Тэд Уильямс - Марш Теней

• Название: Марш Теней
• Автор: Тэд Уильямс
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-22901-7

На севере огромного материка Эон люди издревле враждовали с загадочными племенами кваров, сумеречным народом. В результате квары были вытеснены со своих земель, а между ними и людьми пролегла загадочная Граница Теней. Любой переходивший эту границу никогда не возвращался назад или сходил с ума. И однажды случилось, что чета фандерлингов, дружественных людям существ, подобрала около Границы Теней странного мальчика, человеческого ребенка, которого вывезли с той стороны и оставили в лесу сумеречные всадники. А на следующий день в спальне королевского замка жестоко убивают принца-регента, временно заменяющего плененного владыку королевства Южного Предела. Трон занимают своевольная принцесса Бриони и болезненный, страдающий от кошмаров принц Баррик.

Тем временем сумеречный народ кваров готовится к последней битве с людьми, и армия теней выходит в поход.

---

— Если проговоритесь о том, что здесь слышали, тогда вы точно будете сломлены, — горько улыбнулась Бриони.

— Умоляю, выслушайте меня, ваше высочество. Выслушайте вашего ничтожного слугу. Вы заняты заботами государства, поэтому, по всей видимости, не слышали панегирика, что я сочиняю в вашу честь.

На самом деле эта идея пришла ему в голову только что. Еще вчера он и не собирался писать ничего подобного.

— Панегирик?

— Да. Дань вашей несравненной красоте. — Заметив выражение лица принцессы, поэт быстро добавил: — Но в особенности — вашей мудрости и доброте. И вашему милосердию.

Она улыбнулась, но несколько саркастически.

— Сейчас, когда я сижу здесь и наслаждаюсь счастьем вашего присутствия, а не только боготворю вас издалека, как луну на небе, — вдохновенно продолжал поэт, — я со всей ясностью понимаю, что моя главная идея абсолютно верна. Вы действительно… действительно…

— Действительно — что? — Принцессе надоело ждать.

— Само воплощение Зории, богини-воительницы и покровительницы мудрости.

Вот. Оставалось лишь надеяться, что он угадал. Что ее странный наряд и обращение к богине не случайны.

— В молодости я часто грезил об отважной дочери Перина, но даже в мечтах блеск богини ослеплял меня, и я не мог рассмотреть ее черты, — говорил Мэтти. — Зато теперь мне явлен ее истинный лик. Она возродилась в виде девственной принцессы Южного Предела.

Тинрайт испугался собственных слов. Не слишком ли далеко он зашел? Принцесса вовсе не выглядела польщенной, как он надеялся. Но она не рассердилась. Он задержал дыхание.

— Думаете, стоит его побить, прежде чем отправить обратно? — спросил Броун.

— Честно говоря, — сказала Бриони, — он… меня позабавил. Меня уже давно никто не веселил, а сейчас я чуть не рассмеялась. В наши дни это редкий подарок. — Она осмотрела Тинрайта с ног до головы. — Вы хотите быть моим поэтом? И сообщать миру о моих достоинствах?

Он не совсем понимал, что происходит, но не хотел тратить время на выяснение истины.

— Да, моя госпожа, моя принцесса. Это моя давняя мечта. Безусловно, ваше покровительство сделает меня самым счастливым человеком на земле, самым обласканным судьбой поэтом Эона.

— Покровительство? — Она приподняла бровь. — Что это значит? Деньги?

— Конечно нет, моя госпожа! — «Всему свое время», — подумал он про себя и пояснил: — Бесценным благодеянием станет сама возможность лицезреть вас — на расстоянии, конечно! — чтобы лучше написать мою поэму. Я пишу ее долгие годы, ваше высочество, это труд всей моей жизни. Но поскольку я видел вас лишь изредка, на праздниках, мне было трудно. Позвольте мне наблюдать за вами — хотя бы через головы людей в зале, где вы мудро управляете счастливым народом Южного Предела. Такая милость достойна самой богини Зории.

— Иными словами, вы хотите поселиться в замке? — уточнила Бриони, и ее улыбка стала по-настоящему веселой. — Броун, узнайте, не приютит ли его Пазл. Они могут составить друг другу компанию и жить в одной комнате.

— Принцесса Бриони!… — воскликнул Броун, которому ее слова явно не понравились.

— Я хочу поговорить с братом. Мы с вами встретимся перед заходом солнца, лорд комендант. — Она направилась к выходу, но в дверях остановилась и снова посмотрела на Тинрайта. — Прощайте, поэт. Надеюсь вскоре услышать вашу поэму. Буду ждать с нетерпением.

Глядя на уходившую Бриони, Мэтти Тинрайт пытался понять, был этот день лучшим или худшим в его жизни. Ему хотелось думать, что лучшим. Однако его не отпускало чувство, какого не должно быть у человека, только что назначенного придворным поэтом.

Вансен думал, что Коллум Дайер способен идти за призрачным войском, как слепой за солнцем, несмотря на утонувший в тумане лес и неясно различимую извилистую дорогу. Капитану казалось, что Коллум держался вполне уверенно, хотя само поведение гвардейца исключало понятие уверенности. Он напоминал безумца: покачивался, бормотал что-то себе под нос, словно кающийся грешник, следующий за огромной куклой бога Керниоса в дни Великой смерти.

Вансен понял: если Дайер — слепец, следующий за солнцем, то это солнце клонится к закату. Уже через час они начали бродить кругами. Лесной лабиринт был таким запутанным, что Вансен не осознал бы этого, не натолкнись они на ремень от ножен, потерянный Дайером.

