Николай Агнивцев - Блистательный Санкт-Петербург

• Название: Блистательный Санкт-Петербург
• Автор: Николай Агнивцев
• Жанр: Поэзия

В Константинополе у турка

Валялся, порван и загажен,

«План города С.-Петербурга»

(« В квадратном дюйме – 300 сажен…»)

И вздрогнули воспоминания !..

И замер шаг… И взор мой влажен…

В моей тоске, как и на плане:

- «В квадратном дюйме – 300 сажен!..»

   Н. Агнивцев «План города С.-Петербурга»

Агнивцев относился к Петербургу как к любимой женщине. Он не просто любил, - он поклонялся, боготворил, жил и дышал этим городом, всем, что было как-то связано с ним. Агнивцев – не просто «русский советский поэт», он прежде всего - поэт Петербурга.

---

Агнивцев Николай Блистательный Санкт-Петербург

Александре Федоровне Перегонец,

Петербургской Псише этих стихотворений.

* * *

В моем изгнаньи бесконечном
Я видел все, чем мир дивит:
От башни Эйфеля до вечных
Легендо-звонных пирамид!..

И вот "на ты" я с целым миром!
И, оглядевши все вокруг,
Пишу расплавленным ампиром
На диске солнца: "Петербург".

ВДАЛИ ОТ ТЕБЯ, ПЕТЕРБУРГ

Ужель в скитаниях по миpy
Вас не пронзит ни разу, вдруг,
Молниеносною рапирой —
Стальное слово "Петербург"?
Ужели Пушкин, Достоевский,
Дворцов застывший плац-парад,
Нева, Мильонная и Невский
Вам ничего не говорят?
А трон Российской Клеопатры
В своем саду, и супротив
"Александринскаго театра"
Непоколебленный массив?
Ужель неведомы вам даже
Фасад Казанских колоннад?
Кариатиды Эрмитажа?
Взлетевший Петр, и Летний Сад?
Ужели вы не проезжали
В немного странной вышине
На старомодном "империале"
По Петербургской стороне?
Ужель, из рюмок томно-узких
Цедя зеленый пипермент,
К ногам красавиц петербургских
Вы не бросали комплимент?
А непреклонно-раздраженный
Заводов выборгских гудок?
А белый ужин у "Донона?"
А "Доминикский" пирожок?
А разноцветные цыгане
На Черной речке, за мостом,
Когда в предутреннем тумане
Все кувыркается вверх дном;
Когда моторов вереница
Летит, дрожа, на Острова,
Когда так сладостно кружится
От редерера голова!..
Ужели вас рукою страстной
Не молодил на сотню лет,
На первомайской сходке красный
Бурлящий Университет?
Ужель мечтательная Шура
Не оставляла у окна
Вам краткий адрес для амура:
"В. О. 7 л. д. 20-а?"
Ужели вы не любовались
На сфинксов фивскую чету?
Ужели вы не целовались
На Поцелуевом мосту?
Ужели белой ночью в мае
Вы не бродили у Невы?
Я ничего не понимаю!
Мой Боже, как несчастны вы!..

ГРАНИТНЫЙ БАРИН.

Париж, Нью-Йорк, Берлин и Лондон
Какой аккорд! Но пусть их рок!
Всем четырем один шаблон дан,
Один и тот же котелок!

Ревут: моторы, люди, стены,
Гудки, витрины, провода...
И, обалдевши совершенно,
По крышам лупят поезда!

От санкюлотов до бомонда,
В одном порыве вековом,
Париж, Нью-Йорк, Берлин и Лондон
Несутся вскачь за пятаком!..

И в этой сутолке всемирной,
Один на целый миp вокруг,
Брезгливо поднял бровь ампирный
Гранитный барин Петербург!

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЕ ТРИОЛЕТЫ.

Скажите мне, что можеть быть
Прекрасней Невской перспективы,
Когда огней вечерних нить
Начнет размеренно чертить
В тумане красные извивы?!
Скажите мне, что можеть быть
Прекрасней Невской перспективы?..

Скажите мне, что может быть
Прекрасней майской белой ночи,
Когда начнет Былое вить
Седых веков седую нить
И возвратить столетья хочет?!
Скажите мне, что может быть
Прекрасные майской белой ночи?..

Скажите мне, что может быть
Прекрасней дамы петербургской,
Когда она захочеть свить
Любви изысканную нить,
Рукой небрежною и узкой?!
Скажите мне, что может быть
Прекрасней дамы петербургской?. .

СТРАННЫЙ ГОРОД.

Санкт-Петербург — гранитный город,
Взнесенный Словом над Невой,
Где небосвод давно распорот
Адмиралтейскою иглой!

