Газета Завтра - Газета Завтра 772 (36 2008)

• Название: Газета Завтра 772 (36 2008)
• Автор: Газета Завтра
• Жанр: Прочая околокомпьтерная литература

---

Мы что, не показывали — и количественно, и качественно, — что мир не отказывается от империй, а наоборот, рвется к их созданию в XXI веке? Что империей (и именно Четвертым Римом) мнят себя и США, и Евросоюз? Что раньше или позже возникнет еще пара кандидатов на имперское сверхдержавие? Причем именно такое, которое не будет совместимо ни с каким другим? И что нам в каждом из этих сверхдержавий места уже не будет? Что мы попадём между молотом и наковальней? Что отказаться от сверхдержавы ради евроутопии может только человек, разучившийся отличать мечту от действительности?

Я же не оспариваю эту мечту! Она совместима с жизнью России! Вошедшая в некое сверхдержавное поле Россия — могла бы жить. У этой жизни будут плюсы и минусы. По мне, так минусы были бы больше, а для кого-то это иначе. Но… не дано такой мечте осуществиться! И не надо даже спрашивать, почему этого не может быть. Этого не может быть, потому что не может быть никогда. "Теорехтически это, конечно, лошадь, а прахтически так она падает".

Теорехтически мы движемся в Европу. А прахтически мы тремся о Запад ослабленными бронированными боками.

Западничество и державность вошли в клинч. Нужна не прахтическая милитаристская щетина, одевшая тело страны, млеющей от желания слиться в экстазе с Европой (Западом). Такая милитаристская щетина только погубит все на свете — и себя, и других. Себя — в первую очередь. Нужны рыцарские латы, под которыми — сверхдержавный дух.

Скажут: "Да что щетина, что латы — все равно ядерная война".

А вот и нет! Потому что латы остановят. А щетина не остановит. Ну, если вам так не нравится метафора лат… Если вы так верите в пацифизм (а я лично ни на йоту в него не верю и имею все основания)… Если так, то есть другая метафора. Мои учителя мне говорили: "Самая удобная одежда — это фрак". А когда я спрашивал, почему, объясняли: "Потому что в нем нельзя ни драться, ни обниматься".

Обиженный западник может начать вести себя, как оставленная жена, которая пишет письмо в партком: "Мой муж негодяй, верните мне моего мужа!" Такая жена способна на неадекватное поведение. Державный субъект, знающий, что у него есть его путь (назовите его особым или как-то еще) совершенно не обязательно должен быть невротизирован сдержанными отношениями с теми, кто идет иным путем. Идеологический конфликт — это фрак в ситуации разрядки, и это латы в ситуации обострения. Многое можно варьировать, если мы добьемся вменяемого идеологического конфликта. Но для этого надо иметь идеологию! А её нет! У сверхдержавы она была. А у нас сейчас её нет!

Самое страшное (не побоюсь слова "страшное"), что по большому счету её нет ни у кого. Написав книгу "Слабость силы", я попытался "на языке фрака" обратиться к западным коллегам, объясняя это прискорбное обстоятельство. И получил много откликов. В том числе, от людей с Запада, не лишенных влияния. Многие уже понимают, что слабость силы состоит в том, что сила имеет один генезис, а власть — принципиально другой.

Истоки Запада — в греческой античности, ядром которой является трагическое как основа греческого мировоззрения. Кто породил трагическое? Эсхил. И в этом смысле он является родоначальником всего сразу — и мировоззрения, породившего Запад, и западной политики, являвшейся на рассматриваемом этапе составной частью мировоззрения и культуры.

Ну, так вот. В трагедии Эсхила "Прикованный Прометей" фигурируют два символических персонажа, ведущих Прометея к скале. Эти персонажи — Сила и Власть. Подчеркиваю, их два, и они отличны друг от друга. Власть имеет онтологически другую природу, нежели Сила. Власти-то в современном мире и нет! Потому что — и это давно показано (сошлюсь хотя бы на наиболее известного Кожева) — власть может быть сакральной, по сути теократической (власть Отца), нормативной (власть Судьи), проектной (власть Вождя) и экзистенциальной (власть Господина над рабом по Гегелю). Можно приводить другие классификации — ничто от этого не изменится.

Теократическая власть предполагает а) накаленную религиозность всего населения и б) вытекающий из этой накаленной религиозности конфликт цивилизаций ("фул абзац" в приведенной выше лингвистике).

Власть Судьи предполагает императив права. Настоящего права, не ориентированного на одностороннюю выгоду, а имеющего абсолютное значение. Эта власть преступно растоптана Клинтоном в Югославии и добита Бушем за счет признания Косова. Ее нет. Миром правит не право (жесткое или мягкое), миром правит беспредел. Кто силен — тот и прав. Но это уже не власть, это сила.

Власть проекта (и Вождя) предполагает наличие проекта. Проект растоптан в Ираке. Не потому, что Ирак стали бомбить. А потому, что, разгромив Ирак, не стали строить на пепелище модернизированное сильное национальное государство (как это делали, победив Японию или Германию). Вместо этого под жалкие и пошлые вопли о демократии соорудили хаос, наполненный суперрадикалами. Сооруженный же хаос, по сути, обрушили на своего союзника Турцию, воткнув ей в спину нож под названием "курдская проблема".

