Андрей Никитин - Остановка в Чапоме

• Название: Остановка в Чапоме
• Автор: Андрей Никитин
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1990

В 1982-87 гг., будучи приглашен Мурманским Рыбакколхозсоюзом в качестве публициста и специалиста по исторической экологии, А.Л.Никитин принимал участие в попытке возрождении поморских сел Терского и Мурманского берега на основе внутриобластного перераспределения финансирования наземного хозяйства (земледелие, животноводство, зверобойный промысел, оленеводство) рыболовецких колхозов. Результатом стали его статьи и очерки в центральной и местной печати:

Рифы у Терского берега. // “ЛГ”, № 39 (4897), 29.09.1982 г., с. 11;

Новь Терского берега. // “Правда”, № 125 (23651), 05.05.1983 г., с. 3;

А "рифы" остаются... // “ЛГ”, № 48 (5010), 28.11.1984 г., с. 11;

Рыбаки живут на берегу. // “Октябрь”, 1985, № 12, с. 164-178;

Запоздавшая весна. // Дорогами России, сб. 5. М., 1986, с. 102-169;

Разные грани перестройки. // “Север”, 1987, № 6, с. 78-83;

Реабилитация? // “ЛР”, 1988, № 3 (1303), 22.01.1988 г., с. 20;

Расследование. // “Октябрь”, 1989, № 2, с. 154-180; № 3, с. 173-185),

В последующем Никитин объединил их в книгу “Остановка в Чапоме” (М., 1990), названную одним из ее героев “энциклопедией современной поморской жизни”.

По сути собрание очерков А.Л. Никитина представляет собой попытку целостного анализа краха колхозной системы на Терском и Мурманском берегах. Любопытны его бытовые зарисовки в первой и второй тетрадях, где писатель очень живо описывает поведение терчан в различных ситуациях. Третья тетрадь посвящена "разборкам" в верхах власти Мурманской области в середине 1980-х гг., которые были вызваны требованиями колхозов самостоятельно контролировать свою прибыль. Последняя тетрадь описывает разваленное хозяйство колхозов Терского берега. Автор размышляет о перспективах развития региона, о его ценности и значимости для истории и культуры России в целом. "Остановка в Чапоме" это первоклассная журналистика, что удивительно, учитывая идеологический пресс советской эпохи. Эта книга может быть полезна и тем, кто занимается экономической социологией указанного региона, поскольку в публицистике Никитина можно найти живые мнения участников экономического процесса того времени.

---

- ...Если коротко - порядочный, трудолюбивый человек, только абсолютно никудышный руководитель. Так и все говорят, можете спросить любого. Я считаю, его поставили сюда специально, чтобы кое-кому руки развязать. А Подскочий - тот был фигурой. Его спаивали самые ближайшие соратники. Кто? Был такой Осипенко, секретарь партийной организации; были его заместители - Бернотас, Куприянов, Алексеев. Последний раньше был председателем сельсовета, теперь у нас кадрами занимается, юрист... Бернотас был замом по флоту, Куприянов, которого привел Бернотас,- по подсобным промыслам. А судили одного Подскочего! Вот это-то мне и другим непонятно. За что этих-то оставили? За то, что они своего председателя топили, все на него валили? А главная для Подскочего была беда, что он согласился принять этот цех товаров народного потребления, меховой цех. С него все и началось...

Вот он, случай или ниточка, называйте как хотите. Аржанцев удивительным образом повторяет то, что было сказано териберским председателем. Колебания Аржанцева я могу понять: ведь он был выбран на свой пост теми, кого он сейчас, грубо говоря, "закладывает", и делает он это потому только, что в колхозе их уже нет и их имена выставлены на всеобщее обозрение газетой. Кроме того, парторг уверен, что мне известно столько же, сколько и газете, может быть, даже больше, и не в его интересах утаивать то основное, что я могу легко выяснить в горкоме.

- ...Со складов МКПП везли сюда сети, полушубки, шапки, меховые сапоги. И все это куда-то уходило на сторону. Я сам видел эти мешки, они стояли в кабинете у Алексеева, потом исчезали. А деньги отдавали Подскочему, и он их в сейф в кабинете клал. Когда была ревизия летом восемьдесят четвертого года, он в кассу две с половиной тысячи внес! К этому, значит, ОБХСС и прицепился как к хищению колхозных средств. Говорят, что и Бернотас вносил, но следствия не было, не знаю. А с цехом этим запутали так, что до сих пор разобраться не можем. У них на двести тысяч неликвидных материалов скопилось, говорят, погнило все...

Что там происходит с меховым цехом, на который последние дни меня все "наводят", мне не слишком интересно. Хотя бы потому, что пока он оказывается за пределами тех событий, которые я пытаюсь прояснить. И я осторожно возвращаю Аржанцева снова к рассказу о Подскочем. Мне не совсем понятно, что же произошло: вещи брали в колхоз, их продавали, деньги отдавали Подскочему...

- Так он их тратил, эти деньги?

- Если брал, то, наверно, тратил! Только кто ж это может сказать? Все знают, что он их клал в сейф. А брал ли потом, сколько своих доложил, когда ревизия прошла,- это я не знаю...

Нарушение финансовой дисциплины - задержка оплаты по накладным. В то же время деньги хранятся в сейфе, в кабинете председателя колхоза. В чем тут причина? Зачем он их копил? И почему передавали деньги Подскочему, а не в кассу колхоза? Аржанцев ничего больше объяснить мне не может. Ревизией была вскрыта недостача, деньги были тотчас же внесены летом 1984 года, за нарушение финансовой дисциплины Подскочему и Осипенко были вынесены выговоры по партийной линии. Колхоз никакого ущерба не понес, и на этом все закончилось.

- А судили его за что же?

