Фриц Лейбер - Клинки против смерти

• Название: Клинки против смерти
• Автор: Фриц Лейбер
• Издательство: Фея
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1992
• ISBN: 5-86740-018-2

---

И после первых странствий их пешком и рысью по просторам Нихвона, и после дальнейших приключений в Ланхмаре и окрестностях, они по большей части обходились без женщин, ведь память об Ивриан и Влане годами не оставляла их - ни после невообразимых скитащш через Внешнее Море и обратно по власти заклятья, даже после схваток с семерыми черными жрецами, ни после поединка с Атиа и Таиа и нового возвращения в Ланхмар.

Подвыпив, они возвращались однажды дворами Мора по Аллее Костей из таверны в квартале Бабки и Шлюхи, известной под названием “Золотая Минога”, в развеселый постоялый двор “Серебряный Угорь”, впрочем, связанный с ужаснейшими в их жизни воспоминаниями, тот самый, что в темном переулке между улицами Дешевой и Коробейников. За ним они и разыскали наваленные и почерневшие камни, на которых после лютых мучений в белый пепел превратились тела их первых возлюбленных - Вланы и Ивриан… быть может, последние частицы их тел пока не разлетелись отсюда и белели еще в бледном свете луны.

Той же ночью, только позднее и куда более нетрезвыми, они забрели на север, за Улицу Богов, в квартал аристократов, что у Приморской Стены, как раз к востоку от Радужного Дворца Властелина Ланхмара Карстака Овартамортеса. Во владениях герцога Даниуса за увенчанной шпилями стеной Серый Мышелов углядел - свет луны теперь прояснился, нежный ветерок с моря разогнал ночной туман - опрятный и уютный, полностью деревянный садовый домик с изогнутым гребнем на крыше и торчащими из-под нее балками. К нему-то он вдруг и воспылал пылкой любовью и даже заставил восхищаться им Фафхрда. Дом покоился на шести коротких кедровых столбах, а они в свою очередь опирались на плоскую скалу. После этого ничего иного уже не оставалось, как мчаться на Застенную улицу к Болотным Воротам нанимать четыре десятка мускулистых полночных завсегдатаев этого перекрестка, выдать каждому по серебряной монете, чтобы как следует захмелел, и пообещать за труды еще по золотому, а с ним еще большую выпивку, потом вести их в темное и сонное обиталище Даниуса взламывать железный замок на воротах, а еще потом приказать им поднять беседку и осторожно вынести ее наружу - к счастью, дело обошлось без громкого треска и без появления всякой там стражи. Все прошло наилучшим образом, Мышелов с Фафхрдом, надзирая за происходящим, даже сумели еще прикончить кувшинчик. Затем пришлось завязать глаза всем носильщикам - это была самая сложная часть дела, и тут потребовалась вся изворотливость Мышелова вкупе с непринужденным, несколько даже зловещим и требовательным дружелюбием Фафхрда, - а потом надо было направлять и вести все четыре десятка пыхтящих мужчин в поту, тащивших дом. Так спускались они на юг по опустевшей улице Коробейников, потом поднимались на запад по Аллее Костей (садовый домик, к счастью, оказался достаточно узок, три комнаты располагались в ряд), наконец выбрались они на пустырь за “Серебряным Угрем”, где Фафхрд отбросил в сторону три каменных блока, места для домика там оказалось достаточно. А потом оставалось лишь отвести носильщиков с завязанными глазами назад к Болотным Воротам, выдать им золотые и обещанное вино - по большому кувшину на брата оказалось вполне достаточно, чтобы избежать ненужных воспоминаний. А потом друзьям пришлось нестись под розовеющим уже небом покупать у Брагги, хозяина таверны, бросовый пустырь за “Серебряным Угрем”, не без сожаления отбивать с крыши гребень и коньки с балок и закидывать для маскировки пеплом политую водой крышу, не подумав о зловещем предзнаменовании: все-таки пепел принадлежал Ивриан и Влане. И потом только, шатаясь, удалось им забраться внутрь и провалиться в сон на голом полу, даже не оглядевшись.

Когда наутро они проснулись, домик изнутри оказался вполне уютным, обе крайние комнаты были спальнями, полы покрывали толстые ковры, стены - в высшей степени игривые картинки. Мышелов принялся размышлять: делил ли лорд Даниус своих садовых наложниц с каким-нибудь другом или же сам так и метался между обеими спальнями. Средняя комната была уютнейшей и спокойнейшей из жилых комнат. Несколько полок были уставлены книгами возбуждающего содержания в роскошных переплетах, был там и буфет, заставленный горшками и кувшинами с редкими яствами и винами. В одной из спален оказалась даже медная ванна - и Мышелов без колебаний выбрал ее, - в каждой было по укромной уборной, которая легко опорожнялась снизу приходящим на неполное время мальчишкой-слугой, которого в ту же ночь они наняли в “Угре”.

