Стивен Амброз - День «Д». 6 июня 1944 г.

• Название: День «Д». 6 июня 1944 г.
• Автор: Стивен Амброз
• Издательство: ООО «Издательство ACT»
• Жанр: История
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-016013-5

Книга известного американского историка Стивена Е. Амброза посвящена операции Оверлорд» — высадке и вторжению Союзнических войск в оккупированную нацистами Францию в 1944 г. Масштабность ее поражает: за одни сутки через Ла-Манш были переброшены 175 тыс. человек в полном боевом снаряжении и 50 тыс. единиц техники — от мотоциклов до бронированных бульдозеров. В этом участвовали 5333 корабля и около 11 тыс. самолетов. У. Черчилль назвал высадку экспедиционных войск «самой трудной и сложной операцией в истории человечества», на подготовку которой ушло два года.

---

Терялся темп продвижения вперед и из-за изолированности подразделений друг от друга. Люди ощущали себя потерянными и оторванными от остальных частей (так зачастую и случалось). Рядовой Гарри Парли из 116-го полка говорит: «Я не могу восстановить всю последовательность моих действий после полудня 6 июня. Куда-то бежал, стрелял, прятался. Мы вели себя как банда преступников, которых разыскивают. Мы не знали, где находимся. Встречались с другими такими же разрозненными группами, объединялись, шли вместе, расходились. Все задавали одни и те же вопросы — о своих ротах или батальонах».

Парли припомнил один инцидент, который произошел с ним примерно в поддень. Он шел по дороге и услышал характерный лязг гусениц, а затем и пушечный выстрел: «В ужасе я развернулся, как сумасшедший помчался обратно и плюхнулся в придорожный кювет. Там уже находился суровый пожилой сержант из 1-й дивизии. Он улегся на левый бок, словно на софе. Я закричал:

— Там же танк! Что мы, черт возьми, будем делать? Сержант, ветеран Северной Африки и Сицилии, хладнокровно посмотрел на Парли и сказал:

— Отдыхай, парень. Он скорее всего пройдет мимо нас.

Действительно, танк проскрежетал по дороге, даже не заметив десантников».

В 12.00 полковник Канхем, командир 116-го полка, выехал из Вьервиля, чтобы разместить свой штаб в замке Вомисель, расположенном в полукилометре к югу от деревни. Не доезжая до замка, штабная группа (три или четыре офицера и пара солдат) остановилась за живой изгородью. В это же время по дороге проходил Карл Уист со взводом рейнджеров. Канхем заметил их, задержал и попросил охранять его штаб и командный пункт.

Замок оказался забит немцами. На тропе появился немецкий велосипедист. Рейнджеры застрелили его и рассредоточились вокруг здания. Уист видел, как из замка вышел взвод солдат, которые выстроились у старого двухколесного кабриолета, в котором, очевидно, лежал раненый. Судя по всему, немцы еще не знали о присутствии американцев. Винтовки они держали за спиной.

Уист рассказывает о том, как события развивались дальше:

«Немцы потащили кабриолет: двое тянули, двое толкали. Мы подождали, пока они приблизились на расстояние примерно десять ярдов. Затем мы внезапно вышли на дорогу и наставили на них автоматы. Они сразу же подняли руки вверх.

И что вы прикажете делать в нашей ситуации с 25 пленными? Мы согнали их во фруктовый сад и поставили на охрану одного солдата. Мы попытались их допросить. Черта с два! Ни единого немца. Венгры, румыны, русские, кто угодно, но ни единого немца! Все-таки мы нашли немецкого сержанта, человека среднего возраста, который был готов делать все, что угодно, только не воевать. Он обезумел от радости оказаться в плену. Его беспокоила только возможность контрнаступления. Нас это волновало не меньше.

Наше положение было никудышным. Перед нами фронт протяженностью в 1500 ярдов. С нами полковник Канхем. И нас всего тридцать пять человек».

После полудня среди рейнджеров пошли разговоры о том, чтобы расстрелять пленных. Уист убедил их в том, что это «не только противозаконно, аморально, но и глупо». «Когда начало темнеть, — продолжает свой рассказ Уист, — мы сказали пленным, чтобы они легли, тесно прижавшись друг к другу, и приставили к ним еще одного часового с „Браунингом“. Мы предупредили, что ночью нам будет трудно за ними наблюдать, но у нас хороший слух. Если кто-нибудь пошевельнется, то пулю получат все. Они пролежали всю ночь не шелохнувшись. Поверьте мне, таких тихих и мирных врагов надо поискать».

В 14.00 рейнджер лейтенант Джей Мехаффи вышел на окраину Вьервиля. Немецкий снайпер только что убил одного из его солдат, который по неосторожности оказался в проходе, прорубленном в живых изгородях. Навстречу ему шли восемь немецких пленных, которых конвоировал один из рейнджеров его взвода. Мехаффи выстроил пленных с поднятыми над касками руками между зарослями и приказал своим людям освободить проход.

«У нас нет времени заниматься вами, — сказал он немцам. — Поэтому идите, спускайтесь вниз по скале и сдавайтесь в плен кому хотите».

