Ким Харрисон - Как ни крути – помрешь

• Название: Как ни крути – помрешь
• Автор: Ким Харрисон
• Жанр: Ужасы и Мистика

Криминальный мир нежити славного своей преступностью города Цинциннати. Вампиры, чьей территорией считаются стильные клубы... Оборотни, подстерегающие своих жертв на тропинках ночных парков... Демоны, с наслаждением выпивающие души зазевавшихся колдунов-любителей...

Полиция явно не способна справиться с подобным «контингентом». Значит, здесь начинается работа для стрелка Рэйчел Морган — охотницы за наградами в лучших традициях вестерна и достойной наследницы Аниты Блейк и Гарри Дрездена!

Но на сей раз Рэйчел предстоит предотвратить войну, которая вот-вот разгорится между вампирскими кланами, — войну, которую фактически она же и вызвала...

Поклонники Лорел Гамильтон, Шарлин Харрис и Джима Батчера!

Не пропустите!

---

Улыбаясь своей улыбкой сорванца, Кистен подошел ко мне в носках и в расстегнутых джинсах. Широкая ладонь взяла меня за подбородок, Кистен придвинулся.

– Я не против, чтобы она узнала, – сказал он, а я не двигалась, наслаждаясь его теплом. – В конце концов она узнает так или иначе. Но я бы на твоем месте рассказывал ей осторожно, а не вываливал все сразу.

Он нежно поцеловал меня в уголок губ, неохотно убрал руку, шагнул назад и открыл дверь душа. Блин, я же про Айви забыла.

– Ага, – сказала я отстраненно, вспомнив ее ревность, ее нелюбовь к неожиданностям, и как она плохо реагирует на то и на другое. – Ты думаешь, она огорчится?

Кистен обернулся – в расстегнутой рубашке; с каплями воды на руке, которой проверял температуру воды.

– Огорчится? Она от ревности кипятком плеваться будет, что у нас с тобой есть физический способ выразить наши отношения, а у нее с тобой нет.

Меня охватила досада:

– Черт побери, Кистен, я не дам ей меня кусать, только чтобы она знала мое хорошее к ней отношение! Секс, кровь, кровь, секс! Это все одно и то же, и с Айви я этого делать не могу. Ну не так я устроена!

Он с грустной улыбкой покачал головой.

– Ты не говори, что кровь и секс – это одно и то же. Ты никогда никому не давала кровь, тебе не на чем основывать свои взгляды.

Я нахмурилась:

– Каждый раз, когда на меня какой-нибудь вампир смотрит, как на закусь, в этом ощущается секс.

Он подошел, встал между моими коленями, прижался к стиральной машине. Подняв руку, он отвел волосы мне за плечо.

– Как правило, живые вампиры, ищущие чего-нибудь наспех перекусить, вернее находят партнера, если заинтересуют его сексуально. Но, Рэйчел, смысл отдачи и взятия крови не должен быть основан на сексе – на самом деле его основой должны быть любовь и уважение. То, что тебя не тронет обещание великолепного секса, и заставило Айви так быстро от тебя отстать. Но она все еще за тобой охотится.

Я вспомнила все грани характера Айви, которые меня заставило признать появление Стрижа.

– Я знаю.

– Как пройдет ее первый гнев, она не станет возражать против нашего романа.

– Я не говорила, что у меня с тобой роман!

Он улыбнулся знающей улыбкой и коснулся щеки.

– Но если бы я взял твою кровь, пусть даже случайно, в минуту страсти? – Синие глаза Кистена вздрогнули тревогой. – Одна царапина – и она меня осиновым колом пронзит. Весь город знает, что она сделала на тебя заявку, и смилуйся Господь над любым вампиром, который встанет у нее на пути. Я взял твое тело. Если бы я тронул твою кровь, я был бы дважды покойником.

Я похолодела:

– Кистен, ты меня пугаешь!

– Ты правильно боишься. Она когда-нибудь станет самым мощным вампиром всего Цинциннати, и она хочет быть твоим другом. Она хочет, чтобы ты была ее спасителем. Она думает, что ты либо найдешь способ убить в ней вампирский вирус, чтобы она могла умереть, сохранив душу, либо станешь ее наследником, и она сможет умереть спокойно на твоем попечении.

– Кистен, прекрати!

Он улыбнулся и поцеловал меня в лоб.

– Не беспокойся. Ничего со вчерашнего дня не изменилось. И завтра будет все то же. Она твой друг, и она не попросит ничего, что ты дать не можешь.

– А что толку?

Он пожал плечами, коснулся меня еще раз и отступил. Пар рванулся из-за двери, когда Кистен стащил с себя джинсы и сунулся снова в душ подрегулировать температуру. Я переводила взгляд с его подтянутых икр на бедра, на широкую спину, где слегка играли мускулы. И меня покинули все мысли о грядущем гневе Айви. Черт…

Он будто ощутил мой взгляд и обернулся… Пар заклубился вокруг него, капли застряли в щетине.

– Давай помогу тебе снять майку, – сказал он, и тембр его голоса изменился.

Я снова оглядела его сверху вниз и улыбнулась, подняв глаза. Черт, и еще раз черт.

