Фридрих Незнанский - Убийство за кулисами

• Название: Убийство за кулисами
• Автор: Фридрих Незнанский
• Жанр: Полицейский детектив

Криминал и искусство — веши, к сожалению, порой неразделимые… Убита известная оперная певица. Единственный подозреваемый — наш бывший соотечественник, известный тенор, ныне гражданин США.

В расследование включается Александр Борисович Турецкий. Чтобы найти виновных, даже ему, знаменитому «важняку», придется изрядно потрудиться и впервые в жизни заглянуть за кулисы оперного театра и узнать то, о чем обычный человек и не догадывается…

---

Фридрих Незнанский Убийство за кулисами

Пролог 1 июня, 2005 г

— Что?! — Тарелка с салатом выскочила из пальцев Ирины Генриховны и очень удачно приземлилась донышком на столешницу.

— А еще говорят, что бутерброд всегда падает маслом вниз! — фыркнул помощник генерального прокурора России Александр Борисович Турецкий и подмигнул жене. Супруга, однако, еще минуту назад приятно обрадованная тем, что муж в кои-то веки сумел заехать пообедать в родной дом, его веселья никак не разделяла.

— Что ты только что сказал, я спрашиваю?!

Сан Борисыч некоторое время довольно бессмысленно смотрел на нее, затем в приступе озарения хлопнул себя по лбу:

— Елки-палки! Я должен был сразу понять, что ты его знаешь… Типун мне на язык: сколько раз давал себе клятву не нарушать инструкцию и не рассказывать тебе о поступающих ко мне делах!

— Еще бы я не знала Юру Строганова! — Ирина Генриховна возмущенно стукнула кулачком по столу, отчего многострадальная тарелка снова подпрыгнула. — Его знают все, причем во всем мире! Да к твоему сведению, он не просто гениальный тенор, он… Он, если хочешь знать, на мой взгляд, куда талантливее Паваротти — вот!..

— Ну это ты загнула… — неуверенно вставил Турецкий и робко потянулся за вилкой.

— Что бы ты в этом понимал! — с горечью воскликнула его жена, всерьез страдавшая оттого, что муж абсолютно равнодушен к классической музыке, а значит, и к ее профессии тоже. Хотя на самом деле это было совсем не так: когда в конце прошлого года Ирина Генриховна, пройдя соответствующий конкурс, стала преподавателем знаменитой Гнесинки, Александр Борисович не только радовался, но и похвастался ее карьерным скачком перед своим давним другом Костей Меркуловым. Вот уж кто обожал классику вообще и оперу в частности — так это Константин Дмитриевич! Они с его супругой, кажется, не пропускали ни одной сколько-нибудь значимой премьеры, и Турецкий вполне обоснованно подозревал, что как раз по этой причине и легло на его стол сегодня утром дело об убийстве оперной примы Марии Краевой…

Правда, официальным основанием передачи его из Мосгорпрокуратуры к ним, в Генеральную, послужило то, что основной и на данный момент единственный подозреваемый в убийстве известной в России певицы оказался гражданином США.

Ирина Генриховна между тем расстроенно покачала головой и, присев напротив мужа, вперила в него взгляд, которому запросто могла бы позавидовать горгона Медуза.

— Нужно быть полным… ну просто полнейшим дубом, чтобы вообразить, что Юра способен на убийство, ясно тебе? — Для убедительности она постучала косточками пальцев по столешнице, хотя та была вовсе не дубовой, из обычной фанеры, обтянутой пластиком. — И я это говорю не потому, что Строганов поет, как… как ангел, а потому, что он и в жизни тоже ангел! Я знаю его не только по театру, я Юру знала еще до отъезда… Дай бог памяти… Да, он еще на четвертом курсе был, когда мы познакомились… Нет, даже на третьем!

— И как же вы познакомились? — подозрительно сощурился Александр Борисович, переставая жевать приготовленную женой отбивную и припоминая снимок подозреваемого, приложенный к делу: знаменитый тенор был, судя по всему, крупным мужчиной. Блондин, с мужественным, типично русским лицом — такие обычно производят на женщин глубокое впечатление… Особенно на женщин хрупких, каковой и являлась его собственная жена.

— Не будь идиотом! — непочтительно скривилась Ирина Генриховна. — Нас познакомил Аграновский, Аркадий Ильич. Юра, как и я до него, учился у нашего профессора… Слушай, не уходи от темы!

— Я и не ухожу, — обреченно вздохнул Турецкий и вернулся к отбивной. — И я совершенно не понимаю твоего возмущения: если Строганов невиновен, никто его не тронет. Разберемся.

— Строганов невиновен, — твердо произнесла Ирина Генриховна. — Вот увидишь, Саня, даже если все эти ваши улики против него — все равно невиновен… Слушай, он что, в Матросской Тишине?! Да как вы…

— Уймись! — Александр Борисович наконец рассердился на жену по-настоящему. — С чего ты взяла, что он арестован? Под подпиской он и под гарантией своего консула… Ты, надеюсь, в курсе, что твой любимый тенор не только мировая знаменитость, но еще и гражданин Штатов?

