Михаил Каратеев - Карач-Мурза

• Название: Карач-Мурза
• Автор: Михаил Каратеев
• Жанр: Историческая проза

Автор знакомит нас с главными событиями из жизни нескольких удельных княжеств в эпоху раздробленности Руси и татаро-монгольского ига, с жизнью Белой и Золотой Орды.

---

Глава 46

Не знаю, как и благодарить твою милость, батюшка боярин,– низко кланяясь, говорил рыжебородый, когда несколько часов спустяя его ввели в богато убранный шатер Ивана Вельяминова.– Не ведаю я, почто ты меня купил, однако почитаю за истинное счастье быть хош бы холопом у своего русского господина, заместо того чтобы гнуть хрип на каторге, под фряжскими плетьми.

– Как звать тебя и откуда родом? – спросил Иван Васильевич, сидя на постели, покрытой собольей полостью, и пристально разглядывая свою живую покупку.

– Некомат я, сурожанян, батюшка. И скажу не хвалясь: род ной знатен своею торговлею еще с тех времен, когда наш Сурож был под Тмутараканью. Я и досе храню серебряный ковш, даренный пращуру моему Парамону самим Князем великим Олегом Святославичем.

– Как же ты до того дошел, что какой-то поганый нехристь ныне продает тебя на базаре, ровно вола?

– Эх, боярин, не иначе как по судьбине моей пьяный черт бороной прошел! Началось с того, что пограбили меня фряги, когда, назад тому шесть годов, повоевали они наш Сурож. Ну, немало все же у меня осталось, и спустя год нагрузил я три больших будары всяким товаром и поплыл с ними в Трапизону, думая там хорошо расторговаться. Ан и тут ждало меня лихо: уже возле самого грецкого берега потопила нас буря,– сам едва спасся! Воротился в Сурож, соскреб какие были остатки, повез на Русь, только и там мне не потрафило. С той поры торговал помалу в Орде, и все шло ладно, да ведь эдакая безделюжина не по мне,– я обвык вершить большие дела. И вот нонешней весною попутал меня бес: набрал я в долг всяких товаров у тутошних купцов и повез в Булгар. Там хорошо их распродал и закупил на всю выручку пушнины. Плыву в обрат и думаю: ну, теперь сызнова стал на ноги! Только, видать, беду не водою, ни сушею не объедешь: отколь ни возьмись, наскочили в пути новгородские ушкуйники, и вот, я опять ни с чем… А купцам, у которых я взял товары, нужды до того нет,– плати, да и только!

*Нынешний Судак. Это бывшая греческая колония Сугдея, возникшая в III v. на побережье Крыма, позже завоеван славянами и превратившаяся в русский Сурожок. Его торговое значение, особенно в областях, прилегающих к Азовскому морю, было настолько велико, что само море это получило название Сурожского. В X-XII в. этот город входил в состав Тмутараканского княжества, потом был захвачен половцам и, а в 1365 г.– генуэзцами, которые назвали его Сольдаей. Сто десять лет спустя его завоевали турки. В дальнейшем, под властью крымских ханов, Сурож захирел, утратил всякое торговое значение и России достался в виде развалин.

Тмутараканское княжество, или Тмутараканская Русь,– столицей которого был город Тмутаракань, находившийся на Таманском полуострове, напротив Керчи,– охватывала Северный Кавказ и восточную половину Крыма. Существовала уже в IX в., а может быть, и раньше. В XI в. вошла в состав великого княжества Черниговского, и в двенадцатом была захвачена половцами.

*** Князь Олег Святославич Черниговский, умерший в 1115 г.,– внук Ярослава Мудрого,– создатель великого княжества Черниговского, к которому он присоединил Рязанско-Муромскую область, Новгород-Северскую землю, земли вятичей и Тмутараканскую Русь, где он княжил до овладения Черниговом.

**** Трапезунд. Он в то время был столицей небольшого, отделившегося от Византии греческого государства, носившего незаслуженно громкое название Трапезундской империи, которая просуществовала с XII в. до 1461 г., когда была захвачена турками.

– Как же ты эдак оплошал, что дал тому басурманину обвести себя кругом? Раз уж такое дело, надобно глядеть в оба! Не случился бы тут я, и быть бы тебе гребцом на каторге.

– Я во как стерегся, боярин! Да ведь ты сам намедни видел, чего тот колдун разделывал. Чудеса! Загляделся я и забыл все на свете, а треклятый Касим того и ждал. Он наверняка со змеиным стариком загодя сговорился, чтобы меня уловить.

– И то может быть,– согласился Вильяминов и, чуть помолчав, добавил: – А скажи, ты, часом, в Москве не бывал? Твое обличье мне будто знакомо.

– Случилось и в Москве побывать, – с видимой неохотой ответил Некомат.– Три тому года наезжал я туды с другими нашими сурожанами.

– А, помню я тот караван! Сам покупал тогда у вас оскамит и узорочье. Почто же ты в Москве не остался? Иные ваши гости у нас прижились и богатеют.

– Не было мне удачи… Подкатили меня тогда завистники мои, Васька Капица да Тимошка Весяков.

– Знаю их. Оба ныне в деньгах и ворочают на Руси большими делами. – Мог бы и ты. Да погоди: не тебя ли тогда повелел государь наш, Дмитрей Иванович, бить батогами и гнать из Москвы за то, что спустил ты его приказному гнилое сукно для дворцовой стражи?

