Дмитрий Смирнов - Записки чекиста

• Название: Записки чекиста
• Автор: Дмитрий Смирнов
• Издательство: «Беларусь»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1972

В этой книге автор рассказывает о своей службе в органах государственной безопасности СССР. Наряду с показом подрывной деятельности иностранных разведок, шпионов, диверсантов и других врагов Страны Советов он тепло пишет о своих товарищах-чекистах, выполняющих важную государственную работу.

---

Сторожев стал комиссаром внутренней охраны антоновского штаба и единовластным командиром всех карательных отрядов, наделённых «правами» военно-полевых судов.

Вот когда Волк получил неограниченные возможности сводить счёты с ненавистной ему беднотой и особенно с коммунистами! Каратели грабили совхозы, склады и магазины, разрушали и сжигали сельские Советы, школы, дома неугодных им крестьян, без суда и следствия расстреливали и вешали всех, кто хотя бы намёком выражал недовольство или осуждение кровавого кулацко-эсеровского разгула.

Сторожев сам выбирал объекты для бандитских нападений и чаще всего лично возглавлял налёты на них карателей. Так он решил однажды уничтожить все живое на станции Токаревка Юго-Восточной железной дороги. Но хотя и маленьким был красноармейский взвод на этой станции и всего лишь горсточка бедняков-крестьян помогала ему отбиваться от бандитов, сторожевским «волкам» пришлось затратить много сил и времени, прежде чем удалось сломить сопротивление осаждённого со всех сторон гарнизона. Беспощадно расправились двуногие звери со всеми, кто попал к ним в руки. Станция была разгромлена.

Много кровавых дел было на совести антоновского Волка. И вот теперь он, казалось, не без успеха сумел замести свои следы. Даже его ближайшие подручные, выловленные в лесах, не знали, куда ушёл, где скрывается Пётр Сторожев.

Самым опытным разведчикам-чекистам никак не удавалось напасть на его след.

Появилась надежда поймать его, когда стало известно, что оба брата Антоновы нашли временное убежище у некоей Наталии Катасоновой в селе Нижне-Шибряй, в глуби Уваровского района. Не исключалось, что Сторожев или уже находится вместе с братьями, или придёт к ним для встречи. И, разрабатывая план предстоящей операции, Сергей Полин и Михаил Покалюхин поставили перед чекистами оперативной группы трудную задачу: по возможности избежать кровопролития, постараться взять бандитов живыми.

В эту группу включили и Якова Санфирова: кто мог лучше его знать повадки бандитских атаманов?

Группа выехала на место скрытно, не привлекая к себе ненужного внимания посторонних, и в тот же день дом Катасоновой был окружён со всех сторон. Действовали чекисты так осторожно, что бандиты узнали об их приближении, только услышав предложение Покалюхина сложить оружие и сдаться. В ответ из дверей и окон загремели выстрелы, ни на шаг не подпускавшие оперативников к дому.

Тогда Санфиров решился на крайнюю меру: взвёл гранату и по-пластунски пополз к дальнему угловому окну дома. Но граната не попала в окно, откатилась и взорвалась в стороне, а ответный огонь стал ещё яростнее и чаще.

Оставалось последнее средство: выкурить братьев-разбойников огнём. Скоро дым густой тучей окутал весь дом, заполнил комнаты. Но бандиты по-прежнему не подпускали чекистов. Лишь когда вспыхнула сухая соломенная крыша и огонь охватил строение со всех сторон, из окна выпрыгнул сначала старший, за ним младший Антоновы. Продолжая отстреливаться, они бросились к огороду, чтобы через него проложить себе путь сквозь чекистскую цепь к недалёкому лесу.

Но дорогу бандитам преградили сотрудники губчека Ярцев, Беньковский, а рядом с ними поднялся Санфиров.

Один выстрел… Другой… И тишина: оба главаря бесславного контрреволюционного мятежа были убиты.

Третьего в догоравшем доме Наталии Катасоновой не оказалось: Пётр Сторожев на свидание со своим атаманом не пришёл.

Тем и закончилась кровавая авантюра эсеровского «героя» Антонова и его брата Дмитрия, которых и годы спустя проклинали тысячи обманутых ими людей. Со многими из этих обманутых, одураченных кулацко-эсеровской пропагандой мне пришлось беседовать ещё летом 1921 года, когда я работал секретарём специально созданной реввоенсоветом губернии и губчека комиссии, которая рассматривала дела участников контрреволюционного восстания. Начиналась уборка урожая, в деревнях Тамбовщины не хватало рабочих рук. Надо было принимать решительные меры, чтобы быстро восстановить разорённое гражданской войной и затянувшимся кулацким мятежом сельское хозяйство.

