Андрей Никитин - Дороги веков

• Название: Дороги веков
• Автор: Андрей Никитин
• Издательство: Melanar
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2005

…Если в первые годы на берегах Плещеева озера я находил стоянки на песчаных валах древнего берега, возвышающихся на два-четыре метра над озером, то, по мере того как накапливался опыт и возникали новые вопросы, мне все чаще приходилось спускаться в сырую озерную пойму…

Однако самое любопытное ожидало меня на Польце.

Копать это огромное многослойное поселение, где, словно визитные карточки, лежат черепки самых различных культур, отдаленных зачастую сотнями километров друг от друга, было трудно. Трудности возникали оттого, что подстегивали сроки: за лето надо было вскрыть большую площадь, чтобы освободить место для строительства железнодорожной станции, во всем требовалось разобраться сразу, все увидеть, сравнить, взвесить. Нельзя было остановиться, подумать, отложить на следующий сезон, чтобы вернуться с новыми силами и новыми мыслями: Вместе с тем копать было захватывающе интересно. Каждый день открывалось что-то новое — новые соотношения археологических комплексов, новые возможности истолкования прошлого, новые факты, понять которые удавалось порою спустя годы.

То было удивительное лето на берегу еще прозрачной тогда и рыбной реки, под солнцем и соснами, где прошлое переслаивалось настоящим, глубокая древность — современностью. Я рассказал об этом времени в своей книге «Дороги веков» — о том, как мы жили, копали и что находили…

Археология всегда была для меня не «наукой о древностях», как точно переводится это слово, а «наукой о прошлом», причем прошлое включало в себя не только историю человеческого общества, но и историю биосферы в целом… И потому речь здесь пойдет не столько о предметах, найденных при раскопках, сколько о закономерностях, на которые указывает анализ этих предметов; не столько о фактах, сколько о процессах, разворачивающихся на протяжении тысячелетий; не столько о следствиях, сколько о возможных причинах, истоки которых приходится искать иногда за пределами биосферы. А чтобы увидеть все это, понять, какое место в пространстве и времени занимает прошлое, ограниченное тем или иным квадратом раскопа, современный археолог должен уметь преодолевать эти границы, уметь подняться над ними, соединив в своем сознании результаты множества исследований. Вот почему сейчас я пишу не как только писатель или только археолог, а как оба они вместе.

Андрей Леонидович Никитин.

---

Он посмотрел на меня хитро, и улыбка раздвинула его рот до ушей, которые засветились красными фонариками.

— А я-то считал, что ты больше о себе стараешься, чем о других! Думаю, дай ему возможность, так всё здесь разнесёт, на обоих берегах, под корень сроет… — И посерьёзнел. — Правильно это. Вот и Слава Королёв, с которым мы тут у тебя поцапались… Когда он меня за плотину ругал, тоже ведь прав был, что тут скажешь. Но и я прав, — встрепенулся он с петушиной лихостью. — Придумаем ещё, как и реку запрудить, и воду чистую оставить! Правда, не мне это уже, наверное, делать придётся… Вон в Калинин зовут, там места у меня родные…

— Со своим не сработался? — спросил я, понимая на что намекает главный инженер.

— Со своим, — согласился Василий Николаевич и вздохнул. — Да какой он, к шуту сказать, свой? Нет у нас с ним понимания. Думаешь, так бы легко он тебе деньги отпустил, если бы я его каждый день не грыз? Чёрта с два! Ну да ладно. Сделали мы с тобой дело? Глядишь, не здесь, так ещё где-нибудь сделаем! Как это дружок твой ярославский поёт: «…Не надо печалиться, вся жизнь впереди…» Вот и у нас с тобой тоже жизнь — и если не вся, то всё-таки впереди большая и лучшая часть, верно?!

50

…После обеда я сидел за сметой, подсчитывая оставшиеся финансы и израсходованные человеко-дни. Дней накопилось много, средств осталось мало. Михаил и Слава были на реке, где поочерёдно до посинения испытывали новую конструкцию копья для подводной охоты — сочетание бамбукового колена удилища с алюминиевой вилкой на конце.

