Филип Фармер - Темные замыслы

• Название: Темные замыслы
• Автор: Филип Фармер
• Издательство: Эскмо
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-21953-7

Мир Реки стал подобием Земли. Появились государства, корабли, дирижабли и газеты. А вместе с ними — оружие, захватнические войны, борьба за власть и религиозный фанатизм. Повелители Мира Реки играют с воскресшим человечеством, но люди, обретшие жизнь второй раз, делают свой выбор и вступают в неравный бой с самозванными Богами.

---

Правда, всегда существовали люди, не обладающие достаточной сексуальной энергией. Может быть, к ним относились Иисус и Павел? Или же они сублимировали свою половую потенцию в нечто более значительное — в стремление обратить души людей к Истине?

Весьма вероятно, что святую жизнь прожил Будда. Судьба даровала ему все — трон, богатство, могущество, любимую женщину, детей. Но в странствиях по Индии ему открылись несчастье и бесправие бедноты, неизбежность голодной смерти. Так он достиг Истины. Он основал буддизм, но индусы, народ, которому он хотел помочь, отвергли его. Подобно Павлу, который понес учение Иисуса в чужие земли и насаждал его среди чужих племен, последователи Будды тоже ушли к другим, покинув свой народ-страдалец.

Учения Иисуса и Будды начали вырождаться, когда тела их основателей еще не остыли в могилах. Орден святого Франциска стал разлагаться до того, как разложилось его тело.

48

В один из дней плавания Фригейт поведал свои сомнения Нур эль-Музафиру. Они сидели на палубе, покуривая сигары и лениво разглядывая людей на берегу. У руля стоял Фриско Кид, остальные болтали или играли в шахматы.

— То, что мучает вас, Пит, волнует и других людей. Дело в том, что, исповедуя высокие идеалы, вы даже не пытаетесь жить в соответствии с ними.

— Я не знаю, как приняться за это, а потому и не пытаюсь. Но есть люди, провозглашающие подобные истины, которые уверены, что живут в полном соответствии с ними. Когда я говорю им, что это — заблуждение, они приходят в ярость.

— Естественно, — хмыкнул мавр. — Ваш скептицизм угрожает разрушить созданный ими образ праведника. Они полагают, что стоит ему рухнуть, как их души тоже погибнут.

— Это я понимаю, — ответил Фригейт, — и всегда в спорах стараюсь сохранять спокойствие. Тем не менее, праведники приходят в бешенство и даже готовы к насилию. Я же не могу быть сторонником насилия и зла.

— Однако по характеру вы весьма вспыльчивы. Мне кажется, ваше отвращение к насилию вызвано только страхом перед вспышкой страстей. Вы боитесь нанести этим кому-нибудь вред, обиду, а потому всячески подавляете их в душе… Но вы — писатель, Пит, и вы могли бы выплеснуть все это… по крайней мере — на бумагу.

— Да, я знаю.

— Но почему вы не поможете себе?

— Я пытался… Я прибегал к различным видам духовной терапии… ко многим учениям и религиям: психоанализу, оккультным наукам, учению Дзен, трансцендентальной медитации, Христианской науке и традиционному христианству… Одно время меня весьма привлекал католицизм…

— О некоторых из этих учений я даже не слышал, — прервал его Нур. — Однако, сколь ни были бы они основательны, им не исцелить вашей болезни. Она заложена в вас самом, в основе вашей натуры. Вы признались сейчас, что не смогли ничего выбрать — а потому не сумели и помочь себе.

— Увы! В каждом учении я видел его уязвимое место. Мне пришлось наблюдать людей, верящих, что они живут в мире с исповедуемыми ими истинами. Да, большинство учений и религий оказывает благотворное воздействие на души своих последователей, но весьма незначительное. Люди просто обманывают себя, прячась в раковину догм.

— И все-таки вы непоследовательны. Вы желаете перемен, даже мечтаете о них, но боитесь при этом лишиться своего «я».

— И это я понимаю, — печально признался Фригейт.

— Тогда почему же вы не пытаетесь преодолеть эту боязнь?

— Ну, я все-таки пытаюсь…

— Ваших усилий недостаточно.

— Не сомневаюсь. Но с возрастом я сделал некоторые успехи, а здесь продвинулся еще дальше.

— И все-таки недостаточно?

— Несомненно, так.

— Тогда — что пользы в самопознании, если нет желания действовать?

— Вы правы — немного.

— Вам нужно найти путь к действию, преодолев свой страх и внутреннее сопротивление, — Нур помолчал, улыбнулся, его темные глаза блеснули. — Конечно, вы скажете, что все это вам известно, а затем попросите меня указать путь. И я отвечу, что вы еще не готовы вступить на него… Хотя, возможно, вы полагаете обратное. Может случиться так, что вы никогда не будете готовы — вот в чем беда. В вас заложена лишь потенция к действию.