Как явь, вплелись в твои туманы
Виденья двухсотлетних снов,
О, самый призрачный и странный
Из всех российских городов!

Недаром Пушкин и Растрелли,
Сверкнувши молнией в веках,
Так титанически воспели
Тебя — в граните и в стихах!

И майской ночью в белом дыме,
И в завываньи зимних пург
Ты всех прекрасней — несравнимый
Блистательный Санкт-Петербург!

У АЛЕКСАНДРИНСКАГО ТЕАТРА.

Там, где Российской Клеопатры
Чугунный взор так горделив,
Александринскаго театра
Чеканный высится массив.

И в ночь, когда притихший Невский
Глядит на бронзовый фронтон,
Белеет тень Комиссаржевской
Меж исторических колонн...

Ты, Петербург, с отцовской лаской
Гордишься ею!.. Знаю я:
Была твоей последней сказкой
Комиссаржевская твоя...

Нежнее этой сказки — нету!
Ах, Петербург, меня дивит,
Как мог придумать сказку эту
Твой размечтавшийся гранит?!

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ.

Ах, как приятно в день весенний
Урвать часок на променад
И для галантных приключений
Зайти в веселый Летний сад.

Там, средь толпы жантильно-гибкой,
Всегда храня печальный вид,
С разочарованной улыбкой
Поручик Лермонтов стоит! . .

Ах, Санкт-Петербург, все в тебе очень странно,
Серебряно-призрачный город туманов!

Ах, Петербург, красавиц "мушки",
Дворцы, каналы, Невской твой!
И Александр Сергеич Пушкин
У парапета над Невой!

А белой ночью, как нелепость,
Забывши день, всю ночь без сна
На Петропавловскую крепость
Глядеть из темного окна!..
И, лишь запрут в Гостинном лавки,
Несутся к небу до утра
Рыданье Лизы у Канавки
И тoпoт Меднаго Петра!..

Ах, Санкт-Петербург, все в тебе очень странно,
Серебряно-призрачный город туманов!

Ах, Петербург, красавиц "мушки,"
Дворцы, каналы, Невский твой!
И Александр Сергеич Пушкин
У парапета над Невой! . .

ПЕТР 1-ЫЙ.

Москва и Kиeв задрожали,
Когда Петр, в треске финских скал,
Ногой из золота и стали
Болото невское попрал...

И взвыли плети!.. И в два счета —
Движеньем Царской длани — вдруг —
Из грязи невскаго болота —
Взлетел ампирный Петербург:

И до сих пор, напружив спины,
На спинах держут град старинный
Сто тысяч мертвых костяков
Безвестных русских мужиков!..

И вот теперь, через столетья,
Из под земли, припомнив плети,
Ты слышишь, Петр, как в эти дни
Тебе аукают они?..

СЛУЧАЙ НА ЛИТЕЙНОМ ПРОСПЕКТE.

В этот вечер над Невою
Встал туман!.. И град Петра
Запахнулся с головою
В белый плащ из серебра...
И тотчас же, для начала,
С томным криком, вдалеке,
Поскользнулась и упала
Дама с мушкой на щеке.

— На Литейном, прямо, прямо,
Возле третьего угла,
Там, где Пиковая Дама
По преданию жила!

И в слезах, прождав немало
Чтобы кто помог ей встать,
В огорченьи страшном стала
Дама ручками махать.
И на зов прекрасных ручек
К ней со всех пустившись ног,
Некий гвардии поручик
Мигом даме встать помог.

— На Литейном, прямо, прямо,
Возле третьего угла,
Там, где Пиковая Дама
По преданию жила!

Что же дальше? Ах, избавьте!
Неизвестен нам финал.
Мы не видели... — Представьте,
Нам... туман... там помешал...
Мы одно сказать лишь можем:
Был поручик очень мил!..
И затем, одним прохожим
Поцелуй услышан был.

— На Литейном, прямо, прямо,
Возле третьего угла,
Там, где Пиковая Дама
По преданию жила!

НА СТРЕЛКЕ.

Ландо, коляски, лимузины,
Гербы, бумажники, безделки,
Брильянты, жемчуга, рубины —
К закату солнца — все на Стрелке!

Струит фонтанно в каждой даме
Аккорд герленовских флаконов,
И веет тонкими духами
От зеленеющих газонов!..

И в беспрерывном лабиринте
Гербов, камней и туалетов —
Приподымаются цилиндры,
И гордо щурятся лорнеты.

И Солнце, как эффект финальный,
Заходит с видом фатоватым
Для Петербурга специально —
Особо огненным закатом!..

ДАМА НА СВИДАНЬИ.