И заканчивая пересмотр дел заключённых, комиссия без задержки отправляла рядовых участников мятежа по домам, в их деревни, к семьям: живите, работайте, растите ваших чуть было не осиротевших детей. А участие в восстании пусть навсегда останется укором вашей совести…

Снова мир и покой наступили в недавно охваченном мятежом Тамбовском крае.

По инициативе Владимира Ильича Ленина Советское правительство оказало тамбовским крестьянам значительную помощь посевными фондами, сельскохозяйственным инвентарём, денежными ссудами на приобретение скота. Эта бескорыстная помощь раскрывала крестьянам глаза на большевистскую справедливость и всенародную правду. Постепенно сельское хозяйство разорённой губернии начало подниматься.

Лишь одно продолжало тревожить чекистов: среди убитых и попавших в плен наиболее активных организаторов и вдохновителей контрреволюционного восстания так и не нашли главного подручного Антонова, кровавого карателя и душегуба Волка-Сторожева.

Где он, не знал никто.

Пришлось настойчиво искать хотя бы следы ускользнувшего врага. Искать и идти по ним до тех пор, пока и этот садист не исчезнет с лица советской земли.

ИСПЫТАНИЕ

Частые разъезды, многочисленные выезды в деревни на операции по ликвидации кулацких банд не оставляли времени на раздумья о том, где ты найдёшь пристанище для короткого отдыха, для небольшой передышки.

Где застала ночная пора, там и вспоминаешь о ночлеге: у кого бы на два-три часа приклонить голову? И идёшь или к местному учителю, или к знакомому коммунисту, или, если в деревне нет ни тех, ни других, выбираешь избёнку победнее: бедняк и батрак никогда не откажут в приюте.

Делали своё дело мы и на таких случайных остановках у совсем незнакомых людей. Ведь и гостю заезжему, и хозяину обязательно захочется поговорить, поближе узнать друг друга, расспросить, что делается на белом свете. А в таких разговорах нередко и очень интересное, немаловажное услышишь о людях, о деле, ради которого ты приехал. Да и что плохого в том, что после ночи, проведённой под крышей какой-либо избы, ты в следующий свой приезд прямо в эту избу и направляешься. Потому что знаешь наверняка: там тебя теперь встретят как своего.

Иногда мы предпочитали останавливаться в помещениях сельсоветов: хоть и приходится спать на лавке или на столе, зато, не привлекая ненужного внимания, можно вызвать и без помех допросить кого следует, а то и послать сельсоветчика за нужным тебе человеком.

Впрочем, случались и курьёзные истории.

Однажды в селе Берёзово председатель сельсовета отвёл нас с Я.Ф.Янкиным на постой в добротный, отнюдь не бедняцкий дом. Хозяева очень гостеприимно встретили временных постояльцев, накормили сытным обедом, но почему-то без единого кусочка мяса. Оказалось, что мы попали к сектантам-молоканам. А с ними, конечно, об интересовавшем нас деле лучше было не говорить…

В селе Уварове мы разместились в большом кулацком доме рядом со служебным помещением, в котором было очень удобно работать. Хозяин дома счёл за лучшее исчезнуть вместе с семьёй, бросив все своё движимое и недвижимое имущество. Знать, были у него причины, чтобы не встречаться с чекистами. Но это его дело.

В комнате этого дома, куда нас с Самариным поместил комендант выездной сессии губчека Захар Митин, кроме двух коек, стола и стула стоял большой, окованный железом, но почему-то не запертый на замок стародавний сундук, до самого верха набитый одеждой. Ни я, ни Самарин не интересовались, что за одежда в нем: за напряжённой повседневной работой не до кулацких тряпок.

Но однажды, убедившись во время обысков, что в таких вот сундуках сообщники бандитов сплошь и рядом прячут кулацкие обрезы и даже гранаты, я решил проверить и этот, что стоял в нашей комнате. Выбрал свободный часок и начал вытаскивать из него шерстяные поддёвки, льняные и шёлковые мужские рубахи с вышивкой по вороту, женские юбки со сборками — конца краю нет! «Ну и мироед, думалось, односельчане в рваньё, в обносках ходят, а он столько добра гноит. Надо будет рассказать Якову Фёдоровичу, составить опись, да и раздать всю эту одежду деревенским беднякам…»

Так и добрался до самого дна — никакого оружия. И вдруг что-то блеснуло перед глазами. Поднял: тоненькое женское колечко со вставленным в него красным камешком. Захотелось примерить, и колечко едва-едва налезло на мизинец.

Не снимая кольца, начал укладывать вещи назад в сундук. А когда уложил и попробовал снять, ничего не получилось: золотой ободок словно впился в кожу, не слезает. «Ладно, решил, не присваиваю же я его и скрывать от товарищей не собираюсь. Вечером сниму и положу на место». И со спокойной душой пошёл на работу.

Невдомёк мне было, чего ради в тот день то один, то другой из товарищей заглядывал ко мне в комнату. Приоткроют дверь, посмотрят и, ни слова не сказав, уходят.