Михаил Скабалланович - Толковый Типикон. Часть II

• Название: Толковый Типикон. Часть II
• Автор: Михаил Скабалланович
• Издательство: Изд. Сретенского монастыря
• Жанр: Религия
• Год: 2004

«Толковый Типикон» - объяснительное изложение церковного устава, составленное профессором Киевской духовной академии Михаилом Скабаллановичем. Автор постарался дать Типикону в первую очередь историческое толкование в силу своего убеждения, что «история - лучшая учительница, а самое глубокое толкование Типикона - это будет его историческое толкование».

Текст Толкового Типикона содержит греческие цитаты с полной диакритикой и требует полноюникодного шрифта, содержащего этот срез Юникода (таковы Arial Unicode MS, Palatino Linotype). В фигурных скобках вида {с. №№} — нумерация страниц оригинала, проставленная в начале каждой страницы по изд. «Толковый Типикон. Объяснительное изложение Типикона. С историческим введением. Изд. Сретенского монастыря, М., 2004 г.

Текст представляет собой вторую часть Толкового Типикона, включающую 2-ю и 3-ю главы книги М. Скабаллановича.

---

В упомянутой ркп. Студ.–Ал. устава воскресные кондаки и {с. 691} икосы представляют немало вариантов с нынешними, кроме того, следующие другие: икос гл. 3 «Иже от гроба Христос», гл. 5 «Тридневнаго Ти погребения», кондак и икос 7 гл. «От адовых врат», «Гробы яко Избавитель истощил еси»; подобны указаны для всех кондаков и икосов; для кондаков общие с нынешними, где у последних подобны есть, для 2 гл. «Вышних ища» (кондак Симеону Столпнику), 5 гл. «Подобник сый» (Пантелеимону), 7 гл. «На горе преобразился»; подобны икосов из тех же праздников, что и для кондаков, но для 4 и 6 гл. стоит только слово «подобен» [741].

Пролог

Подобно песнопению по 6 песни канона, и чтение на этом месте исключительное, не продолжение прежних чтений, — а новое, именно, жизнеописание празднуемого в тот день святого, заимствуемое из особого сборника, называемого Пролог (πρόλογος, собственно предисловие, так как, должно быть, заглавие предисловия ошибочно принято за заглавие книги) или Синаксарь [742] (συναξάριον, сборник). Посвященное памяти святого, заменяя всю службу ему, если она почему-либо отменяется в воскресенье, это чтение рассматривается уставом как особенно важное, не отменяясь и в воскресенья с нарочитыми воспоминаниями [743].

История

Чтение мученических актов в день памяти мучеников еще во II–III в. было в обычае, а в IV в. получило всеобщее распространение (Вступ. гл., 68, 174), составляя, конечно, видную и значительную часть тогдашнего небогатого материалом богослужения для таких дней. Еще и Студийско-Алексиевский устав службу некоторым святым ограничивает чтением жития их, указывая в некоторые дни петь только Октоих. Указанием только на такое чтение исчерпывается здесь весь устав для некоторых дней (не упоминаются ни стихиры, ни канон, ни тропарь), например 13 октября: «св. мч. Карпа и Папилы. Чтется мучение их»; 20 октября: «св. вмч. Артемия. Чтется мучение его» [744].

Неудивительно поэтому, если уже в IV в. появляются сборники таких «мученичеств», а потом и житий (Вступ. гл., 174), — мартирологи (275 и д.). Когда умножилось число святых, становилось все труднее составлять полные собрания житий их или даже иметь под рукою все жития их; посему дальнейшие полные месяцесловы (VI–VIII в.) ограничиваются указанием имен святых, места и времени кончины их для поминания их на литургии (там же, 320 и д.), предполагая, очевидно, чтение их житий по мере доступности. Но с IX в. начинаются попытки сборников кратких житий святых в несколько строк; такие биографические сведения даны между прочим {с. 692} в Типиконе Великой Константинопольской церкви IX в. под каждым числом месяца; эти сведения, может быть, легли в основу «Месяцеслова (Μηνολόγιον) императора Василия» (XI в.), где сказания уже обширнее; с XI же века появляются такие же сборники под именем Прологов, древнейший из которых — стишной Пролог Христофора Митиленского (Вступ. гл., 400— 401).

Слав. Пролог близок к позднейшим редакциям греч.; следовательно, тоже в основе своей имеет упомянутый месяцеслов Великой церкви, и особенно Василиев; он обширнее и последнего (или пользуется более пространной редакцией его), но гораздо короче житий Симеона Метафраста и Четьи-Миней свт. Димитрия, опуская многие данные из житий, но давая и избыточествующие подробности, по местам важные для характеристики святого и занимательно-назидательные. Сохранившийся в ркп. XII–XIV в. славянский Пролог имел несколько печатных изданий, присоединяя к Васильеву прологу и стишной, 1-ое изд. 1641–1643, последнее 1792 г. Греч. Синаксари (тоже стишные и нестишные) печатались и печатаются в Минеях месячных (по 6 песни канона), самый полный в Минеях 1843 г. Венецианского издания (не только святым, коим службы, но и другим, чья память в тот же день); отдельным изданием на новогреч. языке Синаксарь появился впервые в 1691 г., посл. изд. Никодима Святогорца 1819, и повторения его в 1842 и 1868 г. с незначительными изменениями [745].

