Марсель Аллен - Месть Фантомаса

• Название: Месть Фантомаса
• Автор: Марсель Аллен
• Издательство: ODAMEES
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 1992
• ISBN: 5-460-00067-Х

В романе известных авторов французского детектива «Месть Фантомаса» живо и увлекательно рассказывается о полной приключений борьбе знаменитого инспектора полиции Жюва и журналиста Фандора против грозного, коварного и загадочного бандита Фантомаса.

---

— Но, — ответил Жюль, — это невозможно, патрон. Она как раз завтра ждет гостей! Она сказала мне, что останется дома на целый день…

Человек в маске раздраженно скрипнул зубами:

— Болван! Что это меняет! Ты скажешь: «Мадемуазель Элизабет только что вышла, но она меня предупредила, что идет недалеко и что вернется минут через двадцать…» Если потом, опять спросят про нее, ты ответишь, что она еще не возвращалась… А когда все откроется, то покажется совершенно естественным, что человек, решивший покончить с собой, — а она покончит с собой, понимаешь! — сделал так, чтобы ему не помешали осуществить задуманное… Ты ухватил мысль?

— Да, патрон, да…

Они вернулись в сад. Перед тем как перелезть через забор, человек в маске на прощанье сказал:

— Ладно, пока! Исполни все, что я велел, и держи язык за зубами! Ты знаешь, сколько можешь заработать на этом, а также, чем ты рискуешь. Все, давай!

— Вы придете завтра, патрон?

Человек в маске смерил взглядом своего сообщника:

— Я приду тогда, когда мне вздумается!

И ловко, без разбега, одним махом вскочил на верх кирпичной стены, перелез через ограду и исчез в темноте…

Опустив голову, Жюль без сил от пережитого, медленно направился, тревожно озираясь по сторонам, к подъезду дома…

Глава XIII. На улице Раффэ

Маре, один из репортеров «Капиталь», приветствуя, пожал руку Фандору.

— Как сегодня ваше настроение, дорогой?

— Не очень…

— Ну, тогда я уверен, что это поднимет вам настроение: вот для вас письмо от дамы, его по ошибке положили на мой стол.

Фандор усмехнулся:

— От дамы? Вы, наверное, ошиблись. К тому же, как вы узнали, что письмо от дамы?

— Ну, по почерку, бумаге, множеству признаков, и потом, вы же знаете, я никогда не ошибаюсь!

Маре небрежно бросил на письменный стол Фандора небольшой конверт с широкой черной каймой.

— В самом деле, — ответил Фандор, — это письмо от женщины. Но от кого же? Ах, ну конечно!..

Он нервным движением разорвал конверт, в то время как его приятель, уходя, бросил насмешливо на прощание:

— Дорогой друг, оставляю вас наедине с этим нежным посланием, не буду мешать вашим мыслям!

Добрый приятель Жерома Фандора был бы очень удивлен, если бы увидел, какая мрачная тень легла на лицо его коллеги, когда тот начал читать письмо, которое он считал любовным посланием.

Жером сразу бросил взгляд на подпись: «Элизабет Доллон» и невольно вздрогнул:

«Какое у нее ко мне дело?»

Может быть, после необычного происшествия на улице Четвертого Сентября она, поверив версии полиции, вновь начала убеждать себя, что ее брат жив.

Развернув лист, журналист быстро пробежал глазами письмо:

«Уважаемый господин Фандор, Вы были так добры ко мне, когда я сражалась со всеми моими несчастиями, Вы проявили ко мне поистине настоящую симпатию, что я, не колеблясь, решила еще раз просить у Вас помощи. Со мной случилось нечто необычное, чего я не могу объяснить даже себе, но что, однако, заставляет меня по-прежнему верить в то, что мой бедный брат жив, невиновен и удерживается силой теми, кто принуждает его взять на себя ответственность за те ужасные преступления, о которых Вы знаете.

Сегодня, пока я ходила по городу за покупками, какой-то неизвестный, которого никто не заметил в пансионе, проник в мою комнату! Когда я вернулась, все было перевернуто вверх дном, мебель была разворочена, а все бумаги разбросаны по полу.

Представьте себе мое потрясение.

Я не думаю, что те люди, которые проникли в мою комнату, хотели напасть на меня либо обокрасть. Я положила на камин свои скромные драгоценности, и они остались нетронутыми. Целью этих людей было не ограбление. В таком случае, что же?

Вы, возможно, скажете, что у меня разыгралось воображение… Однако, уверяю Вас, я стараюсь быть спокойной, хотя это не совсем мне удается, так как — должна ли я признаваться? — мне очень страшно!

Я только что сказала Вам, что у меня ничего не украли; тем не менее я думаю, что для Вас будет интересным, если я расскажу об одном странном совпадении.

