Шавина Виктория - Научи меня летать

• Название: Научи меня летать
• Автор: Шавина Виктория
• Жанр: Фэнтези

Мёртвая саванна, причудливые красные скалы и белые пески, поющие на ветру - такова страна вечного лета. Здесь люди жестоки и хитры. Пытаясь выжить и защитить свою землю от алчных соседей, Хин, мальчишка шести лет, и его мать просят о помощи древний народ Сил’ан. Но Келеф - его посланец - сталкивается со стеной ненависти и суеверного страха. Подданные готовят бунт, чужие войска вторгаются во владение. Сможет ли Хин стать ключом к пониманию между двумя народами?Он услышит музыку Лун, оседлает облако, встретит в себе цветного дракона. Но чем дальше от детства, тем трудней совершать невозможное. Чтобы унаследовать власть, Хин должен перешагнуть не только через мораль, но и через себя. Сохранит ли он умение летать, когда разум всё сильнее тянет к земле? Поймёт ли, что - мишура, а за что нужно бороться?

---

Келеф коротко рассмеялся:

- Дикое предположение. Даже у тебя времени - всего неделя после зачатия.

Хин нахмурился:

- Дети, - пробормотал он. - Я даже не думал о них. Я не хочу детей.

Сил'ан оглянулся:

- Надо же, - он улыбчиво прищурил глаза. - Как мы похожи.

Человек изумлённо моргнул, в точности как твари.

- Я отказался передать свой поток, - объяснил Келеф, поворачиваясь к беседке боком. - Почему? Не хотел, чтобы какие-то создания, не важно кто они, тянули из меня жизнь. Да, я для того рождён, можно даже сказать предназначен, и не воображаю себя аадъё или высшим существом, не презираю и не смеюсь над теми, кто поступил как должно. Более того, я не раз им завидовал за годы здесь. То, что со мной не так, нельзя отследить и поправить. Я, как оказалось, готов умереть или жить в изгнании, но не представить своё тело, и физическое, и духовное, грудой строительного материала.

Хин негромко хмыкнул:

- Выходит, это и есть твоё ужасное преступление?

Келеф не услышал вопроса. Наследник, настороженный его непривычной рассеянностью, внимательней присмотрелся к уану. Выражение оранжевых глаз смягчилось, ресницы не вздрагивали печально, и даже вечно улыбающаяся маска показалась молодому мужчине умиротворённой.

- Ну, признавайся, - озорно улыбнувшись, подтолкнул Хин.

Сил'ан засмеялся, тихо и счастливо:

- Я получил письмо. Кёкьё зовёт меня назад.

- Не понимаю. Ты же всё равно вернулся бы.

Келеф склонил голову к плечу:

- Туда, где меня никто не ждал. Теперь же я возвращаюсь домой.

- О, как здесь всё… просто, - с разочарованием протянула невеста, глядя на голые стены, каменный пол, постель, разложенную на циновке. Но не успела Надани перед ней оправдаться, как девушка оживлённо заулыбалась: - Ну конечно! - воскликнула она. - Мы здесь всё переменим! Вот неужели вам нравится такая запущенность, право слово?

- Нет, - с тёплой материнской интонацией согласилась госпожа Одезри.

- Значит, - невеста широко взмахнула руками, - сюда мы повесим пышно расшитый гобелен. Это скатаем и отдадим слугам, а поставим кровать, какие сейчас модны в Онни. Вы слышали? Нет? - она подбежала к женщине. - Я сейчас расскажу. Большая такая, высокая из резного камня, а на неё сверху пуховые матрасы, в которых можно утонуть, с десяток самых мягких и пушистых шкур, подушки - это такие мешочки, тоже вышитые. Ковёр - просто обязательно, чтобы бегать босыми ногами, как по траве. На окна - драпировки, а то Солнце будет заглядывать, они же видите куда выходят - почитай на самый восход. Так и не понежиться в кровати. Повесим такие штучки - их тоже сейчас из Онни везут, а туда, говорят, из Весны. Представляете, у самих весенов покупаем украшения!

- Какие штучки? - робко спросила Надани, сбитая с толку восторженной болтовнёй.

Девушка просияла, вновь замахала руками:

- Как же: с потолка нити, а на них и камешки, и стёлкышки, и трубочки, и всё это так звенит на ветру, качается, переливается. Средство от скуки, - подражая интонации отца, добавила она. - То вроде просто лежишь и считаешь время, а это крутится такая штучка под потолком, и вот уже мысли заняты. Правда, здорово?

- Конечно, - с достоинством согласилась госпожа Одезри. - Не понимаю, почему никто раньше такие не вешал. Вечно людям нужна указка моды.

- Что в людях ведётся, то и у нас не минётся.

Женщина тряхнула головой:

- Как твоё имя, милая? Я всё никак не спрошу - заговорила ты меня.

- Юлл?я, - девушка смущённо улыбнулась, подобрала подол и выставила вперёд одну ногу, вытянув носок.

Надани удивлённо посмотрела на неё.

- Теперь среди придворных дам кланяться не принято, - важным тоном заметила невеста, довольная. - Все делают вот так.

Женщина неуклюже повторила за ней. Девушка весело рассмеялась:

- У вас прекрасно получается. Правда же это куда изящней поклонов? А то как будто подражали мужчинам - вот ведь ужас.

- Ты такая образованная, - подивилась Надани. - И на всё-то у тебя своё мнение.

- А как же, - рассмеявшись, пропела невеста, подбежала к окну и выглянула наружу. - Чем я хуже любой девицы из Онни? Отец приглашал учителей. Я и читаю, и пишу, и рисую, и музицирую, и пою.