Через открытую дверь до меня донёсся голос Юрия:

— Здесь он? Или опять куда-нибудь уехал?

Юру я ждал с двенадцатичасовым поездом. Он писал, что приедет сразу же, как только закончится экзаменационная сессия в его институте. По моим расчётам, последний экзамен должен был быть дней пять назад. Своего приятеля я ждал все эти дни, и сегодняшний должен был быть последним. Но вот и двенадцатичасовой поезд пришёл, а Юрия всё не было. Дорогу сюда он знал не хуже меня, и беспокоился я только об одном: чтобы вместо Купанского он не оказался, скажем, в Кандалакше или в Коктебеле, от него это можно было ожидать.

— А вот и я! — сказал Юрий, входя в комнату и сбрасывая рюкзак. — А почему ты не на работе? Я решил, что ты уже на Дикариху перебрался: на раскопе никого нет, стенки почти все присыпаны… Где же остальные?

Вместо того чтобы ехать на поезде, Юрий, по старой памяти, как это делали мы раньше, приезжая на рыбалку, отправился по берегу пешком, поскольку мотовоза, как он объяснил мне, нужно было ждать около получаса. Поэтому он шагал по шпалам, по береговым стоянкам, попутно залезая в озеро, и вместо двенадцати часов прибыл в четыре. Всё это он объяснил, распаковывая свой рюкзак и выкладывая вещи, которые я заказал ему в письме.

— А ружье привёз?

— Ружье привёз. И продукты тоже. Писем тебе нет. А кормить будешь?

— Кормить буду. У тебя ведь, как всегда, ни ложки, ни миски, ни кружки?

— Ну, ты это брось! Я сам их заворачивал в газету…

Юра копается в рюкзаке. Появляются круглые батарейки для фонаря, два пузырька диметилфталата, маски, ласты и трубки, шерстяные носки, одеяло, бутылка с подсолнечным маслом, которое в изобилии имеется в здешних магазинах, пачки сахара, кофе…

— Странно… Ведь сам клал в рюкзак!

Не было такого, чтобы Юрий взял с собой миску и кружку. Всё что угодно, только не это!

Пока разогреваются уха и макароны, оставшиеся после обеда, мы идём на реку: Юра — ещё раз умыться, я — с ружьём. Михаил сидит на берегу синий, завернувшись в мохнатое полотенце, и, клацая зубами, пытается что-то объяснить Славе, который, взбивая воду ластами, периодически исчезает в яме. При виде подводного ружья Михаил вскакивает, почти вырывает его у меня из рук и начинает отчаянно кричать приятелю, чтобы тот отдал ему маску и ласты.

— Это тоже твой? — спрашивает Юрий, который знаком по прежним экспедициям только со Славой.

— Ну ч-что, п-приехал? Здорово! — Слава вылезает из воды и, дрожа, стягивает с себя маску. — А м-мы уже на Ди-дикарихе были!

Михаил плюхается в воду, краем уха схватив, как надо заряжать ружье. Берегитесь теперь, язи!

— А что, есть рыба? — спрашивает Юрий.

— Во! — разводит руками Слава. — И даже больше! Я сейчас щуку видел. Под самыми корягами. Ещё маска есть?

— Есть. Только я сам посмотрю сначала…

Но Слава, подпрыгивая, чтобы согреться, уже мчится к дому.

— Проворные ребята, — говорит Юра, намыливая голову.

Над рекой разносится торжествующий вопль. От неожиданности Юрий выпускает из рук мыло, и оно, бледнея, медленно уплывает на дно.

Михаил, совершенно ошалевший от восторга, отплёвываясь и взмучивая воду, потрясает гарпуном с трепещущим на нём подъязком. Вернувшийся с маской Слава ещё больше синеет — на этот раз от зависти.

На вечернем совете принята программа на ближайшие дни.

