Глеб Дойников - Варяг

• Название: Варяг
• Автор: Глеб Дойников
• Жанр: Фэнтези

---

Глава 4. В борт ударили бортом, перебили всех потом!

Тихий океан, 30 миль от побережья Японии. 12 февраля 1904 года.

На борту «Ниссина», шедшего в кильватере «Кассуги» с отставанием в шесть кабельтовых, потомок старинного самурайского рода Масао Секари проводил очередное занятие корабельного клуба кен-до. По левому борту крейсера на горизонте величественно вздымались берега страны Ямато на фоне подсвеченных заходящим солнцем облаков. Миссия по перегону крейсеров на родину была почти завершена. Хотя до Йокосуки и оставалось еще двое суток хода, до берегов родной Японии было рукой подать. Его благодушно расслабленное настроение разделяли и остальные десять любителей помахать бамбуковыми мечами, нашедшиеся в немногочисленной перегонной команда. Еще на пути в Италию они сошлись на почве общего интереса к кен-до и при приемке крейсеров попросили записать их всех на один корабль. С тех пор каждый свободный день, которых было, увы, немного, до заступления на вахту, на носу крейсера под стволами башни главного калибра разворачивалось представление древнего японского искусства. Взлетали и падали с криками "Киа!" бамбуковые мечи, снова и снова отрабатывались приемы защиты и нападения, и каждый раз семейная катана рода Секари, передающаяся из поколения в поколение, занимала свое почетное место на стене импровизированного додзе, открытого соленым ветрам. Если броневую переборку башни главного калибра под стволом восьмидюймового орудия можно назвать стеной, конечно. Но сегодня внимание занимающихся, да и самого Масао, было отвлечено долгожданной встречей с Родиной. Никто из находившихся на борту европейцев, каковых и было большинство, не мог понять, почему встреча с Японией вызвала у заказчиков такой трепет. На обращенном к берегу борту, с того момента, как на горизонте появилась земля, постоянно можно было найти кого-то из японцев. Вот и сейчас вместо полной концентрации на мече и дыхании сам Масао время от времени бросал взгляд на берега Японии, которые он вынужден был оставить почти на год.

На приближающийся с правого борта крейсер поначалу особо не обратили внимания, ну мало ли кораблей идет по своим делам у берегов Японии? Судя по силуэту, не японец, больше всего напоминает до боли знакомый тип «Кресси». Один из этих детищ британского кораблестроения шел вместе с ними первую половину пути, защищая их от возможной наглости русского отряда во главе с Вирениусом.[45] Поэтому по мере приближения незнакомца основной мыслью было, что это старый знакомый "Кинг Альфред" или кто-то из однотипных ему кораблей. К сожалению, темнота надвигалась быстрее неизвестного корабля, и спор на мостике затягивался. Для японской же части команды виды Японии с противоположенного борта были гораздо интереснее. А большая часть свободной от вахты команды мечтали только о сне и о скором вознаграждении за долгий и опасный вояж, ждущем их в Йокосуке послезавтра.

Когда с приближающегося корабля в рупор прокричали на английском, — "Привет старым знакомым, не поделитесь ли свежими газетами по старой дружбе, а то мы уже три недели в море", то тот из итальянских сигнальщиков, что ставил на «Кинга», протянул второму руку за выигранными двумя лирами. Британский вахтенный офицер Чарльз Боссет, командовавший крейсером, пока капитан Пейнтер отдыхал в каюте, приказал снизить ход до пяти узлов и идти прямо. С подошедшего крейсера прямо в глаза находящихся на мостике ударил слепящий луч прожектора. Боссет про себя выругал бесцеремонность офицеров Роял Нейви, ведь еще не настолько стемнело, зачем так нагло себя вести? Не иначе на вахте этот грубиян Кларк, который в Сингапуре проиграл в покер тридцать фунтов. Теперь отрывается как может, неудачник. Проигравший сигнальщик, Тони Балдасара, на ходу засовывая в парусиновый мешок свежие газеты, если так можно говорить о прессе недельной давности, понесся на бак. "Кинг Альфред" медленно нагонял «Ниссин», и по мере сближения что-то все больше казалось Боссету неправильным в силуэте приближающегося в сумерках с подветренного правого борта крейсера. Чертов прожектор, надо будет пожаловаться потом на этого идиота Кларка! Но окончательно мысль о слишком низком борте и изменившихся с последней встречи очертаниях мостика сформировалась в измученном постоянным недосыпом (крейсера перегонялись с очень маленькими экипажами, спать было просто некогда) мозгу слишком поздно. На борту приближающегося крейсера сверкнул топор, перерубающий держащий колосник конец, и тот закачался на гафеле, а на ветру заполоскался Андреевский флаг. Одновременно на «тарзанках» на борт «Ниссина» с криком перелетели с дюжину человек. Пока итальянский рулевой хлопал глазами, пытаясь понять, зачем и что перебрасывают с подошедшего крейсера к ним на борт в ответ на полученную почту, успела перелететь и вторая дюжина. С третьей так не повезло, Боссет толкнул вперед ручки машинного телеграфа на "Полный вперед" и, отшвырнув в сторону оцепеневшего Джованни, крутанул руль влево. Но махина с водоизмещением в восемь тысяч тонн имеет соответствующую массе инерцию, да и не во всех котлах поддерживали пары, так что "полный вперед" — это было скорее благое пожелание. Так или иначе, из третьей дюжины десять абордажников успели попасть на борт «Ниссина». Не повезло двоим замешкавшимся, после удара о борт «Ниссина» оба полетели в воду, и теперь их единственным шансом было не попасть под винты и дождаться, не замерзнув насмерть, подходящей к месту абордажа «Мари-Анны». Утонуть им не давали предусмотрительно надетые пробковые жилеты.

