Збигнев Ненацкий - Трость с секретом

• Название: Трость с секретом
• Автор: Збигнев Ненацкий
• Издательство: Орбита
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 1989
• ISBN: 5-85210-006-4

В повести 3. Ненацкого «Трость с секретом», казалось бы, обычная покупка старинной трости оборачивается цепью загадочных и трагических событий.

---

– Этот гад оставил машину на том же месте, где и в прошлый раз.

– Почти в том же самом, – Пакула кивнул. Он велел Генрику показать подошвы. Затем презрительно махнул рукой.

– Значит, – удовлетворенно проговорил Генрик, – мне вовсе не привиделось, будто какая-то рожа заглядывала в окно.

Они не удостоили его ответом. Бучек посадил Генрика в милицейскую машину и отвез в Лодзь. Лишь через шесть часов, после долгого и утомительного допроса, на сей раз тщательно запротоколированного, Генрик попал к себе домой. Трость у него так и не отобрали: он пригрозил, что пожалуется в Министерство внутренних дел.

2 июня

В редакции еженедельника, где работал Генрик, отношения между сотрудниками основывались на взаимном доверии. Вчерашнее отсутствие Генрик объяснил необходимостью срочно съездить в Варшаву. Главный редактор посмотрел на это сквозь пальцы. Генрик принялся за работу, и чем больше он работал, тем сильнее укреплялся в решении отказаться от желания восстановить родословную тросточки, ибо до добра его это не доведет. Так бы и случилось, не позвони к нему сестра магистра Рикерта.

– Что с вами случилось? Я звонила вам вчера и позавчера, никак не могла застать.

– Я был в отъезде.

– А у меня для вас интересная новость. Я еще раз заглянула в записки моего брата и заметила, что все его торговые операции связаны с конкретными лицами, и лишь три помечены буквой икс, а одна – игрек. Это означает, что некоторые вещи мой брат купил от некоего Икса, а одну вещь продал некоему Игреку. Что вы об этом думаете?

– Какие именно вещи?

– Часы. Мой брат купил их у Икса двадцать пятого мая прошлого года. Четырнадцатого ноября прошлого года он приобрел у Икса золотое блюдо. Десятого марта он купил у Икса золоченую солонку, а двадцать первого мая продал Игреку серебряный нож.

– Кто, по-вашему, скрывается за этими буквами?

– Откуда я могу знать… Вы будете их разыскивать? Помолчав, Генрик ответил:

– Кто знает, может быть… Только не торопите меня. Пока мне хочется устраниться от каких-либо розысков.

– Но почему?

– Об этом вы в ближайшее время узнаете из газет.

– Прошу вас, расскажите мне, а то я умру от любопытства.

– Убита пани Бутылло.

На другом конце провода наступило молчание. Генрик подумал было, что старушка положила трубку, как вдруг услышал тихое:

– До свидания… – В трубке щелкнуло и послышались короткие гудки.

Вечером Генрик отправился в кафе на улице Монюшко. Там не оказалось никого из его друзей – ни Марека, ни Юлии. Он увидел отставного капитана, которого все звали ротмистром: в первую мировую войну он, по слухам, служил в кавалерии. Как обычно, ротмистр сидел со своим псом, французским бульдогом. Хозяин и пес были удивительно похожи. Одинаковые маленькие носы, выпученные глаза и отвисшие щеки. Ротмистр любил покровительствовать молодым писателям и журналистам. Его покровительство заключалось в том, что он без конца рассказывал о самых неправдоподобных происшествиях, якобы случившихся с ним. Хвастался своими ратными успехами и знакомствами в артистических кругах довоенного времени. Когда кто-нибудь из молодежи пытался вставить замечание, ротмистр кричал:

– Цыц! С вами говорит история.

Увидев ротмистра, Генрик очень обрадовался. Он знал, что старик – безумный фантазер, но обладает хорошей памятью.

– Пан ротмистр, – обратился он, присаживаясь к столику, – вам ничего не говорит фамилия Кохер? Адвокат Кохер.

Ротмистр бросил на него презрительный взгляд.

– Вы еще спрашиваете! Да я Кохера знал лично, он бывал в доме моего отца. Как вам известно, мой отец являлся директором лодзинского банка.

Генрик кивнул. Недавно ротмистр говорил, что отец его был известным в Лодзи промышленником.

– Адвокат Кохер умер, если я не ошибаюсь, в тысяча девятьсот девятнадцатом году, – продолжал ротмистр. – У него была дочь, изумительной красоты девушка, Иза Кохер. Слыхали о ней?

– Нет.

– Ах, что за девушка! Должен вам сообщить, у меня с ней было одно очень милое приключение. Прошу представить себе, но однажды, кажется, в двадцать третьем году…

– Я хочу узнать не о вас, пан ротмистр, – прервал его Генрик, – а о Кохере.

– А что Кохер? Адвокат. Способный адвокат. Умер. Вот о его дочери, известной своею красотой Изе Кохер, есть что порассказать. Надо вам заметить, в те годы я выглядел не так, как сейчас. Молодой, в офицерском мундире, а мундиры тогда были с иголочки, не то что теперь…

– А Иза Кохер?