Кража прошла в высшей степени успешно, никаких неприятностей от вечно ленивых ланхмарских стражников в бурых кирасах у них не было, не побеспокоил друзей и сам герцог Даниус - если он и нанимал домашних шпионов, они явно уклонялись от не слишком легкой работы. И несколько дней Серый Мышелов с Фафхрдом блаженствовали в своем новом жилище, пили и ели тонкие яства Даниуса, ненадолго забегая в “Угря” за вином. Мышелов трижды на дню неторопливо наслаждался ароматными пенистыми ваннами, а Фафхрд каждые два дня посещал ближайшую общественную баню с парилкой и много времени проводил за книгами, оттачивая свои значительные уже познания в Высоком ланхмарском, илтмаришском и квармоллианском языках.

Постепенно спальня Фафхрда обрела уютный беспорядок, а комната Мышелова стала слишком уж опрятной и аккуратной - так выражалась суть их натур.

Через несколько дней Фафхрду удалось отыскать еще одну библиотеку, весьма тщательно упрятанную, книги в ней повествовали не о чем-нибудь, а о смерти, что так отличало их от прочих в высшей степени эротических томов. Фафхрд нашел в них образовательный смысл, Мышелов же развлекался, представляя себе, как герцог Даниус на ходу пробегает главку-другую об удушении или о клишийских тропических ядах, задержавшись на пороге из одной спальни, в другую, от одной девицы к другой или к прочим.

Однако сами они девиц в свой очаровательный новый дом не приводили, и не без причины - не прошло и двух недель, как призрак стройной Ивриан стал являться Мышелову, а призрак высокой Вланы - Фафхрду; быть может, духи эти проявлялись из вездесущей пыли, прилипшей к стенам снаружи. Призраки девушек никогда не говорили, даже тихим шепотом, и не прикасались к друзьям даже волоском. Фафхрд не говорил о Влане с Мышеловом, а Мышелов с Фафхрдом об Ивриан. Словом, девушек было не видать, не слыхать и не потрогать, но тем не менее обе были рядом.

Втайне друг от друга оба приятеля обращались к ведьмам, знахарям, астрологам, колдунам, некромантам, предсказателям судьбы, респектабельным докторам, даже к жрецам в поисках исцеления от невзгод - каждый из них желал, если уж видеть дорогую покойницу, так видеть по-настоящему или же не видеть вовсе.

И через три луны Мышелов и Фафхрд, исполненные доброжелательности друг к другу, абсолютно терпимые буквально во всем, всегда готовые перекинуться шуткой, улыбающиеся - впрочем, чаще, чем это было бы необходимо, - обнаружили, что быстро сходят с ума. Мышелов убедился в этом как-то на рассвете: открыв глаза, он увидел над собой на потолке бледный плоский силуэт: Ивриан грустно глядела на него с потолка и тут же исчезла, заметив, что он проснулся.

Ниже волос все лицо его и шея покрылись бисеринками пота; горло драло, его тошнило чуть не до рвоты. Взмахом правой руки он отбросил все простыни и нагишом через гостиную помчался в спальню Фафхрда.

Северянина в ней не было.

Мышелов долго смотрел на неубранную пустую постель. А потом одним глотком выдул полбутылки крепленого вина. А после приготовил себе кувшинчик обжигающе горячего тройной крепости гахвеха. Пригубив содержимое кувшинчика, он понял, что его знобит и он зябко трясется. Накинув шерстяной халат, он туго перепоясался, влез в валенки, но и, приканчивая свой еще дымящийся гахвех, все еще продолжал мелко дрожать.

Весь день он то расхаживал по гостиной, то валялся в одном из громадных кресел, чередуя крепленое с горячим гахвехом и дожидаясь Фафхрда. Он все еще зябко ежился и время от времени потуже запахивался в халат.

Но северянин так и не появился.

Когда к вечеру окна из тонкого пепельно-пыльного рога сперва пожелтели, а потом потемнели, Мышелов уже был в состоянии мыслить более практически. Ему пришло в голову, что остался единственный волшебник, с которым он не советовался по поводу всей этой жуткой истории с Ивриан, - что было, впрочем, понятно, ведь именно этого чародея он не считал ни обманщиком, ни мошенником. Это был Шилба-без-очей-на-лице, живший в пятиногой хижине на Великом Соленом Болоте, как раз на восток невдалеке от Ланхмара.

Стянув все теплые тряпки, он поспешно накинул свою серую куртку из грубого пряденого шелка, натянул башмаки из крысиной кожи, прицепил к поясу свой легкий Скальпель и острый кинжал Кошачий Коготь. Он уже успел заметить, что ни одежды Фафхрда, ни меча его по имени Серый Жезл, ни кинжала, зовущегося Кровопиец, на месте не было. Прихватив серый плащ с капюшоном из того же материала, что и куртка, он бежал из кошмарного обиталища в страхе и ужасе, опасаясь лишь одного - чтобы грустный и бесстрастный не явился бы ему вновь дух Ивриан в полном безмолвии лишь для того, чтобы потом бесследно исчезнуть.