Тони Балдасара прожил долгую и насыщенную жизнь. Он провоевал всю первую мировую на крейсерах итальянского флота, позже не раз, уже стариком, попадал под бомбежки. Но до самой своей смерти в 1956 году он рассказывал своим детям, а потом и внукам, что никогда не слышал ничего страшнее, чем боевой клич атакующих русских абордажников: "АААААБЛИИИИИИААААА!!!". Он как завороженный стоял у борта с сумкой в руке, пока один из незваных гостей с очаровательной улыбкой и словами "Бон джорно" не огрел его по затылку эфесом сабли.

На мачту «Варяга» взвился заранее подготовленный сигнал по международному своду "Лечь в дрейф, иначе открываю огонь", и он, увеличивая ход, направился к шедшему первым «Кассуге». На баке «Ниссина» члены корабельного клуба кен-до с удивлением смотрели на неизвестных, столь экстравагантно появившихся на борту и устремившихся в сторону носового мостика.

— Это русские! — Наконец разглядел флаг на корме крейсера Секари.

— За императора, в атаку! Тенно хейку банзай!!!

Сам он, однако, вынужден был сначала метнуться к мечу, висевшему на стволе и поэтому видел, что из восьми метнувшихся к шестерке пришельцев пятеро упали на полпути под плотным револьверным огнем. Из трех добежавших двое смогли нанести по одному удару. Один из русских, испытав на своем не прикрытом защитным доспехом теле силу бамбукового меча, получил перелом плеча. Второму повезло еще меньше, от удара его унесло за борт, и теперь для спасения он должен был продержаться в ледяной воде до тех пор, пока победившая сторона не сможет послать за ним шлюпку. Если озаботится, конечно. Третий из добежавших почему-то промахнулся и, хуже того, получив от противника классический маваси-гири (у закадычного приятеля Масао, выходца с Окинавы Тодзио, в этот момент просто отвисла челюсть) в голову, сейчас лежал на палубе без движения. В душе Масао желание поскорее ринуться в бой боролось с чувством долга, которое нашептывало ему, что сначала надо предупредить об опасности машинную команду, состоящую наполовину из японцев. Победил здравый смысл, вдвоем с катанами и вакидзаси против нескольких револьверов — это может удасться только великим мастерам из старых легенд. Масао, дернув за рукав последнего из дееспособных членов клуба, нырнул в люк и понесся в машинное отделение по крутым трапам и запутанным коридорам. Там он надеялся подготовить теплую встречу северным дьяволам, а если не останется другого выхода, то оттуда можно и утопить крейсер через кингстоны. Тоже выход, достойный самурая.

Бежавший к рубке во глава высадившегося на носу отряда Балк мысленно крыл себя на все лады. "Идиот, мальчишка, разгильдяй! Чего было выпендриваться-то? Ну ладно, с казаками проверял, как тело усвоило рефлексы, быстроту реакции и растяжку, что за десять дней тренировок удалось наработать. Но чего было голой пяткой на шашку-то лезть, пусть и бамбуковую? Три раза мог этого самурая пристрелить. Зачем рисковать? А если бы он не так сильно удивился? Или сработай у него рефлексы? Хромал бы сейчас на сломанной в колене ноге. Надо все же не поддаваться на порывы старины Балка и действовать не по велению его гормонов, а своего стариковского мозга".

Штурма рубки не получилось из-за отсутствия сопротивления. В рубке Балк предоставил Нироду объяснять суть текущего исторического момента обалдевшим британцам и итальянцам. Пусть граф со своим британским произношением и громким титулом нагоняет страх на европейцев, а у него есть дела поважнее. По словам Боссета, в машинном отделении сейчас на вахте были около двадцати японцев и с полтора десятка "рагацци"[46] в придачу. Плюс еще более двадцати японцев были на отдыхе. Из них восемь уже нейтрализованы на баке. По докладу казака Михаила Красного убито двое — "у кого-то из матросиков наган вскинулся, непривычные оне", ранено, преимущественно в ноги, — "как приказывали, ваше благородие, казак не промахнется", пятеро, оглушен и связан один, — "ловко вы его как, ногой да по башке". Но вот сбежавшая парочка сейчас уже наверняка добралась до машинного, а это минус. Теперь там придется преодолевать организованное сопротивление. А что у нас в плюсе? Из трех дюжин сорвиголов живы, на борту и готовы к бою тридцать два. Один на борту, но способен только нагонять на тех, кто в рубке, страх своими стонами и зубовным скрежетом. Блин, ну кто мог подумать, что можно нарваться на десяток мечников при абордаже крейсера в начале XX-го века? Да по идее вообще сопротивления быть не должно, а вот поди же ты… Да еще и каких мечников, одним ударов бамбуковой палки сломать плечо казаку, который с дества приучен уклоняться от сабельных ударов! Тут, пожалуй, урядник нервно курит в углу, да и мне слабо… Еще один при приземлении сломал руку, тоже посидит в рубке. Прокачав ситуацию, пока Нирод подробно и в красивых выражениях описывал британцу, кто они, и зачем заглянули на огонек, и послушав, как азартно и яростно отбрехивается от него Боссет, Балк взял инициативу в переговорах.