Женщина задумчиво улыбнулась:

- Никак не дождусь, - тихо поделилась она, - когда, наконец, увижу своего внука.

- Ой, - Юллея прижала руки к груди, - я каждый вечер молюсь небесам, чтобы у меня был весёлый, здоровый ребёночек. Смешной такой карапузик с пухленькими щёчками. И будут у него красивые глазки, как у папочки, и маленькие такие пальчики на ножке - меньше моей ладони. А вырастет он непременно первым красавцем и умничкой.

Надани вздохнула, подошла к ней и обняла:

- Как хорошо, что ты приехала, - прошептала она, зарываясь в пыльные с дороги белые волосы.

Девушка, несмотря на тяжёлое, расшитое нитями драгоценных металлов и речным жемчугом платье, порхала по саду. Оживлённая, сияющая улыбкой, она напоминала Хину солнечный лучик.

- А это дерево как называется? - с неподдельным интересом спрашивала она. - Ой, какая трава! Что это? Посмотри, какие листья! Просто фантазия! Откуда они?

Молодой мужчина поначалу отвечал ей, потом - просто наблюдал за невиданной прежде стремительной яркостью жизни, подобной горной реке в ясный день. Невеста расспрашивала его: бывал ли он в Онни, побеждал ли в настоящем бою, видел ли вблизи мурока - и на все ответы улыбалась с восхищением, столь искренним и сильным, и восторгом столь радостным, что Хин чувствовал, как в груди становится теплее. Никто и никогда не смотрел на него так, будто он оправдал ожидания и даже превзошёл их, а его присутствие рядом - не обуза, но дар и благо.

- Ты был мною доволен? - спросил он Келефа вечером накануне дня свадьбы. - Хоть раз?

Тот лукаво прищурился.

- Нет, ответь, - настойчиво потребовал Хин.

Сил'ан рассмеялся:

- Ведьма не справилась, - сказал он и поплыл прочь.

Человек нахмурился, догнал его:

- Ты о чём?

- Милый герой, - насмешливо начал Келеф, но оборвал себя, ниже наклонил голову. - Ты поймёшь когда-нибудь, - проговорил он уже спокойно. - Но если я скажу сейчас, ты, может быть, меня возненавидишь. Я хочу расстаться без неприязни. Позволишь?

Наследник сглотнул, его черты смягчились:

- Конечно.

- Не ходи за мной, - попросил уан.

- Но…

- Поговорим утром перед церемонией.

Занимался тоскливый и тревожный жёлтый рассвет. Гулко прогрохотала плита у входа, торопливо застучали каблуки по холодному камню пола, к которому жались бледные измученные тени. На втором этаже у лестницы показались ещё помятые со сна пушистые твари. Хин приветственно помахал им рукой, клубки меха пренебрежительно заклекотали и взлетели к потолку.

- Они на тебя обижены, - пояснил паук, выбегая на перила.

Молодой мужчина быстро поднялся к нему.

- Почему? - удивился он.

- Ты нас бросаешь, - трагически заломил десяток лап Синкопа.

- Я - вас? Ничего не путаешь?

- Может быть, и нет, - невнятно пробормотал лятх. - Келеф тебя ждёт в своей комнате. Сказал: входить без стука.

Хин поёжился:

- Он ведь знает, что я не люблю это место.

- Забыл, наверное, - туманно отговорился Синкопа и, не дожидаясь новых вопросов, побежал по стене вниз.

Одезри проводил его взглядом, пока живая и плотная тьма не проглотила маленький торопливый силуэт, затем повернулся и, прислушиваясь к гулкому эху, подошёл ко второй двери. Сил'ан сидел на полу спиной ко входу и смотрел в окно.

- Харнаптов сегодня не будет, - ободрил он. - У меня другой подарок.

Наследник закрыл дверь и подошёл ближе. Сил'ан обернулся.

Ни горящих холодным синим металлом губ, ни прекрасной, но безжизненной белой маски. Живое незнакомое юное лицо смотрело на Хина, и тот наклонился ближе, изучая его черты: длинный любопытный нос с будто заострённым, доброжелательно приподнятым кончиком; мечтательные губы, в уголках которых чудилась улыбка; изгиб бровей, изысканный и тонкий. Яркие, тёплые, чуть взволнованные оранжевые глаза другого чем у людей разреза под синевой ресниц.

Одезри покачал головой, не находя слов. В голове роились десятки мыслей, но ни одна не казалась достойной того, чтобы ради неё разбить доверчивую тишину.

- Не уезжай, - попросил он, наконец. - Пожалуйста, останься.

Келеф иронично улыбнулся. Хин узнал это выражение: в маске - лишь лёгкий прищур глаз, всегда казавшийся холодным и зловещим.

- Где же твоя решительность? - Сил'ан опустил ресницы. - Слышу только растерянность и отчаяние.

- Я скажу…

- Нет, мой герой. Что бы ты ни сказал - нет.

Хин опустился на пол, уставившись в стену перед собой. Келеф отвернулся к окну и заговорил неторопливо:

- Я не Бог, не наставник, не защитник, не уан - меня измотали эти роли. Я - живое существо. Из-за сухости, жары и тревог тускнеет и увядает моя красота, здесь никому не нужная. Хахманух был прав: я тщеславен, мне приятно обладать властью, но куда больше я хочу чувствовать себя желанным, делить наслаждение и больше никогда не оставаться одному. Летням не нужен такой повелитель, и выход прост - маска для лица и маска для духа. Кто знал, что за семнадцать лет они так отяжелеют, что сделаются невыносимыми?