Завтра и послезавтра заканчиваем профили и закапываем стенки. Если останется время — начнём камеральную обработку. В субботу после полудня отправляемся на Сомино. Гуляем два дня; Слава с Мишкой хотят пойти в Хмельники к Славиному деду, а оттуда — в Бармазово. Теперь это просто небольшая полянка в лесу, носящая название деревни, сгоревшей во время литовского нашествия. Хмельниковцы рассказывали, что там находили монеты, какие-то вещи, а я, прочёсывая этот район в 1957 году, наткнулся на старое деревенское кладбище. И вот ребята решили отправиться в «собственную» экспедицию, получив от меня инструкции и запасшись всеми раскопочными принадлежностями, вплоть до маленькой бутылочки с разведённым на ацетоне «БФ». Нас с Юрой манит Нерль и Сомино.

51

Страсть забирает человека быстро и прочно. Открытый ребятами совсем недавно подводный мир с появлением ружья словно приобрёл новую ценность и обширность. Время исчисляется «от воды до воды». Если по утрам мы просто купались, то теперь вопрос, кто встанет раньше, стал вопросом личного соперничества: первый вставший завладевает ружьём.

Утром вода тиха и прозрачна. Её ещё не перемешали моторы, за ночь осела муть, и рыбы разбредаются по подводным лугам на кормёжку.

В яме под корягами затонувших кустов притаились язи.

Утром солнце высвечивает яму до дна. Медленно, стараясь не шуметь, подплываешь к холодной серовато-зелёной глубине, откуда словно чёрные кораллы поднимаются сучья затопленных кустов. Сгибаешься пополам, выбрасываешь в воздух ноги и стремительно пикируешь на дно. Под коряги нужно подбираться снизу. Вначале нас пугало это чёрное неподвижное кружево, когда кажется, одно лишь неверное движение — и сучья схватят тебя, вцепятся в ласты, и ты будешь, задыхаясь, барахтаться в подводном плену…

Страх прошёл после первых погружений. Яма стала привычной и обжитой. Мы узнали ходы и выходы, знаем, где и как надо повернуться, и, поднимаясь, слушаем, как ломаются под водой чёрные веточки с лёгким льдистым звоном.

На завтрак у нас снова появляются жареные язи.

Днём, в перерыве между работой, мы берём лодку и отправляемся вверх по реке, за Польцо. Здесь среди зелёных коридоров с жёлтым песчаным дном, где вспыхивают в иле обломки раковин, и колышущимися стенами, сотканными из зелёных нитей водорослей, мы ищем щук.

Чем меньше рыбёшка, тем она храбрее и любопытнее. Пескари, щурята, плотничья и окуневая мелюзга, юркие серебряные брызги верхоплавок — все они толкутся перед тобой, лезут к маске, щекочут ухо, и, даже размахивая руками, не сразу удаётся их отпугнуть. Они словно знают, что при таких размерах на них не позарится ни один подводный хищник, притом огромный. Уклея — та держится осторожно, обходит стороной, как, впрочем, и плотва, пытающаяся сохранить между собой и пловцом известную дистанцию. Обходной маневр, неторопливая ретирада за куст, в яму, под затопленное дерево — вот арсенал уловок окуней. Язи бросаются от охотника стремглав, и поразить их можно только при молниеносном пикировании сверху, как это удаётся нам делать на яме перед домом.

Поэтому самой благодатной добычей оказывались щуки, ни одним движением не выдающие своего присутствия и подпускающие охотника на верный выстрел, если только он успевал его сделать.

Щук не сразу удавалось распознать в тёмных, толстых обрубках, висящих над дном среди зарослей, и, лишь уловив устремлённый на меня жёлтый тусклый глаз, я спохватывался, поднимал ружье, но щуки и след простыл… Зато с какой гордостью, с каким объяснимым тщеславием, выйдя победителем из такой борьбы, можно было подплыть к лодке и, не снимая маски, небрежным движением швырнуть на дно добычу!

И сейчас, когда мы с Юрием стаскиваем в лодку снаряжение, готовясь к поездке на Сомино, по-моему, Михаил колеблется: не поехать ли с нами, оставив Славу одного идти в Хмельники?