– Меня, боярин… А в чем моя вина? Всякий купец хочет продать свой товар, будь он добрый, будь он худой. Его силком не навязывал,-надо было глядеть. На то покупщику и глаза дадены, чтобы он видел, что берет. И коли я оказался в торгу сильнее и сметливее, так за то меня батогами бить?!

*Булгар – столица Волжской Болгарин, находился при впадении Камы в Волгу, где ныне находится село Болгары.

**Оксамит – рытый шелковый бархат. Узорочье – драгоценности.

***Гость – иноземный купец или русский, торгующей с заграницей.

– Ну, это как сказать. По мне, сметливее оказались те твои земляки, кои торговали по совести и с того в Москве забогатели. У нас это ныне легко, – только почни да не плошай! Тебе же туда пути заказаны… До поры, вестимо, покуда княжит над Русью Дмитрей Иванович.

– Коли так, мне Москвы больше не видать: но летам князь ваш мне в сыны годится, он меня вдвое переживет. А жаль. Все же тогда успел я купить близ Москвы сельцо и добрую пустошь. Думал – сгодится, ан теперь пропадет зазря.

– Как знать? Не редкость люди и в молодых годах помирают, особливо князья. Наипаче когда есть охотники в том им помочь,

– А что? – насторожился Некомат.– Нешто Москве не люб этот князь?

– Москва – это тебе не один человек. Кому люб, а кому и не люб. Немало есть таких, которые втайне держат сторону Михаилы Тверского. То вельми понятно: Дмитрей Иванович, по себе знаешь, норовом крут и многих достойных людей изобидел зря. А князь Михаила сердцем кроток и, к тому, щедр.

– Вот ему бы на Руси и княжить, – вздохнул Некомат.– Можно было бы вершить Дела. Дай-то Бог!

– Будешь плох, не даст и Бог. А коли есть догадка,– на Москве денег кадка,– усмехнувшись, промолвил Вельяминов и, помолчав, добавил: – Небось рад, что не угодил на каторгу?

– Век не забуду того, милостивец, как ты меня от погибели спас! И коли оставишь меня на воле, вот те крест святой: не минет и года, как возверну тебе все сполна, что ты отдал за меня татарину. А ежели велишь остаться у тебя в холопах,– на то теперь твоя воля, и я ее должен исполнить.

– Холопов у меня и без тебя хватает,– небрежно сказал боярин.– Я тебя откупил лишь по жалости,– обидно мне стало, что поганый басурман на русского человека надевает ошейник, ровно на пса. Ты свободен, как и досе был, а той тысячи дирхемов можешь мне вовсе не отдавать,– для меня это безделица. Я еще и другое сделаю: дам тебе взаем сколько потребно, дабы снова ты стал на ноги, как подобает купцу столь старого рода. Расторгуешься – отдашь, а то и просто отслужишь. Мне здесь, при Мамае, верный человек надобен.

– Да воздаст тебе Господь сторицею за доброту и за ласку твою, боярин! А уж во мне не сумневайся. Когда тебе то потребуется,– только скажи! В лепешку расшибусь, руки и ноги себе узлами позавязываю, а сделаю все, как надо! У меня тут лазейки есть повсюду.

– Вот и ладно. Когда будет надобно, пришлю гонца. Коли он тебе покажет серебряный дирхем Узбековой чеканки, с дыркой посредине,– ему верь во всем и сделай, что он скажет, И помни крепко: мне в моих делах пособишь,– себе путь в Москву откроешь. А там денег кадка… Смекаешь?

– Лучше некуды, боярин! Я ведь тоже не на руки обувки надеваю! За меня будь надежен.

Глава 47

Рязанци же гордомысленни на рать идучи рекоша друг другу: не емлем братья, с собою доспехов, ни щитов, ни копья, ни иного коего оружия, токмо ужища и ременье емлем, было бы чем взять москвичей, понеже суть страшливы и не крепки. И бысть им сеча лютая на Скорнищеве, и поможе Бог князю Дмитрею одолеша рязанцев, а князь Олег едва убежа. Вологодская летопись

Пока Дмитрий Иванович ездил в Орду, князь Михаила Тверской тоже не терял времени даром. В Литве он без особого труда договорился с князем Ольгердом о новом совместном походе на Москву. Но сколько он ни настаивал на необходимости действовать немедленно,– пока его ярлык на великое княжение еще сохранял свою законную силу,– осторожный Ольгерд, привыкший тщательно готовиться к таким походам, до следующего лета выступить не соглашался. Тогда Михаила Александрович, чтобы использовать отсутствие Дмитрия и хоть чем-нибудь ему досадить, тою осенью сам вторгнулся в северные московские земли и захватил и разграбил Бежецкий Верх и Углич, откуда погнал гонца к Ярославскому князю Василию Васильевичу, предлагая ему отложиться от Москвы и действовать сообща от Дмитрия. Но князь Василий ответил решительным азом н стал готовить свой город к обороне, призывая на помощь соседних князей,– Ростовского и Белозерского. Однако Михаила Александрович, у которого войска было немного, на Ярославль не пошел, а, повернув на север, захватил врасплох город Мологу, разграбил его и сжег. Оттуда он двинулся на Кострому, но, не дойдя до нее пятидесяти верст, получил известие о том, что Дмитрий Иванович возвратился из Орды в Москву. Это заставило Тверского князя прекратить поход и возвратиться в свои земли.