— В курсе! И если бы ты тогда, два года назад, не ловил какого-то очередного своего бандюка, а поехал со мной и Меркуловыми на премьеру в Юрин «Дом оперы», он бы тоже сегодня был твоим любимым тенором! Даже таких безразличных к музыке людей, как ты, Строганов не оставляет равнодушными!

— Спасибо, я сыт. — Александр Борисович аккуратно положил вилку и нож на тарелку и поднялся из-за стола. — Ты ошибаешься, к музыке я не безразличен, у меня просто нет времени ее слушать — это во-первых.

— А что же во-вторых?

— Во-вторых, дело я получил только что, успел просмотреть — не более того. Ну и наметить сотрудников для оперативно-следственной группы… Есть и в-третьих: ты еще не забыла, кто у нас самый настоящий фанат этой оперы вашей и в частности — чтоб ты не сомневалась — Юрия Валерьевича Строганова, точнее, его, как ты выразилась, ангельского таланта?

Ирина Генриховна улыбнулась, а ее супруг продолжил:

— Правильно, вижу, ты уже поняла: мой непосредственный начальник Константин Дмитриевич Меркулов, навесивший на мою и без того отягощенную шею это дело. Подозреваю — с той же целью, с какой ты сейчас на меня наехала… Кстати, у Меркуловых дома — целая коллекция строгановских дисков, и, к твоему сведению, один из них я как-то слушал — запись концерта в Ла Скала…

— Вероятно, вынужден был слушать, неудобно было хозяевам перечить, — не удержалась и съязвила Ирина Генриховна. Но Александр Борисович благородно пропустил ее реплику мимо ушей.

— …Должен сказать, впечатляет, хотя я, по твоему мнению, и тупой…

— Я так не говорила!..

— Но думаешь! И не спорь… Свое впечатление от строгановского голоса помню. Но если ты думаешь, что при этом следствие будет вестись необъективно, то восприму это со своей стороны как оскорбление! Все, мне пора — до вечера, радость моя!..

— Саня, ты что?! — Ирина Генриховна и сама поняла, что слегка перегнула палку, но не поняла, где именно. И, вскочив, бросилась вслед за мужем в прихожую. — Ты что, и правда всерьез разозлился?..

Александр Борисович молча надел туфли и, прежде чем выйти из дома, внимательно посмотрел на жену.

— Никогда на меня не дави, Ирка… — сказал он серьезно. — Никогда, договорились?

— Разве я давила когда-нибудь?

— Нет… За исключением сегодняшней ситуации… Ладно, не бери в голову, я сам виноват: не нужно было тебе рассказывать. Это я от расстройства — текучка заела, а тут еще Костя с этим вашим тенором подсуропил… Да и Краеву жалко, красивая женщина… была! А тебе ее что, не жалко?

— Очень жалко как певицу: прекрасное меццо, хотя она, похоже, успела достичь своего потолка…

— Ирка, ты что несешь?! — Турецкий даже рот приоткрыл. — Убили красивую и еще достаточно молодую женщину, какая разница, певица она или там уборщица?!

Ирина Генриховна слегка покраснела, но упрямо покачала головой:

— Ты знаешь, что она какое-то время с Валей в «Станиславского и Немировича-Данченко» работала?..

Валентина, ближайшая подруга Ирины Генриховны, до недавнего времени тоже пела в опере.

— Да. И что же?

— Ну она там полколлектива своими интригами едва в гроб не загнала! Одна молоденькая солистка всерьез пыталась на себя руки наложить из-за пущенной ею сплетни, между прочим крайне грязной… Ничуть не удивляюсь, что ее убили! Из-за ее характера убить Краеву мог кто угодно!.. А уж как от нее Валентине досталось — и говорить не стану; можно сказать, именно из-за Краевой Валя и ушла на преподавательскую работу.

Турецкий посмотрел на жену с искренним интересом:

— Жаль, у меня времени сейчас нет, я бы тебя порасспрашивал подробнее… Дай-ка мне, кстати, Валин телефон, радость моя: я к ней кого-нибудь из ребят подошлю. А ты мне все расскажешь вечером… Пока!

И не успела Ирина Генриховна открыть рот, чтобы возмутиться намерению мужа «подослать» своих сыщиков к ее лучшей подруге, как Александр Борисович исчез со скоростью человека, опаздывающего на поезд, но не потерявшего надежду все-таки успеть.

Ирина Генриховна покачала головой и, вздохнув, двинулась к окну. Небо за стеклами было серым, низким и грозило вот-вот разразиться дождем — да не каким-нибудь «слепым» или грибным, а самым настоящим ливнем. Она задумчиво стояла и смотрела вниз на поблескивающую темными обтекаемыми боками машину мужа. Потом — на него самого, все на той же скорости вылетевшего из подъезда.

Ей вдруг вспомнилось, как в первые годы их совместной жизни Александр Борисович в таких вот случаях всегда, прежде чем сесть в машину, поднимал голову, смотрел на их окна и махал жене рукой… «А вдруг… — подумала Ирина Генриховна, — и сейчас он помашет?.. Нет, вряд ли… Что это со мной? Вспомнила бабка, как молодкой была?!»