Евгений Горбунов - Схватка с черным драконом. Тайная война на Дальнем Востоке

• Название: Схватка с черным драконом. Тайная война на Дальнем Востоке
• Автор: Евгений Горбунов
• Издательство: Вече
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2002
• ISBN: 5-94538-006-7

В 1930-е годы Советский Союз оказался на грани войны с Японией, имперские амбиции которой простирались от Байкала и Приморья до Китая и европейских колоний в Южных морях. Ожесточенные военные схватки на Хасане и Халхин-Голе были пробой сил и желанием определить мощь северного соседа. Сокрушительный разгром в этих сражениях и военное превосходство СССР на Дальнем Востоке заставили военное руководство империи повернуть на Юг. В этих условиях деятельность разведки имела решающее значение для принятия оптимальных и верных решений. Благодаря профессионализму разведчиков СССР сумел своевременно перебросить войсковые соединения на Дальний Восток, и это удержало Японию он нападения, увязшую в то время и затяжной войне с Китаем.

В книге военного историка Е. А. Горбунова на основе огромного массива документов рассказывается о тайной войне на Дальнем Востоке в 20-30-е годы XX столетия.

---

К каким выводам можно прийти, анализируя такие документы, как спецсообщения по Востоку? Какими источниками располагала на Дальнем Востоке военная разведка, кроме разгромленной группы «Рамзай»? В спецсообщении от 3 ноября говорится об агентурной информации, полученной из Шанхая, в спецсообщении от 5 ноября упоминается агентура Разведупра, связанная с английскими и японскими источниками, отмечается сообщение английского консула из Дайрена. В спецсообщении от 9 ноября говорится о донесении советского военного атташе в Токио и об информации, исходящей из немецкого источника, который довольно точно указал дату начала военных действий на Юге – середина декабря и отметил, что Япония начнет операции против Филиппин, к которым готовится флот и десантные войска. В спецсообщении от 16 декабря говорилось о документальном материале о подготовке военного нападения на СССР, полученном от японского источника. Эта трафаретная фраза «по агентурным данным, исходящим из японского источника» присутствует почти во всех спецсообщениях Разведупра за первую половину 1942 года. В документе от 31 января 1942 года отмечалось, что, по агентурным данным, исходящим из японских источников, на заседании японского кабинета в докладе начальника генштаба был изложен план войны против СССР. Очевидно, японский источник был весьма солидным, если сумел получить такую ценную информацию. В спецсообщении от 12 мая отмечались донесение военного атташе в Токио, донесения наших советников из Китая и агентурная информация из Токио, Харбина, Сеула и Дайрена.

Конечно, это не полная и отрывочная информация об источниках военной разведки на Дальнем Востоке. Но ясно одно. Агентурные источники были в Японии, Корее, Маньчжурии. Советники в Китае и сотрудники военного атташата в Токио работали с полной нагрузкой. И обширная территория маньчжурского плацдарма была под пристальным агентурным наблюдением. О том, что там происходило, т. е. о перемещении частей и их усилении, своевременно докладывалось Москве. Это касалось также и основных событий в Токио. Очевидно, не одна группа «Рамзай» работала в Токио.

Автор ограничил рамки своего повествования периодом 1920 – 1930-х годов, доведя его до 7 декабря 1941 года, когда после нападения японского флота на Перл-Харбор Вторая мировая война началась в Азии и на просторах Тихого и Индийского океанов. Как разворачивались сражения тайного фронта после этой даты, как закончилась война для одной из воюющих сторон – японской разведки – тема уже другого исследования. В заключение хочу отметить, что все многочисленные выдержки из документов, без которых, к сожалению, нельзя было обойтись, взяты только из открытых документов, хранящихся в российских государственных архивах. Ведомственными архивами автор не пользовался.

Заключение

2 сентября 1945 года Вторая мировая война закончилась и на Тихом океане. На борту американского линкора «Миссури» был подписан акт о безоговорочной капитуляции последнего агрессора. На земле наступил мир, и надо было подводить итоги прошедшей войны. Одним из таких итогов было наказание японских военных преступников. Так же, как и в Германии, в Японии был создан Международный трибунал, и на скамье подсудимых очутились японские политики, дипломаты и, конечно, военные. Генералы, командовавшие фронтами и армиями и виновные в чудовищных военных преступлениях, предстали перед судьями одиннадцати стран, воевавших с Японией. И начался долгий двухгодичный судебный процесс. В начале 1948-го семь подсудимых были повешены, а остальные получили различные сроки тюремного заключения. Оправданных не было.

