Владимир Алексеенко - … Para bellum!

• Название: … Para bellum!
• Автор: Владимир Алексеенко
• Жанр: История

* Почему первый японский авианосец, потопленный во Вторую мировую войну, был потоплен советскими лётчиками?

* Какую территорию хотела захватить у СССР Финляндия в ходе «зимней» войны 1939—1940 гг.?

* Почему в 1939 г. Гитлер напал на своего союзника – Польшу?

* Почему Гитлер решил воевать с Великобританией не на Британских островах, а в Африке?

* Почему в начале войны 20 тыс. советских танков и 20 тыс. самолётов не смогли задержать немецкие войска с их 3,6 тыс. танков и 3,6 тыс. самолётов?

* Почему немцы свои пехотные полки вооружали не «современной» артиллерией, а орудиями, сконструированными в Первую мировую войну?

* Почему в 1940 г. немцы демоторизовали (убрали автомобили, заменив их лошадьми) все свои пехотные дивизии?

* Почему в немецких танковых корпусах той войны танков было меньше, чем в современных стрелковых корпусах России?

* Почему немцы вооружали свои танки маломощными пушками?

* Почему немцы самоходно-артиллерийских установок строили больше, чем танков?

* Почему Вторая мировая война была не войной моторов, а войной огня?

* Почему в конце 1942 г. 6-я армия Паулюса, окружённая под Сталинградом не пробовала прорвать кольцо окружения и дала себя добить?

* Почему «лучший ас» Второй мировой войны Э. Хартманн практически никогда не атаковал бомбардировщики?

* Почему Западный особый военный округ не привёл войска в боевую готовность вопреки приказу генштаба от 18 июня 1941 г.?

Ответы на эти и на многие другие вопросы вы найдёте в этой, на сегодня уникальной, книге по истории Второй мировой войны.

---

Чем Сталин должен был пресечь у своих генералов эту «готовность к движению»?

Вообще-то на эту тему можно порассуждать, но другого пути пресечь бегство своих войск, кроме показательных наказаний бегущих, – нет.

Левченко это понял, а Кулик – нет. Он писал и доказывал свою правоту в Керчи: 30 января 1942 г. он написал Сталину в одной из многих объяснительных:

«Если дающие эти показания и составители этого письма называют правильную мою оценку обстановки, а исходя с оценки обстановки и правильное моё решение паникёрским, пораженческим и даже преступным, то я не виновен в том, что они не понимают самых элементарных познаний в военном деле. Нужно было бы им усвоить, что самое главное преступление делает командир, если он отдаёт войскам заведомо невыполнимый приказ, войска его выполнить не в силах, гибнут сами, а приказ так и остаётся невыполненным».

Правы, Вы, Григорий Иванович, правы, но помолчите об этом до Победы. Ведь каждое Ваше слово – это основание другим советским генералам сдать советский город с надеждой потом оправдаться.

Ведь Сталин начал восстанавливать Г. И. Кулика, как и Г. И. Левченко. Ему было присвоено звание генерал-лейтенанта, он получил в командование гвардейскую армию. Молчи и воюй! Но Кулик не молчит и Шепилов доносами вместе с Жуковым его снова легко валят. Ну теперь-то уж хоть помолчи!

Но Кулик клятый. 18 апреля 1945 г. Председатель КПК Шкирятов предъявляет ему уже партийное обвинение: «… ведёт с отдельными лицами недостойные разговоры, заключающиеся в восхвалении офицерского состава царской армии, плохом политическом воспитании советских офицеров, неправильной расстановке кадров высшего состава армии».

Думаю, что насчёт «неправильной расстановки» Кулик мог говорить о том, что если бы в Ленинграде не было Жукова, то блокада бы его была прорвана ещё осенью 1941 г., если бы в Крыму и на Кавказе не было генералов И. Е. Петрова и Г. Ф. Захарова, то Крым бы не сдали и т. д. Доносы на Кулика Сталину и в КПК написали генералы И. Е. Петров и Г. Ф. Захаров. Кулика исключили из партии и вновь понизили в звании до генерал-майора.

(И ведь Жуков, Захаров, Петров тоже правы – как им посылать на смерть людей, если Кулик утверждает, что они бездарны?)

После войны он служил в Приволжском военном округе замом командующего генерал-полковника В. Н. Гордова, тоже обиженного назначением в такой непрестижный округ. Круг говорящих и темы расширялись, теперь уже говорили о том, что колхозники ненавидят Сталина, что Сталин и года не удержится у власти, что Жуков в этом плане не оправдывает надежд генералов и т. д. Короче, в 1950 г. Кулик был приговорён к высшей мере наказания, вместе с Гордовым и некоторыми другими любителями прощупывать почву в генеральской среде на предмет объединения недовольных.

Так и закончил свою жизнь, на мой взгляд, очень и очень неординарный Маршал Советского Союза. Трагическая и непростая история, но это наша история и её надо бы знать, поскольку и на ней можно многому научиться.

Но вернёмся к генералам и тактике – к искусству и науке выигрывать бой.

Главное – солдат

Раньше мне уже приходилось писать, что, возможно, важнейшей субъективной причиной поражений Красной Армии в начальном периоде Великой Отечественной войны было то, что наши генералы (в сумме) готовились к прошлой войне, а не к той, в которой им пришлось реально воевать.