Он завел руки мне за спину и с небольшой моей помощью снял с меня топ, заодно подвинув ближе к краю. Обхватив Кистена ногами, я сплела пальцы у него на затылке и ткнулась подбородком в ямку на шее. Видит Бог, это было чудесно.

– Кистен? – спросила я, когда он ткнулся мне в волосы, отодвинул их лицом и стал щекотать за ухом. Оттуда, где касались его губы, по мне изнутри разливалось тепло, требуя признания. Принятия. Одобрения.

– А у тебя еще остался этот обтягивающий кожаный байкерский прикид? – спросила я, несколько смущенная.

Он поднял меня со стиральной машины и понес в душ, смеясь.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Я улыбнулась, когда музыка смолкла, оставив за собой уютную тишину. Тиканье часов над мойкой громче зазвучало в озаренном пламенем свечей воздухе. Взгляд притянуло к стрелке, подергивающейся над мойкой. Она подбиралась к четырем часам утра, и мне оставалось только сидеть и мечтать с открытыми глазами о Кистене – он ушел около трех работать с публикой у Пискари, а я осталась – согретая, довольная, счастливая.

Весь вечер мы провели вместе, ели сандвичи «бекон-салат-помидор» и прочий фаст-фуд, прошерстили мою и Айви коллекции дисков, а потом на ее компьютере записали сидишник из наших любимых песен. В ретроспективе мне теперь казалось, что это был самый радостный вечер за всю мою взрослую жизнь, и мы смеялись, делясь своими воспоминаниями, и я поняла, что мне нравится делить с ним не только физические радости.

Мы зажгли все свечи, какие были – для гарантии, что я смогу сама выбрать время и сообщить Айви об изменениях в наших с Кистеном отношениях, – и сияние их вносило свой вклад в покой, навеваемый тихим бульканьем котелка с ароматической смесью на плите и легкой летаргией от противоболевого амулета у меня на шее. Пахло имбирем, попкорном и шоколадным печеньем, и я сидела за столом Айви, расставив локти, играла со своими амулетами и гадала, что сейчас делает Кистен.

Как ни неохотно я это признавала, он мне по-настоящему нравился, и этот переход от страха через неприязнь к влечению и интересу меньше чем за год как-то меня смущал и беспокоил. Не в моем стиле отказываться от здорового недоверия к вампирам только из-за тугой задницы и чарующих манер.

Наверное, сыграло роль, что я живу с вампиром под одной крышей, подумала я, запуская руку в миску попкорна – просто потому, что он был под рукой, а уж никак не от голода. Я не думала, что мое новое отношение к Кистену как-то связано со шрамом: он мне нравился еще до секса, а то бы ничего и не было. И он не играл этим шрамом, чтобы меня склонить.

Стирая с пальцев соль, я глядела в никуда. О Кистене я стала по-другому думать с тех пор, как он для меня выбрал одежду, в которой я чувствовала себя отлично. Может быть, подумала я, беря еще попкорна. Может быть, с вампиром я могу найти то, чего никогда не нашла бы с колдуном, ворлоком или человеком.

Опершись подбородком на ладонь, я слегка поводила пальцами по демонскому шраму и вспомнила, как заботливо Кистен мыл мне волосы шампунем и тер спину, как приятно было ответить ему той же услугой. Он позволял мне почти все время забирать у него душ и направлять на себя. Почему-то такие вещи важны.

Шум у входной двери привлек мое внимание к часам. Айви вернулась? Уже? Я-то хотела к ее приходу лежать в постели и притворяться, что сплю.

– Ты не спишь, Рэйчел? – спросила она достаточно громко, чтобы я слышала, но достаточно тихо, чтобы меня не разбудить.

– Я в кухне! – откликнулась я. Нервничая, оглянулась на булькающую кастрюльку – Кистен сказал, что этого хватит. Я встала, включила верхний свет и снова села. Загорелись флуоресцентные лампы, я заправила амулеты под свитер и прислушалась, как Айви ходит у себя в комнате. Ее шаги звучали громко и неестественно.

– Привет, – поздоровалась я, когда она вошла – тугая обтягивающая кожа и высокие сапоги. На руке у нее висела черная сумка, в руке – сверток размером со сложенную удочку. Я подняла брови, заметив, что она накрашена. Вид у нее был одновременно и деловой, и сексуальный. Куда это она так поздно? И в таком наряде?

– Отменили ужин с родственниками? – высказала я догадку.

– Изменились планы. – Поставив свое имущество на стол рядом со мной, она нагнулась к нижнему ящику. – Я пришла кое-чего тут взять, а йотом уйду. – Не поднимаясь, она улыбнулась мне, сверкнув зубами. – Вернусь часа через два.

– О'кей, – ответила я, слегка смутившись. У нее был довольный вид. Действительно счастливый вид.

– Здесь холодно, – сказала она, вытаскивая три моих деревянных кола и бросая их рядом с мойкой на стол. – И запах такой, будто окна были открыты.

– Э-гм, это, наверное, от нашей фанерной двери.

Я нахмурилась, когда она встала, одернув кожаную куртку. Перемахнув через всю комнату со скоростью почти пугающей, она расстегнула молнию сумки и сунула туда колья. Я посмотрела на нее вопросительным взглядом.

Айви остановилась нерешительно:

– Можно мне ими воспользоваться? – спросила она, приняв мой вопрос за неодобрение.