Полковник Канхем оказался в полной изоляции. Единственная рация была у офицера по связи из 743-го танкового батальона, но и тот не мог установить контакт ни с одним из экипажей. Некоторая поддержка, может быть, вовсе и не нужная, пришла от моряков. В 13.50 сигнальщик ДСП 538 в секторе «Дог-Грин» послал на эсминец «Гардинг» сообщение: «Полагаю, что на церковном шпиле находится вражеский наблюдательный артиллерийский пост. Не могли бы вы по нему ударить?»

«Гардинг» ответил: «Какую церковь вы имеете в виду?»

«Вьервиль».

«Может быть, Колевиль?»

«Нет, Вьервиль».

«Гардинг» запросил подтверждения у командира передовых наблюдателей оперативной группы «О». Оттуда поступило разрешение обстрелять церковь в течение одной минуты. По этому поводу в докладе «Гардинга» говорится: «В 14.13 с расстояния 3200 ярдов открыли огонь по церкви и полностью ее уничтожили. Выпущено 40 снарядов, все попали в цель».

Описанный случай типичен не только для дня «Д», но и для дальнейших военных действий во Франции. Американцы были убеждены в том, что артиллерийский огонь наводят на них наблюдательные посты (НП) на церковных шпилях, и пытались их сбить. Иногда НП действительно располагались на церквях, но чаще всего — нет. Во всяком случае, после сражения в Нормандии почти не осталось шпилей.

Что касается конкретно Вьервиля, то деревня уже находилась в руках американцев (что не было, конечно, известно ни ДСП 538, ни «Гардингу»), и никто из десантников не считает, что церковный шпиль использовался как НП. Тем не менее «Гардинг» заявил после стрельбы, что офицер-дальномерщик видел на церкви «четыре вражеских пулемета», которые «были ликвидированы».

Утверждение «Гардинга» о том, что каждый снаряд попал в церковь, опровергает мэр Вьервиля Мишель Арделе. Он говорит, что первый снаряд взорвался в его доме, из-за чего обрушилась стена на втором этаже. Следующий снаряд врезался в пекарню и убил горничную вместе с ребенком булочника. Корабельная артиллерия поразила несколько соседних зданий. Естественно, досталось и церкви. По словам мэра, были жертвы и среди «джи-айз».

Такие противоречия в свидетельствах — обычное дело во время транспортных происшествий. Нередки они и на войне. И в рассказах ветеранов Вьервиля, Сен-Лорана, Колевиля могут содержаться преувеличения или расхождения. Это объяснимо. Они зачастую действовали разрозненно, без связи и какой-либо информации о том, что происходит вокруг, мелкими группами, каждая из которых вела свой отдельный бой.

Если бы у всех американских эсминцев на берегу работали корректировщики, то корабельный огонь мог быть поистине смертельно точным. Рядовой Слотер из 116-го полка стал свидетелем такой филигранной стрельбы «Саттерли». Слотер шел по краю выезда у Вьервиля. Он встретил группу сержанта Уильяма Пресли, крепко сложенного парня ростом под два метра и весом более 100 кг. Слотер считал его «воплощением настоящего старшего сержанта, с обветренным жестким лицом, крутыми мускулами и громовым голосом».

Перед Пресли лежал убитый морской корректировщик, у которого на спине была прикреплена рация. Сам сержант наблюдал за немецкой батареей 105-мм минометов «Небельверфер», которая стояла всего в двухстах метрах. Немцы вытворяли черт-те что с выходившими на берег американскими десантниками. Пресли выхватил рацию и связался с «Саттерли». Он сообщил, что у него есть цель, и передал координаты. С эсминца последовал выстрел. Пресли дал корректировку, новый выстрел. Наконец сержант крикнул:

— Огонь на поражение!

Слотер вспоминает: «Мы услышали мощный залп. Тут же полетели снаряды. У нас под ногами задрожала земля. Взрывы смели все, что было на батарее. „Небельверфер“ перестал существовать, а Пресли получил крест „За боевые заслуги“.

Вскоре после этой операции Слотер увидел первого немецкого пленного. Его допрашивал американский офицер, говоривший по-немецки и вооруженный карабином. Пленник стоял на коленях, держа руки над головой. Американец добивался от него сведений о расположении минных полей. Немец называл лишь свое имя, ранг и порядковый номер.

— Где эти чертовы минные поля?! — орал офицер. Как будто не понимая, о чем его спрашивают, пленный опять назвал свое имя, ранг и порядковый номер. Американец выстрелил из карабина между колен немца. Тот с ухмылкой указал на промежность и сказал:

— Nicht hier (Не сюда). — Потом он дотронулся рукой до головы и сказал: — Hier (Сюда).

Офицер отступился от пленного и приказал его увести. «Это убедило меня в том, — говорит Слотер, — что мы воюем с первоклассными солдатами».

«С наступлением темноты район Вьервиля становился самым слабым местом нашего берегового плацдарма», — утверждается в официальной истории армии США. Рейнджеры 5-го батальона, небольшие группы 1-го батальона 116-го полка и несколько саперов заняли оборонительные позиции на различных участках к западу и юго-западу от деревни. Многие попали в окружение. (Один взвод рейнджеров каким-то образом сумел добраться до Пуант-дю-О без особых трудностей.) Связь по-прежнему практически отсутствовала. Выезд у Вьервиля все еще был недоступен. Сектора «Дог-Грин», «Дог-Уайт» и «Дог-Ред» обстреливались артиллерией. После 12.00 десантники предприняли всего лишь несколько попыток высадиться, а это означало, что войска на скалах не получат необходимых подкреплений.