Максим Калашников - «Крещение огнем». Том I: «Вторжение из будущего»

• Название: «Крещение огнем». Том I: «Вторжение из будущего»
• Автор: Максим Калашников
• Жанр: Политика

Молниеносные, безумные войны в стиле "психотриллер". Операции за гранью возможного. Дерзкие инновации. Новое оружие и удары по психике противника. Слабый, побивающий сильного вопреки всем аналитическим расчетам.

 Все это - стратегия битв грядущего. Войны в жестокой Эпохе Перемен, надвигающейся на человечество.Тотальной войны Будущего в условиях глобального кризиса, начинающегося с крушения индустриального порядка и ухода "постиндустриального межвременья".

 России суждено воевать за свое существование и в новом веке. Такова неумолимая реальность. И война эта примет разные формы. Тем важнее нам уяснить уроки молниеносных кампаний-психотриллеров.

 Впервые "пришельцы из грядущего" ворвались в нашу реальность в 1930-1940-х годах. Появлялись они и после. Что же они заповедали нам на XXI век? Об этом - в первой книге цикла "Крещение огнем".

---

Ад разверстый

Впрочем, лучше дать картинку с натуры. Откроем воспоминания летчика-истребителя Гюнтера Бломмертца, которого налет англосаксов на Дюссельдорф (1944 год) застал на улице. Ошалевшего офицера втаскивают в бомбоубежище:

«...В подвале под низким потолком бомбоубежища меня встретили взгляды женщин, детей и пожилых людей. Мне стало немного неловко за свое вторжение, когда я заметил над дверью плакат: «Мужчины от шестнадцати и до шестидесяти лет должны быть в бою, а не в укрытии!».

Люди начали что-то бурно обсуждать, но меня это не встревожило, так как следующая партия бомб уже со свистом летела вниз, и разговоры стихли. Неизвестность длилась всего несколько секунд, но они показались вечностью. Пожилая женщина начала громко молиться. Под самой крышей бомбоубежища, на койке в верхнем ряду, лежала девушка лет шестнадцати. В руках она держала книгу и смотрела на меня пронзительными зелеными глазами. Мать накрыла голову сына своим передником.

Взорвалась первая бомба. Затем вторая, уже ближе. Здание до самого основания содрогнулось. Поток сжатого воздуха ударил в бронированную дверь, часть его со зловещим глухим звуком просочилась сквозь замочную скважину. Третья бомба неслась с пронзительным свистом. Точно на нас! Все мы знали, что она падала на нас.

Зеленые глаза девушки буквально сверлили меня. Пронзительный визг бомбы стал напоминать звуки взмахов крыльев гигантской летучей мыши. Я испугался, испугался глаз девушки — они причиняли мне физическую боль.

Страшный удар! Треск ломающихся деревянных перекрытий и приглушенный грохот со стороны соседнего дома.

Мы ждали.

Девушка в ужасе обхватила себя руками. Тоненькие ноготки с маникюром вонзились в ее неприкрытые плечи.

Мы продолжали ждать.

— Не взорвалась, — произнес пожилой служитель бомбоубежища.

Женщины и дети плакали. Девушка вернулась к своей книге.

Я собрался уходить.

— Вам лучше остаться в убежище, — посоветовал мне старик в стальном шлеме. — Сейчас посыплются фосфорные бомбы.

Я послушал его. Вдруг пожилая женщина крикнула мне:

— Эй, ты! Мы сейчас тоже на передовой! Но если бы я была в твоем возрасте, я не стала бы прятаться по бомбоубежищам.

— Не нужно так разговаривать с нашим другом, — вмешался старик. — Он уже выполнил свой долг. — Служитель бомбоубежища указал на мои награды.

— Прекрасно, — ехидно продолжала женщина. — Но что он здесь делает?

— Летчик! — добавил кто-то еще.

— ...Я просто готовился к дневному бою .

— К дневному бою? — повторила пожилая женщина. — Прекрасно. Опять промах наших вождей.

Но это было уже слишком для почтенного служителя бомбоубежища.

— А теперь будьте любезны помолчать, уважаемая фрау. Власти прекрасно знают, как наши бойцы должны действовать. Фюрер знает все. — На последних словах он повысил голос.

— Что вы хотите сказать? Фюрер? — крикнула пожилая женщина. — Вот мы здесь ... умираем в этом подвале, а власти... Всех их надо поставить к стенке, предателей!

Все слышали яростные выкрики женщины, и мужчина средних лет в штатском вышел из полумрака.

— Такие высказывания против наших вождей обойдутся вам дорого, уважаемая!

В убежище воцарилось ледяное молчание.

— Ей семьдесят шесть лет, — тихо заметил старик.

— Возраст не имеет значения, — сердито ответил человек в штатском.

Я уже собирался вмешаться, как пожилая женщина вдруг пробормотала:

— В чем дело, герр блокляйтер? Я не сказала ничего плохого. Наоборот, я попросила молодого солдата сбить вражеские бомбардировщики. И я хотела бы, чтобы всех их поставили к стенке: летчиков, которые сбрасывают на нас бомбы, — с пафосом закончила она.

Со всех сторон грянул громкий смех...

