, что он скрылся от Бога только потому, что он наг; потом попытка самооправдания и желание переложить свою вину на другого, на свою жену. «Здесь была, — говорит блаж. Августин, — и гордость, потому что человек восхотел находиться во власти более своей, нежели Божией; и поругание святыни, потому что не поверил Богу; и человекоубийство, потому что подвергнул себя смерти; и любодеяние духовное, потому что непорочность — человеческой души осквернена убеждением змея; и татьба (воровство), потому что воспользовался запрещенным деревом; и любостяжание, потому что возжелал большего, нежели скольким должен был довольствоваться».

Так, с первым преступлением заповеди, сразу вошло в человека начало греха, «закон греха» — nomos tis amartias. Оно поразило самую природу человека и быстро стало в нем укореняться и развиваться. Об этом греховном начале, вошедшем в природу человека, ап. Павел пишет: «Знаю, что не живет во мне, то есть, в плоти моей доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу… Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием: но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих» (Рим. 7:18, 22-23). В человеке греховные наклонности приняли господствующее положение, он стал «рабом греха» (Рим. 6:7). В нем помрачились ум и чувство, поэтому и сама нравственная свобода стала часто склоняться в нем не к добру, а к злу. В глубине побуждений жизненной деятельности человека оказались — похоть и гордость. О них читаем в 1 Иоан. 2:15-16: «Не любите мира, ни того, что в мире… Ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего». Плотская похоть — ослабление власти духа над телом, подчинение низшим, плотским желаниям; «похоть очей» — ложные кумиры и привязанности, жадность и алчность мирская, зависть; гордость — самомнение, эгоизм, превозношение, презрение к другим людям, к слабейшим, любовь к себе, тщеславие.

И современные психологические наблюдения приводят исследователей к выводу, что похоть и гордость (жажда превосходства над другими) являются главными рычагами стремлений современного падшего человека, даже когда они глубоко скрыты в душе и не выступают вполне в сознании.

Физические следствия грехопадения. — Физическими следствиями явились: болезни, тяжелый труд, смерть. Они были естественным результатом падения нравственного, разобщения с Богом, отхода людей от Бога. Люди подчинились тленным началам мира, в которых действует разложение и смерть. В людях ослабело питание от Источника жизни и постоянного обновления всех сил. Господь Иисус Христос указал на зависимость болезней от греха при исцелении расслабленного, сказав ему: «вот ты выздоровел; не греши больше, чтобы не случилось с тобой чего хуже» (Иоан. 5:14).

С грехом вошла в род человеческий смерть. Человек создан бессмертным по душе, и он мог бы остаться бессмертным и по телу, если бы не отпал от Бога. «Бог не сотворил смерть», — говорит книга премудрости (Прем. Сол. 1:13). Тело человека, — как хорошо выразил это блаж. Августин, — не обладает «возможностью умереть», но оно обладало «возможностью не умирать», которую оно потеряло. Бытописатель сообщает, что эта возможность не умирать поддерживалась в раю вкушением плодов от древа жизни, которого лишились праотцы по изгнании из рая. «Как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили» (Рим. 5:12). Апостол называет смерть «оброком», т. е. платой, возмездием, за грех: «ибо возмездие за грех — смерть» (Рим. 6:23).

Бедствия и смерть, как наказания Божии. — Физические бедствия, будучи следствиями греха, являются одновременно и Божиими наказаниями, как это выражено в словах Божиих прародителям при изгнании их из рая. Ясно, что эти наказания даны как средство удержать человека от дальнейшего и окончательного падения.

О значении трудов и болезней падшего человека св. Кирилл Александрийский говорит, что человек, «получив в удел себе изнурительный пост и скорби, был предан, как бы некоторой узде, болезням, злостраданиям и другим горестям жизни. За то, что не удержался благоразумно в свободной от трудов и печалей жизни, он предается злополучиям, дабы страданиями уврачевал в себе болезнь, постигшую его среди блаженства» (св. Кирилл Алекс. «О вочеловечении Господа»).

Так же рассуждает этот святой отец о смерти. «Смертью Законодатель останавливает распространение греха и в самом наказании являет человеколюбие. Поелику Он, давая заповедь, с преступлением ее соединил смерть, и поелику преступник подпал сему наказанию, — то и устроят так, что самое наказание служит ко спасению. Ибо смерть разрушает эту животную нашу природу и, таким образом, с одной стороны, останавливает действие зла, а с другой — избавляет человека от болезней, освобождает человека от трудов, прекращает его скорби и заботы и оканчивает страдания телесные. Таким-то человеколюбием растворил Судия самое наказание» (там же).

Потеря Царствия Божия, как тягчайшее следствие грехопадения. — Однако, конечным, последним и самым главным следствием греха были не болезни и физическая смерть, а потеря рая. Потеря рая была однозначна с потерей Царствия Божия. В Адаме все человечество лишилось будущего блаженства, предстоявшего перед ним, того блаженства, которого Адам и Ева отчасти вкусили в раю. Вместо того чтобы видеть впереди жизнь вечную, человечество увидело смерть и за нею ад, мрак, отверженность от Бога. Поэтому священные книги Ветхого Завета наполнены мрачными мыслями о загробном бытии. «Ибо в смерти нет памятования о Тебе: в гробе кто будет славить тебя?» (Пс. 6:6). Это не отрицание бессмертия, а мысль о беспросветности существования за гробом. Такое сознание и печаль облегчались только надеждой на будущее избавление через пришествие Спасителя. «Я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою, и я в плоти моей узрю Бога» (Иов. 19:25-26). —«Оттого возрадовалось сердце мое и возвеселился язык мой; даже и плоть моя успокоится в уповании, ибо ты не оставишь души моей в аде и не дашь святому Твоему увидеть тление» (Пс. 15:9-10).

Милость Божия к падшему человеку. —После грехопадения человека Бог не отверг человека-грешника. Он не отнял от него ни образа Своего, отличающего его от животного мира, ни свободы его воли, ни разума, способного постигать духовные начала, ни других способностей его. Бог поступил с ним, как врачеватель и воспитатель: одеждами прикрыл его наготу; умерил в нем самомнение и гордость, плотские похоти и страсти врачебными средствами — трудом и болезнями, дав им даже воспитательное значение: мы сами можем видеть воспитательное действие труда и очищающее действие на душу болезни. Бог подверг человека физической смерти, чтобы не придать его окончательной смерти духовной, т. е. чтобы греховное начало в нем не развивалось до крайних сатанинских пределов.