Герхард Кегель - В бурях нашего века. Записки разведчика-антифашиста

• Название: В бурях нашего века. Записки разведчика-антифашиста
• Автор: Герхард Кегель
• Издательство: Политиздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1987

Воспоминания немецкого коммуниста-интернационалиста Г.Кегеля – это страницы жизни подлинного патриота своей родины, избравшего в годы кровавой фашистской диктатуры путь активной борьбы против нее на самом передовом и опасном участке. Автор рассказывает о своей разведывательной деятельности, о пребывании в довоенной Польше, о работе в немецком посольстве в СССР и в аппарате фашистского МИД в Берлине, подробно описывает обстановку в Германии военных лет. Последняя часть воспоминаний посвящена участию автора в строительстве Германской Демократической республики.

---

Тем временем Пилсудский и Бек назначили посланником в Берлине пользовавшегося их особым доверием господина Липского, личность во многих отношениях сомнительную. Он считался поклонником Гитлера, другом Геринга и докладывал в Варшаву прежде всего то, что там хотели слышать и что поэтому шло на пользу его собственной карьере. 26 января 1934 года Липский и министр иностранных дел гитлеровского правительства фон Нейрат подписали вызвавшее сенсацию соглашение, предусматривавшее отказ от применения силы в двусторонних отношениях, срок действия которого поначалу предусматривался на десять лет. Пилсудский и Бек считали, что нападение гитлеровской Германии не грозит им по крайней мере в течение указанных десяти лет. За этим последовало подписание 7 марта 1934 года «Протокола об экономическом мире» между Германией и Польшей. В октябре 1934 года миссии в Берлине и Варшаве были преобразованы в посольства. Одновременно начался поток визитов высокопоставленных нацистских заправил в Варшаву. Все эти господа, от Геббельса и Геринга до Риббентропа и ставшего впоследствии «генерал-губернатором Польши» Франка, фигурировали позднее в качестве обвиняемых на Нюрнбергском процессе военных преступников. Геббельс, правда, лично на процессе не присутствовал – в конце войны он покончил с собой, но это не помешало тому, что его фамилия и преступления часто назывались на процессе в Нюрнберге. Всех их я видел в Варшаве тридцатых годов в непосредственной близости.

Геринг имел личное поручение Гитлера с особым вниманием следить за развитием германо-польских отношений. Не реже одного раза в год он приезжал в Польшу на охоту. Эти поездки Геринг всегда использовал для того, чтобы усыпить бдительность правительства Польши. Как пишет Ноэль, в январе 1935 года Геринг, например, на охоте в Беловежской пуще говорил заместителю статс-секретаря МИД Польши графу Шембеку о том, что Германии нужна сильная Польша, чтобы создать прочный заслон против СССР. Польша, говорил Геринг, является связующим звеном между Черным и Балтийским морями, и для Польши откроются в будущем широкие возможности на Украине.

Конечно, всю эту информацию и другие сведения, которые нам удавалось получить, мы передавали нашим советским друзьям в Москву, ибо их, безусловно, не могло не интересовать, сколь беззастенчиво уже говорилось о разделе обширных районов Советского Союза.

Во время упомянутой выше охоты Геринг говорил без обиняков. «В этой связи, – пишет Ноэль, – он сказал, что Украина должна войти в зону влияния Польши, а северо-западная Россия – Германии».

В ходе этого визита в Польшу Геринг в беседе с Пилсудским поднял вопрос о «совместном польско-германском походе на Россию, подчеркнув выгоды, которые могла бы получить Польша на Украине в результате подобной акции». Как следует из сделанной графом Шембеком записи этой беседы, Пилсудский в ответ заметил, что он не может долгое время стоять с примкнутым штыком на столь протяженной границе, какой является граница между Польшей и Россией.

По мнению Пилсудского, предложение о совместном военном нападении на Советский Союз шло, стало быть, слишком далеко. По-видимому, он представлял себе, что значило бы для Польши ее превращение в соучастника гитлеровской Германии и поставщика пушечного мяса для ее агрессии против Советского Союза. Но ввиду постоянных дружественных заверений со стороны правительства Гитлера тогдашнее польское правительство, которое после смерти Пилсудского в мае 1935 года стал представлять, и не только в области внешней политики, авантюрист полковник Бек, убаюкивало себя тем, что безопасность страны обеспечена. Своими многими политическими действиями оно поддерживало усилия правительства Гитлера, направленные на то, чтобы любой ценой сорвать достижение договоренности о создании действенной системы европейской безопасности с должными гарантиями против военной агрессии. И дело при этом не ограничивалось только дипломатическим маневрированием.