— Все люди в мире обладают этой потенцией.

— В каком-то смысле да, в другом — нет.

— Этому есть разумное объяснение?

Маленькой крепкой рукой Нур потер нос, потушил сигару о палубу и бросил в воду. Он поднял лежащую рядом бамбуковую флейту, осмотрел ее, но положил обратно.

— Всему свое время, — он взглянул на Фригейта. — Вы чувствуете себя отвергнутым? Я знаю, вас это всегда серьезно ранит, и вы стараетесь избегать подобных ситуаций. Разве не так? Скажем, когда вы стремились попасть на наше судно и встретили отказ… — он погладил флейту и задумчиво продолжал: — Пусть все идет своим чередом. Сегодня вам трудно смириться с моими словами. Но попытайтесь еще раз. Вы сами поймете, когда наступит час.

Фригейт отмолчался. Нур приложил к губам флейту, и в воздухе задрожали печальные звуки, изменчивые, как взлеты и падения судьбы.

Отдыхая, Нур никогда не расставался с инструментом. Случалось, он довольствовался короткими лирическими мелодиями. Иногда он часами не прикасался к флейте; сидел, скрестив ноги и закрыв глаза. Никто не решался обеспокоить его. Фригейт понимал, что маленький араб пребывает в некоем трансе, но лишь однажды осмелился спросить его об этом.

— Вы не поймете… во всяком случае — пока.

Нур-эд-дин ибн Али эль-Халлаг (Свет веры, сын Али-цирюльника) совершенно очаровал Фригейта. Он родился в 1164 году в Кордове, принадлежавшей мусульманам с 711 года. В мавританской Иберии арабская культура достигла невиданного расцвета. По сравнению с мусульманской цивилизацией христианская Европа прозябала во мраке средневековья. Расцветали искусство, наука, философия, медицина. Западные центры арабской диаспоры — Кордова, Севилья, Гренада, как восточные — Багдад и Александрия — не знали соперников в христианском мире; лишь в далекой Азии с ними могли сравниться города Китая.

Богатые христиане посылали своих отпрысков получать образование в иберийских университетах, а не в Лондон, Париж или Рим. Сыновья бедняков тоже отправлялись туда и учились, перебиваясь милостыней.

Мавританская Иберия, великолепная страна, чуждая Европе, управлялась различными людьми. Одни славились фанатизмом и жестокой непримиримостью к иноверцам, других отличала определенная широта взглядов; эти эмиры были достаточно терпимы к христианам и евреям, назначали их своими визирями. Они приветливо встречали чужестранцев, приезжавших к ним в поисках мудрости.

Отец Нура занимался своим ремеслом в громадном дворце городка Медина-аз-Захра, неподалеку от Кордовы. В те времена дворец славился по всей Европе; позже от него не осталось и следа. Нур родился там и подростком постигал под наблюдением отца искусство цирюльника. Юноша был очень смышлен, отличался склонностью к литературе, математике, алхимии, теологии. Отец решил обратиться за помощью к своим богатым хозяевам. Нура отправили в лучшую школу Кордовы. Здесь он общался с богатыми и бедными, знатными и безродными, с христианами и черными нубийцами.

Среди других он встретил Мюида-эд-дина аль-Араби, молодого человека, которому предстояло стать величайшим лирическим поэтом своего времени. Отголоски его стихов обнаружат в поэзии трубадуров Прованса и миннезингеров Германии. Богатому и красивому юноше пришелся по душе бедный и некрасивый сын цирюльника, и в 1202 году он пригласил его в странствие к Мекке. При переходе через северную Африку они повстречались с группой персидских беженцев-суфиев. Нур уже кое-что знал о суфизме и, поговорив с персами, решил стать их учеником. Но среди них он не нашел себе наставника. Вместе с эль-Араби он продолжал путь до Египта. Там местные фанатики обвинили их в ереси, и иберийцы едва не погибли.

После завершения хаджжа они отправились в Палестину, Сирию, Персию и Индию; они странствовали четыре года, затем еще год добирались в родной город. Какое-то время они провели в обители женщины-суфии Фатимы Валейи. Суфизм полагал мужчин и женщин равными. Это возмущало правоверных мусульман, считавших, что неравенство полов закреплено в Коране, и женщина создана лишь для ублаготворения плоти.

Фатима послала Нура в Багдад, к знаменитому духовному наставнику. Через несколько месяцев тот направил своего ученика в Кордову, к другому великому суфию. Когда христиане, в результате жестокой войны, захватили Кордову, Нур вместе с учителем бежал в Гранаду.

Через несколько лет он отправляется в новое странствие и получает «лакаб» — прозвище эль-Музафир, то есть «Странник». После Рима, куда Нур прибыл с рекомендательными письмами Фатимы и эль-Араби, он путешествует по Греции, Персии, Афганистану, Индии, Цейлону, Индонезии, Китаю и Японии.