- За это самое и судили - за нанесение ущерба колхозу...

- Но колхоз никакого ущерба не понес?

- Не понес, верно. А судили за нанесение ущерба...

Так. Ситуация, уже отработанная на Стрелкове. Еще один знакомый "штамп" лапландского судопроизводства! Формальная сторона дела просветляется, надо теперь доискиваться до причины.

- А когда Подскочего сняли с председателей? После ареста?

- Нет, раньше. Никто не думал, что это произойдет, повода никакого не было. В феврале восемьдесят пятого года с него и с Осипенко сняли выговоры, должны были проходить новые выборы, и вдруг, пятого марта, Подскочего сняли вот за это финансовое нарушение. Арестовали его в апреле, а судили в феврале восемьдесят шестого года, до этого он полгода отсидел... Тогда же, в марте, вместе с ним освободили Алексеева от обязанностей председателя сельского Совета, а двадцать восьмого марта от обязанностей секретаря парторганизации освободили Осипенко. Те двое остались в колхозе, а Осипенко смекнул, что дело плохо, и уехал вообще... Ну а после суда Подскочий недолго пробыл. На него все накинулись - Бернотас, Куприянов, даже Алексеев с Олейником - и выгнали его из колхоза...

- Как вы думаете, Леонид Петрович, почему так произошло?

- Так он же всем им глаза мозолил! Он про них все знал. Вот и хотели от него поскорее освободиться. А кто за него вступаться стал бы? До решения собрания уполномоченных перевели из агрономов в ночные сторожа...

- Он агрономом работал?

- Да, МРКС специально для него эту должность в штатное расписание ввел... Сделали его ночным сторожем, а там он и сам расчет взял. Конечно, не дело! Вот теперь взялись, за нас, может, почистят, легче жить будет...

Осторожно спрашиваю Аржанцева о Маркиной. К ней, как к своему предшественнику, у него плохо :крытая неприязнь, хотя он признает, что факты ею указаны правильно. И положение колхоза сейчас крайне тяжелое. Нет людей, способных к руководящей работе, строительство почти не ведется, корабли второй год в пролове, надо выходить из базы флота, но в отличие от "Ударника" и "Энергии" в колхозе нет специалистов, нет кадров, да и разместить командный состав флота негде. Единственное, по его мнению, спасение - слить колхоз с "Ударником". Тут флот попадет под крепкую руку Тимченко, и хозяйство сразу встанет на ноги: Белокаменка может стать отличной базой для выращивания телят.

- У Тимченко все давно организовано,- говорит с воодушевлением Аржанцев, и я вижу, что идею объединения колхозов, расположенных на одном берегу Кольского залива, не более двух десятков километров друг от друга, он вынашивает давно.- В Минькино прекрасный причал, складские помещения, Тимченко подобрал хороших специалистов, сам руководитель очень способный. Я его с шестьдесят седьмого года знаю, мы с ним вместе в "Ударнике" работали. Если туда вольемся - спасем хозяйство! И тоже не с пустыми руками придем. У нас шесть судов - это раз. Хорошая база для развития животноводства, лучше, чем у них,- это два. Три животноводческих помещения уже есть, на будущий год вступит в строй водопровод. Наконец, у нас около ста пятидесяти гектаров земель, пригодных для освоения,- это три. И большая их часть - у самой дороги. Если их поднять, засеять многолетними травами,- это сколько ж дешевого мяса можно иметь?!..

Картина соблазнительная и разом решает все вопросу - и кадровые, и экономические. Да только кто на нее согласится? После того, что наделали с "укрупнением" хозяйств, теперь одного слова "объединение" как огня боятся, пусть даже и явная польза видна. Главное же, колхозы находятся на территории разных районов. А это, как показала практика, куда большее препятствие для объединения, чем если бы они располагались по разные стороны государственной границы... Да и не мне это решать. Похоже, в "Северной звезде" даже хуже, чем можно предположить, после ухода Подскочего.

Рассказы Аржанцева содержат много "информации для размышления". Секретарь парторганизации совсем не прост, в этом я убеждаюсь все больше и больше. Он ведет собственную игру. По моей реакции на то, что он говорит, Аржанцев пытается выяснить, что мне известно и с какими целями я приехал. Сначала он решил, что я хочу собрать материал на Подскочего; потом, усомнившись в этом и сообразив, что, скорее всего, меня интересует материал на теперешних руководителей, он не пожалел красок, чтобы очернить тех, о ком и так было сказано в газетной статье. Под конец мне кажется, что он принимает меня за совершенного простофилю, поскольку заступается за Бернотаса и Алексеева, которых "может быть, убирают зря". Что ж, в своих расчетах он достаточно дальновиден. Подскочего нет и, скорее всего, уже никогда не будет. А эти здесь, у них достаточно широкие связи, и они могут вывернуться из теперешней ситуации так же, как ушли от ответственности во время суда над своим бывшим председателем. Да и зачем, скажите на милость, с ходу раскрывать перед заезжим человеком все, что творится в Белокаменке? Пусть сам смотрит и думает...

Аржанцеву надо присутствовать на торжественной части. Я выключаю диктофон, благодарю его, и мы расстаемся не без сердечности, оба удовлетворенные результатами нашей беседы.

Я остаюсь в пустой конторе колхоза. Все ушли в клуб, где произносят приличествующие случаю речи, содержание которых всем известно и никого не интересует. Остается надеяться, что Олейник выполнил мою просьбу перепечатать приговор Подскочему, и теперь, выйдя в коридор, я прислушиваюсь, не раздастся ли где-нибудь знакомый стрекот пишущей машинки. Очень робко, явно непрофессионально, запинаясь и с долгими перерывами, машинка постукивает в конце коридора. На фанерной двери висит стеклянная табличка с надписью "Юрист".