Но этот вопрос можно поставить ещё более определённо и более актуально – а готовились ли они к войне вообще? Делали ли они в мирное время то, что нужно для победы в будущей войне, или только то, что позволяло им делать карьеру? Прочитав довольно много мемуаров наших полководцев, я не могу отделаться от чувства, что они, по сути, были больше профессионалами борьбы за должности и кабинеты, и только во вторую очередь – военными профессионалами. Остаётся чувство, что их военное дело интересовало не как способ самовыражения, способ достижения творческих побед, а как способ заработка на жизнь. Это видно не только по мемуарам, а и по тому, как была подготовлена Красная Армия к войне.

В войне побеждает та армия, которая уничтожит наибольшее количество солдат противника. Их уничтожают не генералы и не офицеры, а солдаты, в чью боевую задачу входит непосредственное действие оружием.

И у профессионалов военного дела, как и у профессионалов любого иного дела, голова болит, прежде всего, о том, насколько эффективны их солдаты, их работники. Всё ли у них есть для работы, удобно ли им работать? Бессмысленно чертить стрелки на картах, если солдаты неспособны достать противника оружием. А, глядя на тот период, складывается впечатление, что у нас до войны об этом думали в среднем постольку поскольку, если вообще думали. Похоже считалось, что главное – чтобы солдат был идейно подготовлен, а то, что он не умеет или не имеет возможности убить противника, оставалось в стороне.

Немцы исключительное внимание уделяли конечному результату боя и тому, кто его обеспечивает – солдату, у немецких генералов голова об этом болела постоянно и это не могло не сказываться на результатах сражений начала войны.

Когда читаешь, скажем, о немецкой пехоте, то поражает – насколько ещё в мирное время немецкие генералы продумывали каждую, казалось бы, мелочь индивидуального и группового оснащения солдат. И дело даже не в механизации армии, механизация – это только следствие вдумчивого отношения немецких генералов к военному делу.

К примеру, у нас до конца войны на касках солдат не было ни чехлов, ни сеток для маскировки и они отсвечивали, демаскируя бойцов. А у немцев не то, что чехлы или резиновые пояски на касках – по всей полевой одежде были нашиты петельки для крепления веток и травы. Они первые ввели камуфляж и разгрузочные жилеты. В походе немецкий пехотинец нёс ранец, а в бою менял его на лёгкий штурмовой комплект – плащ и котелок с НЗ. Основное оружие – обычная, неавтоматическая винтовка, поскольку только она даёт наивысшую точность стрельбы на расстояниях реального боя (400—500 м). У тех, для кого непосредственное уничтожение противника не являлось основным делом, скажем, у командиров, на вооружении были автоматы (пистолет-пулемёты). Но немецкий автомат, по сравнению с нашим, имел низкую скорострельность, чтобы обеспечить высокую точность попадания при стрельбе с рук. (У нашего автомата ППШ темп стрельбы – 1000 выстрелов в минуту, а у немецкого МП-40 всего 350). А вот у немецкого пулемёта, из которого стреляют с сошек или со станка, темп стрельбы был вдвое выше, чем темп стрельбы наших пулемётов: от 800 у МГ-34 до 1200—1500 выстрелов в минуту у немецкого пулемёта МГ-42 против 600 выстрелов в минуту нашего ручного пулемёта Дегтярёва и станкового пулемёта Максима.

ППШ

В немецком пехотном отделении не было пулемётчика – владеть пулемётом обязан был каждый. Но вручался пулемёт самому лучшему стрелку. При постановке на станок на пулемёт ставился оптический прицел, с которым дальность стрельбы доходила до 2000 м. Наши пулемёты тоже могли забросить пулю на это расстояние, но кого ты невооружённым глазом на такой дальности увидишь и как по нему прицелишься? Бинокли, кстати, в немецкой армии имели очень многие, он полагался уже командиру немецкого пехотного отделения. Кто хоть однажды в жаркий день пил воду из горлышка нашей солдатской алюминиевой фляги в брезентовом чехле, тот помнит отвратительный, отдающий алюминием вкус перегретой жидкости. У немцев фляги были в войлочных чехлах со стаканчиком, войлок предохранял воду от перегрева. И так во всём – вроде мелочи, но когда они собраны воедино, то возникает совершенно новое качество, которое заставляет с уважением относится к тем, кто продумывал и создавал армию противников наших отцов и дедов.

РПД

Скажем, у командира немецкого пехотного батальона в его маленьком штабе был солдат-топограф, непрерывно определявший координаты объектов на местности и специальный офицер для связи с артиллерией. Это позволяло немецкому батальону в считанные минуты вызвать точный огонь полковой и дивизионной артиллерии на сильного противника. В немецкой гаубичной батарее дивизионного артполка непосредственно обслуживали все 4 лёгкие гаубицы 24 человека. А всего в батарее было 4 офицера, 30 унтер-офицеров и 137 солдат. Все они – разведчики, телефонисты, радисты и т. д. обеспечивали, чтобы снаряды этих 4-х гаубиц падали точно в цель и сразу же, как только цель появилась на местности. Стреляют ведь не пушки, стреляют батареи. Немецкие генералы не представляли бой своей пехоты без непрерывной её поддержки всей артиллерией.

(Надо сказать, что и у нас кое-где было нечто похожее, но к 1943 г. Генерал А. В. Горбатов вспоминает о боях за Гомель (выделено мною): «Вообще артиллеристы потрудились хорошо. Они расчищали огнём дорогу пехоте как при прорыве обороны противника, так и в ходе всего наступления. Квалифицированные офицеры-артиллеристы, как правило, были при батальонах; благодаря этому удавалось поражать цели с минимальным расходом боеприпасов»).