Студийский устав придавал особое значение чтению житий святых: на будничных утренях это был единственный материал для чтения; длинные жития читались сряду на нескольких утренях, например, житие Антония Великого 13–17 января, Феодора Студита 8–11 ноября [746]. Евергетидский устав — то же, но не имеет чтения по 6 песни [747]. Иерус. уст. — груз. ркп.: «по 3 песни бывает чтение, а также по 6-й, если только время позволяет». Греч. ркп. и печ.: «и чтение в синаксаре»; слав. ркп.: «и чтем в синаксари», поздн. (с XV в.): «… в пролозе» [748].

8-я песнь

Из среды других песен устав выделяет прежде всего, естественно, 8-ю песнь, как заключительную между ветхозаветными, ближайшую к новозаветным и по времени составления, и по духу. Обособление ее от других производится тем, что заканчивающее каждую песнь (как и каждый псалом) малое славословие здесь формулируется иначе, именно так, чтобы оно было близко по образу выражения к тексту песни, чтобы оно выливалось как бы из уст самих отроков-исповедников. Так как каждый стих песни начинается словом «благословите», то вместо «Слава Отцу» песнь имеет на конце «Благословим Отца…». Кроме того, славословие в такой исключительной, {с. 693} более нигде на богослужении не употребляемой, форме ставится не в самом конце песни, а прежде последнего ее стиха, чем оно органически вплетается в песнь. Благодаря этому и последний стих песни «Хвалим, благословим, покланяемся Господеви…» получает новый смысл или, точнее, выявляет свой сокровенный смысл, тот, что три главных глагола его могут иметь отношение к трем Лицам Пресв. Троицы. Этот стих служит припевом к катавасии 8-й песни, благодаря чему и эта катавасия выделяется из среды других. Так как стих приглашает и к поклонению, то «всегда по конце 8-я песни, егда хощем начати 9-ю песнь (следовательно, столько же из-за предстоящей 9-й песни, еще важнейшей, чем 8-я), творим вси метание (поклон, в воскресенье, конечно, малый, какие далее определенно требуются на песни Богородицы) единоравно (все одновременно) глаголюще: Хвалим, благословим, покланяемся Господеви» [749].

По древним уставам

О том значении, какое всегда придавалось 8-й песни в ряду других — см. выше, с. 669.

О поклонах на 8 и 9 песни груз. ркп. Иер. уст. ничего; древн. греч. и печ.:

«должно знать, что на (είς) 9 песни творим поклон (-ы?) до (άπο? εως είς) земли, два хора вместе»;

поздн. греч. +

«т. е. (ήτοι?) на конце 8-й песни, равно как и по конце 9 песни»;

древн. слав.:

«по скончании же того стихословия (т. е. Честнейшую) оба лика стваряют поклон до земли, аще ли неделя есть»;

поздн. слав.:

«подобает ведати, яко на 9 песни, поющим Честнейшую, творим оба лика поклон (еще поздн.: — ы) до земли» [750].

9-я песнь. Облачение к ней

Как ни выделяется из ряда других 8-я песнь, заключительное слово в каноне из Ветхого Завета, но насколько выше последнего Новый Завет, настолько возносит над другими песнями устав 9-ю песнь. Это выражается прежде всего тем, что к этой песни «иерей и диакон облачатся обычно», как они облачаются на протяжении бдения еще только 2 раза: ко входу и к полиелею или Евангелию. В облачении теперь они остаются до окончания службы.

По старым уставам

Ркп. Иерус. уст. не говорят об этом облачении, должно быть, предполагая его в виду каждения. Говорит «Чин» патр. Филофея: «на (είς) 8-й песни творит поклон иерей с диаконом предстоятелю, и входят в алтарь и облачается (диакон?) обычно, по исполнении же 8-й песни поет диакон велегласно: Богородицу и Матерь Света — Так исходя (священник из алтаря) {с. 694} становится на обычном месте, диакон же кадит всех обычно и, возвратившись, становится на назначенном месте» [751].

Честнейшая

Библейские песни в каноне, расположенные приблизительно в хронологическом порядке, все более подводят нашу мысль к новозаветным временам, куда окончательно вводит нас последняя, 9-я, песнь. Составленная из песней Пресв. Богородицы и прор. Захарии, она в первой своей части, таким образом, представляет величайшее и святейшее по автору произведение самого высокого и одушевленного содержания (о содержании см. выше, с. 668). Неудивительно, что устав назначает этой песни и исключительное исполнение и окружает ее особым благоговением: тогда как другие библейские песни служат припевами к ирмосам и тропарям канона, песнь Богородицы занимает совершенно самостоятельное положение по отношению к последним, и вообще в каноне, и имеет свой припев, одинаковый для всех 6 стихов, на которые разделена она для пения. Таким припевом служит песнь «Честнейшую», в которой с особой выразительностью Пресв. Дева исповедуется настоящей, действительной (τήν όντως) Богородицей и с великим дерзновением веры поставляется выше высочайших Ангельских чинов. По преданию (у Никифора Каллиста, XIV в.), Богоматерь, явившись составителю песни (св. Косме), с веселым лицом сказала: «приятны Мне песни твои, но сия приятнее всех других; приятны Мне те, которые поют духовные песни, но никогда Я столько близка не бываю к ним, как когда поют они сию новую песнь твою»; и способные к тайнозрению неоднократно видели потом Богоматерь благословлявшею певших эту песнь [752].