Измученный и опустошенный, Вансен опустился на землю и закрыл лицо руками. Он бы не удивился, если бы Дайер продолжил свое бессмысленное движение без него. Вансен почувствовал, как к его плечу прикоснулась рука.

— Где они, Вансен? Они были такие красивые, — спросил Коллум, глядя вокруг широко открытыми глазами.

У него дрожали губы, и если бы не огромная темная борода, он казался бы большим ребенком.

— Ушли, — ответил Вансен. — Ушли убивать наши семьи и наших друзей.

— Нет. — И тут Коллум произнес нечто невероятное: — Они что-то несут, но это не смерть. Ты не слышал их? Они хотят вернуть свое. И больше ничего.

— Но там теперь живут люди. Такие же, как мы с тобой, — сказал Вансен. Ему мучительно хотелось лечь и уснуть. Ему казалось, что он плывет в безбрежном зеленом океане леса, у которого нет ни конца, ни края. — Ты ведь понимаешь, что фермеры и арендаторы не могут собраться и уйти, оставив свою землю сумеречному племени? Или нам следует разрушить замок Южного Предела и построить себе новый где-нибудь в Джеллоне или Перикале, куда тени не пойдут?

— О нет, — очень серьезно возразил Дайер. — Они хотят вернуть замок. Разве ты их не слышишь?

Вансен закрыл глаза. У него закружилась голова: они заблудились за Границей Теней, а его товарищ сошел с ума.

— Ничего не слышу, — сказал он.

— Они пели! Их голоса так прекрасны!… — Дайер зажмурился, — Они пели… они пели… — Его детское лицо сморщилось, словно он собрался заплакать. — Я не помню! Не помню, о чем они пели!

Эти слова внушили надежду: может быть, к Дайеру возвращается разум?

«Но почему я не сошел с ума вместе с ним? — удивился Вансен. — Впрочем, откуда мне знать, в своем ли я уме?»

— Пошли, — позвал его Коллум, хватая за руку. — Они уходят от нас.

— Нам их не догнать. Мы снова заблудились, — проговорил Вансен, стараясь не поддаться гневу. В том, что Коллум свихнулся, а капитан сохранил рассудок, Дайер не виноват. — Нам очень нужно выбраться отсюда, но мы не пойдем за сумеречным племенем. — Последние остатки чувства долга помогали капитану гвардейцев держаться. Он собрал волю в кулак. — Мы должны обо всем рассказать принцессе… и принцу. Мы должны известить Авина Броуна.

— Да, — кивнул Коллум. — Они будут счастливы. Вансен застонал. Он осмотрелся вокруг в поисках дров для костра и сказал:

— Странно, но я почему-то так не думаю.

После длинной череды снов, в которых по темным залам и по окутанному туманом саду его преследовали существа без лиц, Феррас Вансен оставил надежду отдохнуть. Он грел руки над костром и гадал, что делать в столь отчаянном положении. Вансен был так изможден, что мысли не шли в его голову: он бессмысленно смотрел на деревья, готовый кричать от отчаяния. Он провел детство в деревне и не мог себе представить, что можно так ненавидеть лес и самые обычные деревья. Все выглядело знакомым — дуб и бук, береза и ольха, вечнозеленые растения, — но казалось, будто пропитанные влагой деревья в здешнем сыром темном лесу погрузились в раздумья, а тишина наполнена осмысленностью и силой. Вансен закрывал глаза, и ему казалось, что его окружали древние жрецы в серых и зеленых одеждах. Высокие и стройные, они были недовольны самовольным вторжением чужака в их священные владения.

Когда Коллум Дайер проснулся, было похоже, что тот освободился от злых чар. Дайер огляделся и застонал:

— О молот Перина, когда же в это проклятое место придет солнце?

— Светлее не будет, пока мы не выйдем из леса, — сообщил ему Вансен. — Мог бы уже понять.

— Давно мы здесь? — Дайер удивленно посмотрел на свои руки, словно они стали чужими. — Я чувствую себя больным. А где остальные?

— Ты совсем ничего не помнишь? Он пересказал товарищу все, что с ними случилось и что они видели. Дайер не мог поверить услышанному.

— Я ничего не помню, — изумился он. — Что со мной случилось? Зачем я это говорил?

— Не знаю. Наверное, лес сводит людей с ума. Пошли. Если ты пришел в себя, нам лучше двигаться дальше.

Так они и сделали, но слабая надежда, что Вансен сумеет определить направление к землям смертных, очень быстро испарилась. День клонился к вечеру, Дайер всю дорогу ругался, а Вансен срывал на нем свое раздражение. В конце концов, у него не было ни минуты отдыха: он не терял разум, как его напарник, и два дня ему пришлось бродить кругами, безмерно страдая от влияния этого бесконечного непроходимого леса, пока Дайер воздавал хвалу сумеречному племени. Значит, придется снова заночевать в лесу, а может быть, они безнадежно заблудились и вообще никогда отсюда не выберутся. Еда и вода заканчивались. Вансен не доверял ручьям в таком колдовском месте, но понимал: скоро придется пить из них или умирать от жажды. Где-то в середине дня — если можно определить время суток без солнца — Вансен увидел людей. Они шли в другую сторону: поднимались на пригорок примерно в миле впереди. Вансен и Дайер находились в ущелье, и тех путников скрывали деревья. В первую минуту гвардейцы хотели спрятаться и переждать, пока неизвестные пройдут. Но один из них показался Вансену знакомым. Посмотрев повнимательнее, он пришел в неописуемый восторг.