Андрей Сахаров - Владимир Мономах

• Название: Владимир Мономах
• Автор: Андрей Сахаров
• Жанр: История

В ЖЗЛ уже вышли книги о выдающихся полководцах прошлого — Дмитрии Донском, Александре Невском, Александре Суворове, Михаиле Кутузове. Сборник «Полководцы Древней Руси» продолжает биографическую летопись ратной славы нашей Родины, обращаясь к эпохе становления и расцвета Киевской Руси в X — начале XII века к победам Святослава и Владимира Мономаха.

---

Мономах видел, как падают под ударами рыцарских мечей смерды и ремесленники из Ростовской, Суздальской, Киевской земель. Но что делать - па то сражение; воистину говорит древняя мудрость: «Воина без павших не бывает». Не о них сейчас надо думать, а об успехе дела, в далеком краю нужна только победа.

Вот совсем уже изнемогли пешцы, но и рыцарей поубавилось, совсем увязли опи среди русских стрельцов и копейщиков. И тут Мономах сказал Олегу: «Веди, князь, левое крыло, я пойду с правыми», и братья пришпорили копей. А вскоре русские дружины пришли в движение: двумя дугами рванулись они вперед, охватывая крылья рыцарского войска, а рыцари все врубались и врубались вперед, пытаясь рассечь русское войско надвое. Позади всадников охраняли немецкие пешие копейщики, которых прислал Братиславу в помощь германский император. Дружинники ударили по копейщикам, врезались в их строй там, где они соединялись с рыцарями: так Владимир задумал с самого начала. Рыцарям трудно раззерг нуться и оборотиться вспять. Б этом месте между пешца-ми и всадниками есть зазор, пет плотного ряда. Сюда с двух сторон и направили дружины Мономах и Олег. Оба князя рубились впереди. Телохранители прикрывали обоих сзади п с боков, а спереди каждый надеялся только на себя. Владимир отражал удары копий щитом и обрушивал вниз разящий удар своего меча. Стрел можно было не опасаться, в войске Братислава не оказалось лучников.

1 Все ближе сходились крылья русского войска и вот наконец встретились; руссы разъединили пеший строй и. конницу противника. Теперь чехи лишились возможности единых действий, а руссы, напротив, одновременно наступали и с центров, и с боков, теснили назад вражьих пешцсв. Поняв, что разъединить русское войско и уничтожить его по частям пе удалось, рыцари повернули назад и стали выходить из сражения; дружинники бросились за ними следом, оставив немцев своим копейщикам и стрельцам; русские пешцы приободрились и, наклонив копья, двипулнсь вперед.

В этот час противник дрогнул. Видя бегущих рыцарей, смешались немецкие копейщики.

А русские пешцы упрямо и медленно все шли и шли вперед, и вот уже их первые ряды приблизились к немцам вплотную, и те побежали прочь вслед за рыцарями, бросая по пути копья и щиты. Стрельцы выскочили вперед, и стрелы вновь засвистели в воздухе, поражая бегущих врагов, и тут же в бой вступила польская конница. Заколыхалось над полем боя королевское знамя, раздался боевой клич ляхов. Их свежая лавина смела остатки немецких копейщиков и достала рыцарей. Разгром нро-тивпика был полный. Союзники захватили рыцарский обоз, вражеские стяги. Остатки разбитой Вратиславовой рати укрылись за крепостной стеной ближнего города.

Олег рвался в бой, хотел с ходу овладеть городком, но Владимир воспрепятствовал этому: неизвестно было, где находятся основные силы Братислава, сколько их, каково число защитников крепости. Надо дать отдохнуть и своим воинам, накормить их, помочь раненым, похоронить убитых, выставить сторожи. Так и закончился этот первый военный день руссов на выходе из Чешского леса.

Дав войску небольшой отдых, Владимир приказал нзять приступом близлежащую крепость, куда укрылись остатки чешско-немецкой рати. Руссы поставили на колеса огромные, окованные железными листами бревна - тараны, подвезли к крепостной стене камнестрелы. Теперь хода назад не было - только вперед либо до сокрушения противника, либо до почетного мира - только так могли вернуться молодые князья на родину.

Перед ними лежал городок, окруженный высокой каменной стопой. За УТИМИ стенами текла обычная мирная жизнь. И теперь ему, Владимиру, силой судьбы надлежало брать приступом этот городок, как когда-то впервые в жизни он брал Минск, и, как в Минске, по взятии городка надлежало разграбить его дочиста, поделить добычу между воинами и сжечь городок, если проявит оп большое упорство и не откроет добром крепостные ворота.

Но жители не стали искушать судьбу. Едва руссы изготовились к приступу, как городские ворота открылись и лучшие жители городка но главе с местным воеводой запросили мира: воины складывали оружие, горожане давали руссам выкуп, какой пожелают, но просили не жечь город и пе волочь людей в полон. Владимир и Олег согласились.

