Фридрих Незнанский - Серьезные люди

• Название: Серьезные люди
• Автор: Фридрих Незнанский
• Жанр: Полицейский детектив

Плетнева преследует неизвестный. И со всех сторон сыплются несчастья, в течение суток он дважды оказывается под арестом. Разобраться в странном деле берутся сотрудники агентства «Глория», руководит их розыскными мероприятиями Турецкий, который выясняет, что против Антона задействована бандитская группировка.

---

По этому поводу Голованов имел твердое убеждение, не разделяемое, правда, законодателями, в том, что с убийцей, делающим свое дело исподтишка, надо разговаривать на его языке, ибо зверь понимает только свой язык. И все в «Глории» знали эту точку зрения, ибо «костяк» агентства составляли Севины сослуживцы. А еще Сева любил повторять — для вящей убедительности: «Наверное, не так ужасно, если демократия в одном конкретном случае пострадает, зато в других ситуациях она станет несомненно крепче». Не модно так выражаться, но… сыщику видней.

— Здесь — все. Оружия при себе не держали, видно, рассчитывали на неожиданность и собственные силы. Но — просчитались. Где поговорим?

— Я тут жду одного клиента, через сорок минут подъедет, а вы ж не управитесь за это время?

— А если скоростным методом? — предложил Антон.

— Нет, я думаю, лучше в подсобке. Места хватит, заодно и посмотрят друг на друга, кто первый не выдержит. Потом Саша или я подойдем, посмотрим.

— В подсобке так в подсобке, — сказал Антон и повесил свою куртку на вешалку. Щербак тоже снял верхнюю одежду. — Ну, пошли?..

— Ксивы надо посмотреть, вернулся к столу Щербак и аккуратно, чтобы не оставлять следов, за уголки вынул паспорта одного и другого.

— Перчатки надень или положи сюда, — он ткнул пальцем перед собой. Потом взял из стаканчика две заостренные палочки для чистки зубов и ловко открыл один и другой паспорта.

— Значит, — перегнувшись к нему, сказал Николай, — запоминай, Антон: длинного зовут… вот ирония судьбы, Егором Ивановичем Кругловым, а маленького — Савелием Васильевичем Долгим, действительно, только в насмешку… Запомнил?

— Запомнил, пошли работать. Перчатки — у Альки?

— Теперь-то зачем?

— А когда в перчатках задаешь вопросы, ответы более откровенные.

— Ну, ты психолог!..

В приемной натянули перчатки, вызвав прилив любопытства у Алевтины. Но Щербак, как джентль—мен, сказал, что работа с задержанными налетчиками предстоит сложная и в подсобку заглядывать пока не надо. Крови не будет. Но — стра-ашно! Аж жуть!

Аля посмеялась и выдала еще две пары наручников. Удобнее разговаривать. Уходя, сыщики захватили с собой две табуретки — не на полу же сидеть! И диктофон — для правдивых и чистосердечных признаний. Протоколы дознания будут написаны позже…

Антон заглянул на ходу на кухню и взял тонкий, как шило, нож — сточенный до такого состояния от долгого употребления и частой заточки. Его-то давно выбросить пора, да руки не доходили. А так — какой-никакой, а пыточный все-таки инструмент. В Африке только такими инструментами и приходилось пользоваться, когда убеждения не помогали. А вот такие штучки и целый набор страшилок — еще как помогали!

Мужики, один шестьдесят седьмого, а второй семидесятого года рождения, уже пришли в себя и оглядывались, пытаясь понять, где они. Но здесь были голые стены и горка деревянных ящиков. Что это? Когда их переносили, они еще не полностью осознавали, что с ними происходит, а сейчас и рады бы, да заклеенные пленкой рты пропускали только мычание. Они и мычали, скорей всего, вопросительно.

Антон приоткрыл дверь и прислушался, потом они вошли, поставили табуретки, уселись. Антон метнул нож в один из ящиков, и тот, вонзившись, завибрировал.

— Ты смотри, как быстро человек способен превратиться в корову, а?

— Здорово! — восхитился Щербак. — С которого начнем?

— Да я думаю, с более слабого, вон того, что на бабу полез. Хорош! А, как она его? Душитель ты хренов, кто ж так с женщиной-то обращается? С ней надо лаской, нежностью, вот тогда — и любовь и радость. А ты? Стыдно, а? Как думаешь, ему стыдно?

— Не, откуда? Ну, я его распечатываю, — Щербак подошел, нагнулся над полулежащим в неудобной позе тем, что поменьше — Долгим, и рывком содрал скотч… до половины, не полностью. Говорить сможет, а орать не получится — морда перекошена. Да и глаза вспухли, Элка постаралась. Наверное, она и сама бы справилась. Просто возилась бы долго, вот Николай и ускорил — кулаком, в смысле — кувалдой. Опустившись на корточки, он теперь внимательно рассматривал, словно изучал, физиономию.

— Ну, давай, колись, Долгий. Кто, откуда, зачем и кто послал? Вопросы простые. Перед тем как приехали на черной «восьмерке», которая, кстати, вас кинула и удрала, едва крик услышала. Вы ж по-тихому должны были «замочить» его, да? — Он кивнул на Антона. — А получилось грубо… Жду ответов.