Но в Токио судили не только политиков, дипломатов и руководителей военного ведомства, готовивших войну на Тихом океане. Судили и могущественную японскую разведку, представители которой заняли место на скамье подсудимых. Такие ее представители, как генералы Доихара, Мацуи, Минами, Осима, Итагаки сидели на скамье подсудимых прочно и рассчитывать на снисхождение судей не могли, несмотря на все старания защиты. Генералы второго уровня: генерал-лейтенанты Канда Масатанэ и Янагито Гендзо сидели в советских лагерях для военнопленных и проходили на процессе как свидетели обвинения, подробно рассказывая о своей разведывательной деятельности. Во время скоротечной советско-японской войны в августе 1945-го были разгромлены опорные пункты японской разведки на континенте – японские военные миссии в различных городах Маньчжурии. Советской контрразведке достались богатые трофеи в виде сотрудников миссий и многочисленных документов. Можно не сомневаться, что на допросах из них вытряхнули всю информацию о японской агентуре и о разведывательной и диверсионной деятельности против Советского Союза. На какой-то период японская разведка прекратила свое существование на азиатском континенте.

Советское обвинение в Токио делало все возможное, чтобы деятельность обеих наших разведок на Дальнем Востоке не всплыла наружу и информация о них не попала в протоколы заседаний Трибунала. Если бы в те годы об этой деятельности стало бы известно то, что известно сейчас, то вполне возможно, что некоторые судьи по-другому отнеслись бы к различным обвинениям подсудимых. Но в первые послевоенные годы, когда разгорались первые сражения «холодной» войны, малейшие попытки защиты упомянуть фамилию советского разведчика Зорге, успешная работа которого в Японии уже не была тайной, встречали упорное сопротивление советского обвинения. Документ конгресса США о группе «Рамзай» был уже опубликован, и защитники некоторых подсудимых решили воспользоваться случаем и упомянуть о деятельности советской разведки в Японии.

Два дня, 28 и 29 января 1948 года, за свидетельским пультом Международного трибунала в Токио стоял свидетель обвинения подполковник Фриц фон Петерсдорф. Его разыскали в одном из лагерей немецких военнопленных в Советском Союзе и привезли в Токио для того, чтобы он дал показания о сотрудничестве военных ведомств Германии и Японии. В 1938 году он сменил майора Шолля на посту помощника военного атташе посольства Германии в Токио и оставался на этой должности до января 1943 года. Его основная задача – контакты с японским генштабом и получение от японских коллег политической, военной и экономической информации, в первую очередь о Советском Союзе. В начале 1943-го подполковника отозвали в Германию и отправили на Восточный фронт. Там он попал в плен и за него взялись сотрудники военной контрразведки. Война была окончена, Германия разгромлена, скрывать было нечего, и бывший офицер вермахта был предельно откровенен в своих показаниях, рассказывая советским офицерам и о сотрудничестве с японским генштабом по вопросам обмена разведывательной информацией, и о контактах с немецким журналистом Рихардом Зорге, которого он хорошо знал несколько лет. Из показаний вычеркнули все те места, где упоминалась фамилия советского разведчика, и они были оформлены в форме аффидевита, то есть показаний, данных под присягой. И после войны в Москве продолжали ту же линию поведения, что и в военные годы – «Этот человек нам неизвестен». Советское обвинение получило четкие указания: всеми силами препятствовать упоминанию на процессе фамилии Зорге. И это указание неукоснительно выполнялось советским обвинителем генералом Васильевым.

Петерсдорф закончил давать показания и в соответствии с процедурой Международного трибунала начался его перекрестный допрос. Вопросы задавал американский адвокат Каннингэм, защищавший генерала Осима, приговоренного к пожизненному заключению.

Вопрос. Обсуждали ли Вы с другими сотрудниками немецкого посольства, кроме военного атташе, сведения, которые они получали или собирали?

Ответ. С 1940 года существовало конкретное распоряжение, в котором говорилось, что никто из работников посольства не должен обсуждать своей работы с каким-либо другим лицом.

Вопрос. Обсуждали ли Вы сведения, полученные Вами, с другими сотрудниками немецкого посольства, кроме военного атташе?

Ответ. Нет.

Очень любопытный ответ свидетеля. Немецкие дипломаты, в том числе и военные, были очень исполнительными служаками. И любое распоряжение или приказ всегда выполнялся без каких-либо отступлений. Чем же тогда объяснить то, что и посол, и военный атташе, и его помощник обсуждали свою работу и сведения, полученные из японских источников, с немецким журналистом, авторитетным, эрудированным и влиятельным, пользующимся полным доверием, но не являющимся сотрудником посольства? Но обсуждения были и сведениями делились, хотя, может быть, и не в таком количестве, как в предыдущие годы. Об этом и Зорге писал в своих отчетах в Центр: условия изменились, и возможности получения информации стало значительно меньше. Но после наводящих вопросов Каннингэм переходит в наступление.