Я совершенно уверена, что в небольшом красном бумажнике оставила листок бумаги, о котором я Вам говорила и который был найден в день смерти г-жи де Вибре в доме моего брата, листок, исписанный, как я вам тогда сказала, зелеными чернилами неизвестным мне почерком. В том хаосе, который я обнаружила в своей комнате, первым делом, не знаю даже почему, я начала искать эту бумагу. Маленький бумажник валялся на полу среди других вещей, но листка там уже не было.

Неужели я ошиблась? Неужели я засунула этот листок в какое-нибудь другое место, или же, когда злоумышленники переворачивали комнату вверх дном, листок случайно затерялся среди остальных бумаг?

Но я почему-то убеждена, что у грабителей, проникших в мою комнату, была лишь одна цель — завладеть этим листком.

Как Вы думаете?

Конечно, я отдаю себе отчет в том, что моя просьба выглядит нескромно, но Вы знаете, насколько я несчастна, и Вы должны понимать, как мало нужно мне в моем положении, чтобы потерять самообладание. Я хотела бы поговорить с Вами обо всем этом и узнать Ваше мнение. Зная Вашу находчивость, я думаю, мы смогли бы вместе отыскать что-нибудь, какую-нибудь деталь, улику, проливающую свет на это странное и непонятное ограбление. Я ничего не трогала в своей комнате.

Я останусь завтра весь день у себя дома и буду ждать Нас; если сможете прийти, приходите. У меня такое ощущение, что меня все покинули и довериться я могу только Вам…»

Жером Фандор читал и перечитывал письмо, написанное дрожащей рукой.

— Бедняжка, — пробормотал журналист, — эта жуткая история еще больше взволнует ее. Мне начинает казаться, что это никогда не кончится и что полиция никогда не найдет ключ ко всем этим загадкам.

Действительно ли неизвестные пробрались в комнату Элизабет Доллон для того, чтобы выкрасть этот документ?

С одной стороны, это маловероятно! Она мне сказала, что в нем не было ничего компрометирующего… Но тогда к чему этот тщательный обыск? Нет, она права: если злоумышленники были грабителями, они бы взяли драгоценности, значит, они явились именно за этим документом… К тому же, обычным взломщикам было бы чрезвычайно трудно проникнуть в ее комнату, поскольку в семейном пансионе много жильцов и пройти средь бела дня незамеченным просто невозможно для постороннего человека…

Нет, эта дерзкая попытка ограбления говорит о том, что она связана с другими делами, в которых фигурирует имя Жака Доллона.

Здесь видна все та же необычайная дерзость, та же уверенность в безнаказанности, та же тщательная и долгая подготовка к ограблению, которое было нелегко совершить в этом семейном пансионе, где постоянно кто-то приходит и уходит. Грабители, по всей вероятности, в любую минуту рисковали быть застигнутыми на месте преступления…

Журналист прервал свои размышления, чтобы еще раз перечитать письмо Элизабет.

«Она умирает от страха, это очевидно… Что сейчас делать, чтобы успокоить ее?.. В любом случае, она зовет меня на помощь, ее письмо отправлено вчера вечером… Надо идти к ней… сейчас же. Кто знает, может быть, я найду какой-нибудь след, пусть даже и не совсем ясный и определенный?»

Правда, Жером Фандор не очень-то на это надеялся. Тщательно проанализировав дело с улицы Четвертого Сентября, он, всегда веривший в силу полиции, пришел к убеждению, что лишь случай мог бы помочь схватить виновных в этом преступлении.

Существовало две версии, связанных с последними происшествиями: покушением на г-жу Соню Данидофф и ограблением на улице Четвертого Сентября, где были обнаружены отпечатки пальцев Жака Доллона.

Полиция была убеждена, что Жак Доллон жив, здоров и невредим и что имеется немало оснований, чтобы обвинить его в злодеяниях, в которых он был якобы замешан.

— Мы опираемся, — говорил г-н Бертильон устами большей части парижской прессы, довольной возможности развязать открытую борьбу против «Капиталь», — в своем утверждении о существовании настоящего Доллона, а следовательно, о его виновности, на материальные доказательства, а именно, на его отпечатки пальцев, которые находят на месте каждого преступления и которые невозможно подделать…

Со своей стороны, Жером Фандор упрямо настаивал на том, что Жак Доллон мертв.

— Люди науки, — говорил он, — умеют заниматься только наукой и не способны сделать ни малейшего усилия, чтобы проникнуть в психологию или быть немного логичными. Они видели Жака Доллона мертвым, затем они находят доказательства, что он жив, и, в конечном итоге, считают верным второе предположение. Но почему? Что касается меня, то я считаю, что раз около полусотни людей видели Жака Доллона мертвым, то, стало быть, гораздо более вероятен факт, что Жак Доллон мертв. Отпечатки его руки в самом деле очень четкие и, казалось, подтверждают предположение, что он жив. Но это доказательство легко разрушить, так как до того, когда могли быть оставлены эти отпечатки, Жак Доллон был уже мертв.