Долгий молчал и тяжело дышал, отчего кусок пленки мотался перед его носом.

Антон, ни слова не говоря, подошел к ящику, выдернул нож и, вернувшись к мужику, взял конец пленки и легко отрезал его, слегка коснувшись при этом носа Долгого. Отошел, осмотрел и сказал:

— Молодцы, хорошо наточили, вот и попробуем сейчас, не люблю бессмысленного молчания, а ты?

— Я — тоже. — Щербак перевел взгляд на Круглова. — Может, ты хочешь сказать?

Тот отрицательно помотал головой и состроил «страшные» глаза. Вместе с мычанием это должно было произвести ужасное впечатление. Но он ошибся. Щербак, не поднимаясь, протянул руку к Антону. Тот вложил ему в пальцы нож. Коля разрезал скотч на ногах у мужика и раздвинул их, показав Антону жестом, подержи, мол. Антон подошел и просто встал на его ногу. Долгий застонал. А Щербак начал ножом распарывать его брюки, начиная с ремня. Разрезал, вместо того, чтобы расстегнуть молнию.

— Давай, берись!

И они с Антоном рывком сорвали брюки. Щербак отбросил их. Его руки в белых медицинских перчатках впечатляли. У Долгого «забегали» по сторонам расширенные от страха глаза. А Щербак все так же спокойно оттянул резинку трусов и перерезал ее, вывалив наружу «хозяйство» мужика. Посмотрел и так, и этак, словно примериваясь, с чего начинать, и занес уже нож, как Долгий тонко завопил.

— Чего он? — спросил Антон, по-прежнему прижимая ногой к полу щиколотку мужика. Не приведи господь, Алевтина сунет сюда нос из любопытства, ее же кондрашка хватит!

— Не знаю, — равнодушно пожал плечами Щербак, — а я еще и не начинал. Ты чего, Долгий? Говорить хочешь?

Продолжая выть, тот утвердительно затряс головой.

Щербак показал Антону, и тот подвинул ему табурет, передал диктофон. Николай сел, включил, сорвал со рта остаток скотча и сказал:

— Допрашивается Долгий Савелий Васильевич, семидесятого года рождения, адрес указан в паспорте… Давай, начинай. Кто таков? Где работаешь? Или кому служишь? Кто послал и зачем? Начиная с себя, говори, ты кто? Потом про него расскажешь.

— Вы уже знаете, кто я, — торопливо, почти захлебываясь словами, — начал Савелий, опасливо поглядывая на нож, которым поигрывал Щербак. — И я ни в чем не виноват. Это меня Федька заставил ехать с ним и помогать.

— А кто он и почему заставил именно тебя?

— Ему было приказано замочить мента, но так, чтоб выглядело бытовой дракой.

Круглов яростно завозился, извиваясь на полу и мыча. Слова были непонятны, но мысль чувствовалась: ненависть к предателю. Савелий опасливо покосился на него.

— Ему приказали, он тебе приказал, так? А женщину почему стал душить?

— Я не душил! Я просто рот хотел ей заткнуть, чтоб не орала. Она так закричала, что все сорвать могла.

— Ну, как же не душил, когда я сам видел твои руки на ее горле? А потом чего с ней делать собрались?

— Ничего! — испуганно затрясся Долгий. — Отпустили бы и убежали.

— Давай и второму рот откроем? — предложил Щербак Антону, и тот подошел и нагнулся над Егором. Дернул и на половину оторвал скотч.

— Чего хочешь возразить? — спросил Антон.

— Врет он, сука! Падла! Освободи руки, я ему пасть порву!

— Тебе твою пасть открыли, чтоб ты не ругался, а отвечал правдиво на вопросы. Не захочешь, опять заклею, и будем слушать только его.

— Ничего я не скажу! Мне голова нужнее!

— Тогда помолчи, — и Антон снова заклеил ему рот, и уже перестал обращать внимание на его дерганья. А Щербак повернулся к Долгому:

— Видишь, утверждает, что ты врешь. Ну что ж, не хочешь говорить правду, сейчас мы тебя немного кольнем, — Николай подбросил нож и профессионально поймал его.

— Правду говорю! — завопил мужик.

— Не ори, говори спокойно, вот когда начнем операцию по превращению тебя в бабу, рот заклеим, тогда и ори себе на здоровье. А это почти не больно, там у тебя одну связочку, жилку, перережем — и ты уже не мужик. И будут тебя, милый, «петушить» везде, где ты появишься. На зонах, я имею в виду, понял? — Тот только кивать мог, так напугала его открывшаяся перспектива. — А теперь вернемся к женщине. Так зачем душил?

— Он сказал, если мента уделаем, баба — наша. Делайте, сказал, что хотите.

— Кто он?

— Пахан.

— Зовут как? Ну, погоняло?

— Не знаю.

— Незнакомый человек, о котором тебе известно только то, что он — пахан, пришел к тебе и велел «замочить» мента и забрать себе его бабу? И вы с этим пошли? Да никогда не поверю. Не мог чужой пахан вам приказывать. Кто-то другой вам приказал его слушаться, так?