— Фосфорные бомбы! — разнеслось по убежищу, словно предупреждение о приближении чумы или наводнения. Видимо, кто-то выглянул наружу и увидел вспышки.

— Падают на той стороне Рейна, в старом городе.

Тысячи контейнеров с жидким пламенем действительно летели вниз, пробивали крыши домов и взрывались повсюду. Белая раскаленная жидкость текла ослепительными потоками по стенам и лестницам, окутывая все огнем, блокируя выходы с улиц и из подвалов. В следующее мгновение ветер разнес пламя по целым районам. Горящие человеческие фигуры безумно носились или превращались в угли под обрушившимися стенами.

Несколько женщин снова начали бормотать молитвы, на этот раз их голоса звучали едва слышно и, наконец, совсем стихли. Все затаили дыхание... Что-то грохотало и плескалось за стенами убежища и на крыше, словно громадные градины стучали по черепице.

— Конец! — в ужасе закричала женщина. — Мы горим!

В это мгновение вокруг что-то заревело, бомбоубежище содрогнулось, потолок и стены вот-вот должны были обрушиться на нас. Бомба в соседнем доме взорвалась. Послышался стук падающих кирпичей.

— Это была бомба замедленного действия, — пробормотал старик.

— Иисусе, помоги нам! Иисусе! — пронзительно крикнула молодая женщина.

Все толпой бросились к выходу, толкая друг друга. Старик в стальном шлеме тщетно пытался урезонить людей, но его голос не достиг ушей даже той женщины, которая с криком и остекленевшим взглядом пробивала дорогу рядом с нами. С схватил ее и вдруг увидел, что она собралась рожать ... прямо сейчас. У нее уже отошли воды.

— О боже! — простонала женщина. — Помоги мне!

— Мы вам поможем, — сказал я и положил ее на матрац. Бомбоубежище опустело. Остались только старуха и служитель.

— В соседнем доме живет доктор, — задыхаясь, произнес старик в шлеме, и я побежал к выходу.

В соседний дом вел проход под лестницей. Там стоял мужчина с карманным фонариком.

— Где здесь врач?

— Я врач, — ответил он, не поднимая глаз.

Два человека старались пролезть в дыру в стене.

— Идемте со мной! — крикнул я. — Там женщина рожает!

— Не пойду, — равнодушно ответил доктор.

Руки третьего человека показались их подвала на другом конце помещения.

— Где мои дети? Где моя жена? — простонал врач и начал звать их по именам, громко крича в щель, образовавшуюся в полу.

— Мы здесь! Мы идем! — ответил голос из подвала.

Я схватил вылезавшего оттуда человека. Прямо над ним перекрытие подвала несло на себе всю тяжесть горевшего дома.

— О, дорогой, мой жакет! — воскликнула где-то внизу в темноте женщина. Оттуда же доносились проклятия и плач.

Вдруг все вокруг нас начало рушиться. Когда огромная масса перекрытий рухнула на людей, раздались их последние крики, и больше из заваленного подвала не донеслось ни звука. Мужчина, которого я держал, вцепился в меня. Его ноги были раздавлены. Я схватил несчастного не очень хорошо и сейчас больше уже не мог держать. Он пытался помочь себе ногами, чтобы вылезти, но они были бесполезны, и бедняга понимал это. Человек смотрел на меня широко раскрытыми грустными глазами с едва заметной улыбкой на губах, словно был чем-то обижен. Наконец он разжал руки и упал обратно в подвал ... улыбаясь своей последней улыбкой... Остатки перекрытий с грохотом покатились вслед за ним.

Только тогда я понял, что произошло. Доктор рядом со мной колотил по смежной стене и пытался разбить бетон перочинным ножом. Затем он остановился и прислушался. С другой стороны слышался легкий стук. Значит, там кто-то должен был остаться живым.

Наконец прибыли спасатели. В воздухе замелькали кирки, но стены оказались слишком крепкими для них. Пожарные начали тушить пламя, но дымящиеся развалины поглощали огромное количество воды. Внизу, в подвале, надежда еще жила: кто-то продолжал стучать. Однако мы знали, что в течение часа там все погибнут — будут раздавлены, задохнутся, сгорят или захлебнутся в воде...

Сзади из бомбоубежища раздались крики роженицы. Схватки становились все чаще. Доктор рядом со мной смотрел себе под ноги, я обнял его за плечи, чтобы поддержать.

— Может, нам вынести ее?

— Нет, — ответил он, не в силах сдержать слезы. — Я иду. Принесите воды.

Когда мы вошли в бомбоубежище, старик в стальном шлеме сказал, что, может быть, пройдут часы, пока дом над нами сгорит окончательно.

— Чистую воду, — повторил доктор, и старик побежал выполнять указание.

— У нее схватки теперь каждые пять минут, — прохрипела старуха.

Роженица продолжала кричать. Ее пальцы вцепились в мою руку. Затем ее крики превратились в стон, потом вокруг снова стало тихо.

Доктор взглянул на часы: его щека нервно дернулась, когда кто-то постучал в стену соседнего подвала. Там люди были все еще живы и надеялись на спасение.

— Я больше ничего не могу сделать, — громко зарыдал доктор, глядя на стену. — Там умирают мои жена и дети!