Рене Генон - Человек и его осуществление согласно Веданте

• Название: Человек и его осуществление согласно Веданте
• Автор: Рене Генон
• Издательство: Беловодье
• Жанр: Философия
• Год: 2004

Вниманию читателя предлагается издание, включающее две работы выдающегося французского мыслителя, знатока восточных культур, эзотерических и мистических учений Рене Генона (1886–1951), впервые вышедшие в свет в 1925 году: "Человек и его осуществление согласно Веданте" и "Восточная метафизика".

Ценность работ Генона заключается в широте освещения тем и духовных традиций. Он старается не столько противопоставить различные духовные учения и школы, сколько найти общее основание, объединяющее Веды и Библию, Упанишады и античную мудрость, санкхью и даосизм.

Читатель, интересующийся древними культурами и сокровенными знаниями, получит истинное наслаждение от строгих интеллектуально-духовных размышлений "каирского отшельника", позволяющих приблизиться к истине в том виде, в каком ее понимали посвященные адепты Востока и Запада.

---

Говоря о том, чем исходно является «Йога», и, подчеркивая, что это слово, по существу, всегда означало одно и то же, можно задуматься над вопросом, о котором мы до сих пор ничего не говорили, а именно: каково происхождение самих этих традиционных метафизических доктрин, из которых мы заимствуем все изложенные нами сведения? Ответ очень прост, хотя он и рискует вызвать возражения тех, кто желал бы все рассматривать с точки зрения истории. И он таков: у них нет происхождения; мы хотим сказать, нет человеческого источника, который можно было бы разместить во времени. Иными словами, происхождение традиции, в той мере, в какой само это слово, «происхождение», еще имеет смысл в данном случае, является «не-человеческим», как и сама метафизика. Доктрины этого порядка не появились в какой-то определенный момент истории человечества; наше указание на «изначальное состояние», а также, с другой стороны, сказанное нами относительно вневременного характера всего метафизического, должны позволить понять это без особых затруднений — при условии, что, вопреки определенным предрассудкам, согласятся смириться с абсолютной неприложимостью точки зрения истории к определенным вещам. Метафизическая истина вечна; и как раз в силу этого всегда находились существа, которые могли действительно и полностью ее познать. Изменяться же могут лишь внешние формы, преходящие методы; но эти изменения не имеют ничего общего с тем, что современные люди называют «эволюцией», они суть всего лишь адаптация к тем или иным частным обстоятельствам, к конкретным характеристикам расы или определенной эпохи. Отсюда следует множественность форм; но основ доктрины это никоим образом не задевает и не модифицирует, точно так же, как сущностные единство и самотождественность существа не изменяются под влиянием множественности его состояний проявленности.

Метафизическое знание и реализация, которую оно предполагает, дабы подлинно быть тем, чем оно должно быть, следовательно, возможны всегда и повсюду, по крайней мере, в принципе и тогда, когда такая возможность рассматривается как в некотором роде абсолютная. Но в действительности — практически, если можно так выразиться, — в смысле относительном равно ли они возможны в какой угодно среде и без учета привходящих обстоятельств? На этом мы будем настаивать гораздо меньше, особенно в том, что касается реализации; и это объясняется тем фактом, что последняя, в своем начале, точку опоры должна иметь на уровне этих самых обстоятельств. А они могут быть весьма неблагоприятными, как те, которые предлагает современный западный мир, столь неблагоприятными, что подобная работа здесь становится почти невозможной и что может быть даже опасно браться за нее, в отсутствие всякой опоры вовне и в среде, и в среде, которая может лишь противодействовать и даже загубить усилия того, кто занялся бы ею. Напротив, цивилизации, которые мы называем традиционными, организованы таким образом, что в них можно найти действенную поддержку, которая, несомненно, не является строго необходимой, как и все внешнее, но без которой, однако, трудно получить эффективные результаты. Здесь есть нечто, превышающее силы изолированного индивида, даже если этот индивид в остальном обладает требуемыми качествами. Мы не хотели бы также, в сложившихся условиях, побуждать кого-либо безоглядно бросаться в такую работу, а это прямо ведет нас к нашему заключению.