В те же дни они послали гонца в Краков и писали Болеславу, что ляхи сами призвали Русь па Братислава, а ныне, когда руссы обретаются в Богемии, объявили, что примирились с чехами. Это остается на воле Болеслава, по руссы не могут возвратиться без почетного мира и положить стыд на Русь и на отцов своих. Князья объявляли, что они идут искать своей чести, а никакой вражды к ляхам у них нет.

Между тем руссы шли в глубь владений Братислава и достигли города Глаца. Глац затворился наглухо, и

' Владимир приказал взять его приступом.

Несколько дней простояли руссы под городом, били таранами в крепостные ворота, засыпали защитников города градом стрел и тяжелых, дробящих череп камней, потом с приступивши лестницами наперевес бросились к степе. На них лили горячую смолу, скатывали большие камни, толкали в грудь копьями, поражали из луков, а руссы упорно и быстро ставили иовые лестницы и взбирались по ним наверх. Владимир видел, как переяславская дружина, дравшаяся с его отцом еще под Минском, первой взошла на крепостную стену, а потом уже следом за ней в город скатились киевляне, ростовцы, черниговцы. Вопль взмыл над городом. Клубы дыма вырвались в синее небо, начался разгром Глаца. Потом рать отдыхала, а через день двинулась к следующему городу.

Вратислав, помогавший Генриху IV сокрушить восставших князей и епископов, не мог поддержать свои города. Он еще надеялся на силу их крепостных стен, но руссы брали город за городом, шли огнем и мечом по округе, и король запросил мира.

Епископ попросил на размышления день, а через день снова предстал перед русскими князьями и дал согласие на ряд, который предлагал Мономах.

Руссы возвращались в свои домы с честью, отяжеленные великой добычей и дарами. В Польше они узнали, что войско Болеслава завязло л Поморье и польские вельможи недовольны своим королем, возводят на него многие клеветы и поношения.

Иерод Кнпшм нойско оотаионшюсь; воины чистили оружие и Пропп, мили лошадей, и н город иступила рать хоть и ио|н';М'Р!|||"и1 "о it полном порядке, с несметным оболом, который долго еще тянулся нслед за воинами по км сие к им улицам.

Кнадпмир ехал стремя в стремя с Олегом. Оба на вычищенных конях, в пурпурных плащах, под своими стягами - веселый, улыбающийся Олег и строгий, с усталыми глазами Мономах. За эти четыре месяца, что они промели вместе в походе, Владимир сдружился со своим двоюродным братом. Тот был легок во всем - не жаловался на трудности похода, самозабвенно дрался в сражениях, не мешал Мономаху распоряжаться войском, был искренен и пылок в чувствах, но в ответ Олег требовал той же легкости и приятства от Мономаха, а тот, отягощенный высшей ответственностью перед Русью, перед старшими князьями, не мог ответить тем же. В каждом его слове, движении Олег угадывал какой-то высший смысл, и это его тревожило, выводило из себя. И все же они приехали к Киеву друзьями.

Колокольным звоном, толпами ликующих людей, богатым пиром в княжеской гриднице встретил Киев победителей.

Кончалось лето. Полных четыре месяца провел Владимир в чужих краях. И теперь ему надо было бы потер-

петь еще немного - принять участие в княжеских спорах о новом переделе столов, узнать, куда ему двигаться - снова ли на Волынь или в Смоленск, который братья до сих пор так и не поделили менаду собой. Но Владимир уже знал, что в июне месяце в Чернигове у него родился сын, что до сих пор он еще не наречен. И вот уже молодые князья скачут в Чернигов на крестины.

Гита, все такая же тонкая, неулыбчивая, встретила Владимира на княжеском крыльце, не таясь людей, повисла у него на шее, и он вдруг почувствовал, как ему не хватало этой молчаливой, тихой и твердой женщины. Сладко ему стало, и впервые при встрече с ней у него закружилась голова.

Олег Святославич был посажен крестным отцом. Княжича нарекли двойным именем, как и Мономаха, - русским в честь славного предка Мстислава Владимировича и Гарольдом в память погибшего отца Гиты, короля Англии. Гита хотела, чтобы ее и Мономаха сын сразу был приметен среди Рюрикова племени.

Святослав не торопился отблагодарить Владимира. Тот переехал с женой и сыном в Переяславль, жил во дворце отца, не спешил на Волынь. И великий князь не торопил его. Всю осень Святослав был занят еще одним великим трудом, который должен был увековечить его имя. К этому времени Феодосии умер, и теперь в монастыре сидел игумен Стефан, близкий к Святославу человек. По указанию тке Святослава грамотеи Печерского монастыря составили Изборник, куда поместили многпе известные труды тех дней о суде, власти и о прочем. Они рассказали о праведном и нелицеприятном судье, о добром князе, писали, что «князь бо есть божий слуга человеком милостью и казнию злым». Таким хотел видеть себя Святослав перед нынешним и последующими поколениями.