С этого момента стало ясно, что цезари обезумели. А обезумевший цезарь — это уже не цезарь. "Король голый!" — шептались придворные в сказке Андерсена. Голый король — это все же еще король, хотя и странный. То, что мы лицезреем по части "цезарей", делится для меня на нечто привычно безнадежное и ужасно странное. Привычно безнадежное — это Маккейн. Ужасно странное — это Обама.

Голые короли? Это бы было еще полбеды! Но король, не видя, что он голый, апеллирует, тем не менее, к своему сакралитету. Тут же апеллируют только к силе. Сила — очень серьезное слагаемое. Но когда ею подменяют, а не дополняют власть, это конец королю — голому, одетому… Любому. Его место занимает громила. У громилы весьма впечатляющая мускулатура. И дубина — о-го-го какая. Но он не король. Не рыцарь. Он громила. И это все видят. Власти Проекта под названием "Модерн" — нет. Буш, который отрекомендовался его защитником, сам же его и похоронил в Ираке.

Что есть еще? Власть Господина над рабом по Гегелю. Еще это называется признанием. Господин не боится смерти, а раб боится. Когда Господин доказывает рабу, что не боится смерти, — раб, понимая, что сам-то он боится, признает Господина, делая его таковым фактом своего понимания.

Кто-то хочет сыграть по этим правилам? Но по ним уже сыграли без нас. И если у режиссеров драмы под названием "шахиды" была большая цель, то она состояла именно в этом. Люди, демонстрирующие, что они идут на очевидную смерть за идею, тем самым подчеркивают, что это они не боятся смерти, а не те, кто хотят стать их господами. И если они не боятся смерти, то факт господства по Гегелю отменен.

А раз так, то обрушена и четвертая, последняя схема власти Запада. Он НЕ избранник Бога, НЕ справедливый судья, НЕ создатель Проекта Модерн и даже НЕ господин по признаку бесстрашия. Так кто он?

И НЕУЖЕЛИ НЕПОНЯТНО, ЧТО МАЛО-МАЛЬСКИ ПОЗИТИВНЫЙ ВЫХОД ИЗ КОЛЛИЗИИ, ЗАДАВАЕМОЙ ЭТИМИ ЧЕТЫРЬМЯ "НЕ", СВЯЗАН С РАЗВИТИЕМ? РАЗ-ВИ-ТИ-ЕМ! СТРАНА, КОТОРАЯ, ПЕРЕСТАВ КОПИРОВАТЬ ИСЧЕРПАННОЕ, СКАЖЕТ НЕЧТО НОВОЕ О РАЗВИТИИ, — ТЕМ САМЫМ СОЗДАСТ ПРОЕКТ. СОЗДАВ ПРОЕКТ, ОНА ВЕРНЕТ (ЛИШЬ ПРОЕКТОМ И ПОРОЖДАЕМУЮ) ВЛАСТНУЮ ЛЕГИТИМНОСТЬ. В ПРОТИВНОМ СЛУЧАЕ МИР ПОГИБНЕТ В ЯДЕРНЫХ СУДОРОГАХ БЕЗВЛАСТНОЙ, ТО ЕСТЬ ЧИСТО СИЛОВОЙ КОНКУРЕНЦИИ.

Что же касается России, то, конечно, кого-то может запутать паскудный лепет на тему о "тысячелетней рабе". А также казусы последнего двадцатилетия. Но Россия не раба. Что угодно, но не это. Она полюбила Запад, как Татьяна Ларина Евгения Онегина. Полюбила, считая, что у него есть эгрегор, дух, высшая идеальная правда. Когда она видит, что этого нет, происходит то, что описано у Пушкина. Губы шепчут: "Уж не пародия ли он?" И… Постцхинвалье.

Восстановить проект! Восстановить проект и вместе с ним что-то, адресующее к власти. Восстановить проект и сверхдержаву. Внести в нынешнее "безумие сильных" нечто, адресующее к идеальному, нечто сверхпрагматическое. Вот в чем спасение и России, и мира. Только в этом, и ни в чем другом. Опомнитесь, откройте глаза! Повторяю — вы в Постцхинвалье. Так случилось. Теперь придется исходить из этого и либо гибнуть, либо… переходить в иной, сверхпрагматический, проектный формат. А там уж… удастся — фрак, не удастся — латы. Все лучше и даже безопаснее, чем милитаристская щетина.

Проект — вы слышите! Или это — или конец российской истории. Выносить такой вердикт до признания Абхазии и Южной Осетии было рано. Вчера было рано. Завтра будет поздно.

Что случилось? К чему готовиться? Случилось Постцхинвалье. Оно обрушилось на неподготовленную страну, на неподготовленную элиту ("базис"). Если бы только на "базис"! Постцхинвалье обрушилось на "надстройку", абсолютно не подготовленную к альтернативе между западничеством и державностью.

Это ясно, как божий день. С каждым часом, с каждой очередной телевизионной программой, с каждой газетной статьей и радиодискуссией это будет все яснее. Но элита этого не хочет понимать. И дико злится на тех, кто ей пытается объяснить нечто, теперь уже категорически очевидное.