Для нас большая разница между Востоком и Западом (речь идет исключительно о современном Западе), единственная по-настоящему существенная разница (ибо все остальные производны от нее) такова: с одной стороны, налицо сохранение традиции, со всем, что ею подразумевается, с другой — забвение и утрата той же самой традиции; с одной стороны, сохранение метафизического знания, с другой — полное невежество во всем, что относится к этой области. Да и как же можно было бы найти общую меру между цивилизациями, которые открывают своей элите возможности, что мы попытались описать, которые предоставляют ей все необходимые средства для действительной реализации этих возможностей и которые, по крайней мере части ее, таким образом позволяют действительно реализовать их во всей полноте, так вот, между этими традиционными цивилизациями и той, что развилась в сугубо материальном направлении? И кто, стало быть, если только он не ослеплен каким-то пристрастием, осмелится утверждать, что материальное превосходство компенсирует интеллектуальную ущербность? Интеллектуальную, говорим мы, но подразумеваем здесь подлинную интеллектуальность, ту, которая не ограничивается ни человеческим, ни природным уровнем, ту, которая делает возможным чистое метафизическое знание в его абсолютной трансцендентности. Мне кажется, достаточно на одно мгновение задуматься над этими вопросами, чтобы не осталось никаких сомнений и колебаний относительно ответа, который следует дать на них.

Материальное превосходство современного Запада неоспоримо; никто этого у него не оспаривает, никто ему и не завидует по этому поводу. Более того: рано или поздно Запад рискует погибнуть по причине такого избыточного материального развития, если он вовремя не опомнится и если, как следствие, он не задумается всерьез о «возвращении к истокам», согласно выражению, бытующему в некоторых школах исламского эзотеризма. Сегодня с разных сторон много говорится о «защите Запада»; но, к несчастью, как кажется, отсутствует понимание того, что Запад особенно нуждается в защите от себя самого, что это от его собственных нынешних тенденций исходят главные и самые серьезные опасности, реально угрожающие ему. Хорошо было бы поглубже поразмыслить над этим, и не было бы излишним пригласить к такому размышлению всех, кто еще способен размышлять. Этим же я и закончу свое изложение, будучи счастлив, что я мог если не дать понять целиком, то, по крайней мере, помочь почувствовать нечто из той восточной интеллектуальности, аналога которой больше не существует на Западе. А также — дать очерк, сколь бы он ни был несовершенен, того, чем является подлинная метафизика, знание как таковое, которое, как говорят некоторые священные тексты Индии, одно лишь является вполне подлинным, абсолютным, бесконечным и высшим.

Примечания

1

Исключение может быть сделано лишь для одного очень специфического направления — «герметической философии»; само собой разумеется, что не это направление, впрочем, почти полностью игнорируемое современными людьми, имеется здесь в виду.

2

Написание слов приводится по оригинальному французскому изданию R. Guenon. L'Homme et son devenir selon le Vedanta. — Editions Traditionnelles. — Quai Saint-Michel, Paris Vе. — Paris, 1993.

3

Корень вид (vid), от которого производим Веда (Veda) и видья (vidya), означает одновременно «видеть» (по латыни — videre) и «знать» (как в греческом языке οιδα); зрение принимается за символ познания, основным инструментом которого оно является на уровне чувственного бытия; и эта символика переносится на уровень чисто интеллектуальный, где зрение сравнивается с «внутренним зрением»; как на это указывает, например, употребление такого слова, как «интуиция».

4

Нечто подобное встречается в других традициях: так, в даосизме речь идет о восьми «бессмертных»; впрочем, таков и Мельхиседек (Melki-Tsedeq, «без отца, без матери, без родословия, не имеющий ни начала, ни конца жизни» (Ап. Павел, Послание к евреям, VII, 3). И, несомненно, было бы легко найти другие аналогии этого рода.

5

Толкование основано на двойном значении слова «fin» во французском языке: и конец, и цель. — Прим. перев.

6

Понятие «шарирака» истолковано Рамануджей (Ramanuja) в его комментарии (Shri-Bhashya), к Брахма-сутре, 1 Адхьяйя, 1 Пада, сутра 13, как соотносящееся с «Высшим» (Параматманом, которое некоторым образом «включено» (шарира — sharira) во все вещи и явления.

7

Перцепция (пратьякша — pratyaksha) и индукция, или умозаключение (анумана — anumana) являются, согласно индуистской логике, двумя «способами доказательств» (праман — pramanas), которые вполне законно могут применяться в области чувственного знания.

8

В герметической традиции принцип аналогии выражен этот фразой из Изумрудной скрижали: «То, что внизу, подобно тому, что вверху, и что вверху, — то подобно тому, что внизу»; но чтобы лучше понять эту формулу и правильно применять ее, нужно соотнести ее с символом «Печати Соломона», образованной двумя противоположными друг другу треугольниками.

9

Следы этой символики прослеживаются даже в речи: не случайно, например, один и тот же корень «ман» (man) или «мен» (men) послужил в различных языках образованием многочисленных слов, обозначающих одновременно луну, память, «ментальность» или дискурсивное мышление, да и самого человека, как существа «специфически» рационального.