– Что – Иза? После романа со мной она вышла замуж за какого-то немца, хозяина мануфактурной лавки. Умерла она, кажется, через два года после свадьбы. Ах, да! Вспомнил! Того немца звали Эрнст Бромберг. Его потом подозревали в убийстве одной цирковой актрисы. Я знаю это дело со всеми подробностями, потому что, изволите видеть, мой отец работал тогда в редакции одного из лодзинских журналов. Да я и сам, как вы знаете, пописывал.

– Цирковая актриса? Убита?

– Удар стилетом. Ах, какая красавица! Должен вам доложить, у меня с ней было презабавнейшее приключение. В один прекрасный день прихожу я в цирк на представление. Сидел я, конечно, в директорской ложе. На мне мундир. С иголочки, элегантный, как черт те что. Она была наездницей и привела меня в такой восторг, что я купил цветок, как сейчас помню, красную розу. Она скакала по арене, я бросил ей цветок. Хотела его схватить, перегнулась и чуть не упала с лошади. Я, конечно, тут же бросаюсь на арену, чтобы подхватить ее…

– Она упала? – спросил Генрик.

– Не тогда! Она упала потом, в мои объятия! – захохотал ротмистр. – Похоронили ее на Старом кладбище. Ее закололи стилетом. Скорее всего это – дело рук ее ревнивого мужа или любовника. А любовником ее был Бромберг.

– Когда это случилось?

– В 1919 году.

Генрик не успел спросить больше ни о чем, потому что в кафе вошла Розанна. Она направилась к свободному столику, но не успела сесть, как Генрик был уже тут как тут. Розанна подала ему руку неохотно, глядя куда-то в сторону, словно обидевшись.

– Розанна! – сказал он. – Что с тобой? Почему ты забыла обо мне?

Она пообижалась еще минуту.

– Ты не джентльмен.

– О чем ты, Розанна?

– Осталась у тебя на ночь, так ты на другой же день рассказал об этом милиции.

– Я не мог поступить иначе. Читала, наверное, об убийстве Бутылло? Не признайся я, что ты ночевала у меня, я не имел бы алиби.

– Настоящий джентльмен даже в таком случае не выдал бы имени женщины. Я читала книжку, там одного арестовали, чуть не повесили, а он так и не выдал свою даму.

– В жизни все иначе, уверяю тебя.

– Ты думаешь, приятно, когда домой является милиция и спрашивает: «С кем вы спали в ночь с такого-то на такое-то?»

– Пойми меня!..

– Ты поступил некрасиво. Ты должен быть мне благодарен, что тебя не арестовали. Надеюсь, ты оцениваешь это?

Он согласно кивнул. Однако не мог удержаться от мелочного укола:

– Милиция нашла тебя, хотя я сообщил им только твое прозвище. Скажи мне, откуда они тебя знают?

– Ты и в самом деле свинья, – шепнула она.

– Я снова влип в дурацкую историю. Пани Бутылло тоже убита. И опять у меня нет алиби. Я всю ночь просидел в ее квартире, ожидая ее прихода…

– Вот видишь! Стоит тебе провести ночь без меня – и алиби у тебя нет! – торжествовала она. – Я, конечно, знаю, зачем ты к ней приехал. Еще в тот раз заметила, как она тебе приглянулась.

– Я всю ночь провел у нее.

– У нее или с ней?

– У нее. Она, убитая, – в шкафу. А я – на тахте. Она тихонько присвистнула.

– Теперь тебе не выпутаться. Странно, что ты еще на свободе.

– Нашли следы убийцы.

– Везет тебе, ничего не скажешь.

– Поедем ко мне, – предложил Генрик.

– Хочешь иметь алиби?

Он кивнул, и Розанна улыбнулась.

– Ох, подлец, – сказала она, – но уж больно ты мне нравишься. Взял бы ты меня в жены, что ли…

– Там видно будет. Пока что мне светит тюрьма.

– Я буду носить тебе передачи, – пообещала она.

На углу они поймали такси. Приехав домой, он взял из ее рук сумочку.

– Послушай, малышка! В прошлый раз я позволил себе заглянуть в твою сумку. Не можешь ли ты сказать своему Генрику, зачем тебе пистолет?

– А не можешь ли ты сказать своей Розанне, зачем ты заглядывал к ней в сумку?

Он и не подумал сказать ей правду.

– Я обратил внимание на то, что она на удивление тяжелая. Взял да и заглянул.

– Взял да и заглянул, – передразнила она его с комичной ужимкой. – А я вот возьму да и уйду сейчас. Ну-ну, не бойся, я не сделаю этого. Ведь ты вовсе не рылся в моей сумочке, тебе это приснилось.

– Что приснилось?

– Будто ты нашел пистолет.

– Не понимаю.

– Я тоже не понимаю: оружия-то я с собой не ношу. Генрик не знал, что и сказать.

– Послушай, может быть, ты рылся еще в чьей-нибудь сумке?

– Может, мне и впрямь приснилось?