Заправилы фашистской Германии в польской столице

Одним из самых отвратительных типов среди нацистских заправил, которые в те годы наносили в Варшаву визиты и которых я наблюдал в непосредственной близости, был, несомненно, Герман Геринг. К тому времени он стал одним из самых влиятельных фашистских представителей германского империализма. Жестокость и моральная беспринципность сочетались у него с поистине безудержным стремлением к обогащению и развращенностью. В качестве сопровождающего он привез с собой генерала по имени Мильх, который как своим богатством, так и генеральским чином был обязан Герингу. К этому генералу Мильху, между прочим, относилось известное изречение Геринга, которое он повторял и стремился претворять в жизнь до самого конца «третьего рейха»: «Кто еврей, а кто – нет, решаю я!» Мильх, сотоварищ Геринга со времен первой мировой войны, являлся в соответствии с фашистской расовой теорией, жертвами которой стали многие миллионы мужчин, женщин и детей еврейской национальности, «полуевреем», и другие нацистские заправилы не раз хотели его расстрелять. Таким образом, он находился в абсолютной зависимости от Геринга.

В поездках Геринга Мильх, по-собачьи ему преданный, обычно сопровождал его. Он обладал также незаурядной способностью удовлетворять жажду Геринга к обогащению и коррупции, устраивать для него различные грязные сделки.

Таким же был и адъютант Геринга Боденшатц.

Тогдашний советник-посланник посольства Германии в Варшаве фон Шелиа, который, будучи отпрыском старинного дворянского рода, несколько свысока относился к семье посла фон Мольтке, принадлежавшей, как он считал, к чиновному дворянству, имел в Берлине отличные связи с крупными промышленниками и консервативными политическими руководящими кругами. Как-то раз он вернулся в Варшаву из Берлина, где провел несколько дней, буквально кипя от гнева. Он позвонил товарищу Гернштадту и договорился о встрече с ним – ему хотелось излить кому-то свою душу, не подвергая себя опасности. Дело в том, что в Берлине он наряду с прочим «из абсолютно надежного источника» узнал о том, какими методами второй по положению человек в нацистской Германии «организует» себе подарки.

Незадолго до дня рождения Геринга, рассказал фон Шелиа, генерал Мильх или адъютант Боденшатц регулярно обзванивали по телефону промышленных и финансовых магнатов, владельцев концернов, банкиров и других людей подобного калибра и говорили им в сугубо личном порядке, под большим секретом примерно следующее: «Я знаю, дорогой X, что вы уже давно подумываете о том, что бы такое подарить нашему глубокоуважаемому Герману Герингу к его предстоящему дню рождения. Мне хотелось бы несколько облегчить вам муки выбора, поскольку я могу точно сказать, чем вы могли бы действительно порадовать господина премьер-министра (или господина генерал-полковника, или господина генерал-фельдмаршала)». Затем следовали конкретные предложения насчет дорогих ковров, драгоценных украшений, еще более дорогих картин старых мастеров и вплоть до небольших охотничьих замков или морских яхт. И поскольку этим получившим столь «деликатный» намек людям в свою очередь была крайне необходима доброжелательная поддержка Геринга в осуществлении их зачастую нечистоплотных сделок – ведь от него многое зависело, – дорогой новорожденный получал морскую яхту, охотничий замок, собрание картин кисти старых мастеров и тому подобное. Ведь, в конце концов, речь шла о сделке таких масштабов, что они вполне оправдывали дополнительные расходы на упомянутые подарки. Но когда эти господа оставались одни в собственном кругу, они нередко без всяких околичностей обменивались своими весьма нелестными оценками поведения господина Геринга, который без их активной поддержки никогда не добился бы таких высоких чинов и положения, а теперь несколько перегибал, выкачивая у своих покровителей денежки.

Мне уже не раз, когда я работал репортером в Бреслау, доводилось видеть Геринга на крупных фашистских сборищах. Здесь же, в Варшаве, я впервые увидел его совсем близко – он пригласил аккредитованных в Варшаве представителей немецких газет на «пресс-конференцию», которая состоялась в просторном рабочем кабинете посла фон Мольтке.

Это была довольно странная пресс-конференция, такой я еще не видел. Геринг красовался на видном месте, у большого черного рояля. Для корреспондентов в кабинете поставили несколько рядов стульев. Когда корреспонденты собрались в назначенное время, их глазам представилась следующая картина: опершись левым локтем на крышку рояля, Геринг водил самопишущей ручкой по каким-то лежавшим перед ним бумагам. При этом он стоял, повернувшись своим необъятным задом к рядам стульев, где сидели около 15 корреспондентов и некоторые сотрудники посольства. Рядом с Герингом находился Мильх в подобострастной позе покорного слуги и каждый раз, когда Геринг делал какое-нибудь замечание, вытягивался в струнку со словами: «Так точно, будет сделано, господин премьер-министр!» Ни журналисты, ни другие участники «пресс-конференции» не были удостоены обоими ни словом, ни взглядом.