Лариса Кондрашова - Бойтесь напуганных женщин

• Название: Бойтесь напуганных женщин
• Автор: Лариса Кондрашова
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, ВКТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-04841

Наконец-то у Антонины Титовой появилась возможность заниматься тем, чем ей хочется. Скрываясь от мужа в горах, она наслаждается, свободой и независимостью.

Но идиллию нарушает свалившаяся как снег на голову подруга Надя, и теперь у Тони появляется масса проблем. Однако никогда не знаешь, что ждет впереди… Вполне может статься, что где-нибудь за поворотом тебя ждет тот самый Мужчина Твоей Мечты…

---

Свою будущую встречу с мужем Тоня уже как бы представила. Для чего-то она решила отвезти Михаила на улицу Мира. Ту, которую, будь на то ее воля, назвала бы Половинной. Улица имела дома только с одной стороны, а с другой заканчивалась пропастью.

Конечно, обрыв как следует укрепили, так что она была не опаснее других, но тем не менее, когда Тоня гуляла иной раз по ней, ей казалось, что она именно ходит по краю пропасти. Чуть оступилась — и вниз! Это будоражило. Зачем она решила привезти сюда Михаила? Она и сама затруднялась ответить.

Насколько Тоня знала, благоустроили улицу Мира при Леониде Петровиче. До этого здесь селились самые бедные люди, потому что никто из более-менее обеспеченных рядом с пропастью жить не хотел.

Асфальтированных улиц в Раздольном вообще было всего две. Одна вела к администрации совхоза, а другая — та самая, Мира, с массивным парапетом на краю пропасти, с лавочками по всей ее оконечности.

Такое это было странное место отдыха. Здесь, наверное, хорошо думалось о вечности. Но что еще было делать с пропастью, если она была органической частью пейзажа поселка Раздольный?

Тоня считала, что величие и красота местных пейзажей заставляют человека по-иному взглянуть на окружающий мир и способствуют установлению покоя в душе.

Она не хотела ссориться с Михаилом и надеялась, что он таки ее отпустит и не станет нагнетать обстановку. Разбитого не склеишь. Что ему нужно от Тони? Она отдала все, что могла.

Машину Тоня оставила возле двора, а сама вернулась в дом, чтобы подкраситься. Казалось бы, если хочешь, чтобы муж не питал к тебе каких-то нежных чувств, так не пытайся себя украшать, но, видимо, природное кокетство все равно брало верх. Собиралась расставаться с Михаилом и при этом делала все, чтобы выглядеть еще привлекательнее и желаннее.

Она услышала, что в калитку кто-то позвонил. Тоня взглянула на часы — половина восьмого. Чего это Мишка полчаса потерпеть не мог? Хорошо, что она уже одета.

У калитки стоял… Костя! Вот уж кого Тоня никак не ожидала увидеть.

— Титова, пустишь, или у тебя сегодня неприемный день?

— Ты угадал, сегодня — ну никак!

— А придется, — сказал Костя голосом ехидного следователя.

— Издеваешься? — нахмурилась Тоня. — Я тороплюсь. У меня свидание. Деловое! — зачем-то добавила она.

Константин посерьезнел.

— Догадываюсь, но все же удели мне пять минут. Ради твоей же пользы… Короче, я все знаю. Сколько минут у тебя в запасе?

— Хорошо, десять, — сдалась Тоня.

— Вот именно, нечего тебе так дотошно готовиться, еще неизвестно, вернешься ли ты назад.

— Если это шутка, то несмешная!

— Хотелось бы мне шутить, — вздохнул он. — Титова, когда я узнал, почему ты приехала в Раздольный…

— Как это узнал? Тебе что, Надежда проболталась?

— При чем здесь твоя Надежда?!

— Ах моя! А разве не твоя?

— Не моя! — отрезал он. — Надеюсь, ты не будешь попрекать меня ею всю оставшуюся жизнь?

— Ничего не понимаю! — Тоня посмотрела на него удивленно. — Почему ты считаешь, будто мы будем рядом всю жизнь?

— Ладно, об этом потом. Сейчас главное, что ты в опасности.

— Да кто тебе сказал? — Тоня подтянулась и взглянула на Костю свысока. — У меня все в порядке. Не понимаю, какое отношение к этому имеешь ты?

Тут наконец и он оценил ее взгляд.

— Неужели ты намерена меня выпихнуть?

— Откуда?

— Из своей жизни.

— А ты в ней присутствуешь?

— По крайней мере собираюсь. Когда помогу тебе со всем этим хламом разобраться.

— Но я тебя ни о чем не просила.

— Ну так попроси. Я предлагаю тебе защиту. Неужели твой инстинкт самосохранения этого не понимает?

Он качнул головой в раздражении. Видимо, разговор поворачивался совсем не так, как ему хотелось.

Вся его деловитость была шита белыми нитками. Он пришел с другим. То есть Тоня не сомневалась, что Костя о ней беспокоится, но что это будет ТАК!..

— Ты предлагаешь мне защиту в обмен на что?

Она даже не стала спрашивать, откуда и что именно он о ней узнал.

— Ни на что… — Он растерялся. — Разве я не могу просто защитить дорогого мне человека?

— Впервые об этом слышу! — отрезала она.

— Хочешь сказать, что я опоздал? И возле тебя пророс этот… тополь?

— При чем здесь Лавр? — рассердилась Тоня. — Он работает на Леонида Петровича. В смысле на культурное наследие совхоза.

Константин, не сдержавшись, фыркнул.

— Титова, что ты мне лапшу вешаешь?.. В самом деле, неужели ты не боишься?

— Боюсь, — неожиданно призналась она.

— Вот о чем я и говорю, — не удивился он. — Но ты не бойся, я буду поблизости.

— Почему? Зачем тебе это надо? — Ей хотелось все-таки услышать объяснение.

Неужели все это время Костя… любил ее? Или хотя бы был ею увлечен? И при том делал все, чтобы Тоня его если не возненавидела, то запрезирала.

— Глупый вопрос. Ты где решила с ним встретиться?

— На улице Мира.

— Ага, возле пропасти, значит. Решила нервишки пощекотать?

— Ничего я не решила. Просто там есть где посидеть, на что посмотреть, и всегда свет горит.

— Веселая ты девчонка!

— Я не поняла, для чего ты приходил? — повысила голос Тоня, увидев, что Костя направился к выходу.

— Что я хотел узнать, то узнал.

— Говорил, что тебе нужно десять минут.

— Это ты говорила про десять, а мне вообще нужно гораздо больше.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, что имею, то и…

— Хам!

— Титова, какая ты пошлая. Я совсем не то хотел сказать.

Ничего больше не говоря, он ушел походкой торопящегося человека, и Тоня смотрела ему вслед, пока за Костей не закрылась калитка.

— Ну и ну! — пробормотала она себе под нос, глядя в зеркало: наносить тени или не наносить? Нанесла.

Когда у калитки опять раздался звонок, Тоня взглянула на часы. Ровно восемь. Как раз в чьем-то дворе по радио прозвучали сигналы точного времени.

Она повела себя словно в лихорадке: засуетилась, схватила поводок, выбежала во двор, чтобы открыть вольер Джека. Как ни готовь себя, как ни призывай самообладание, а нестандартная ситуация все равно выбивает из колеи.

Еще несколько секунд пришлось постоять на дорожке, чтобы успокоить колотящееся сердце.

— Ты чего это собаку прихватила? — удивился Михаил.

— Решила прогулять его заодно, — запнувшись, пояснила Тоня. — Он ведь не будет мешать нам своей болтовней?

— Шутишь! — понимающе кивнул Михаил, внимательно глядя на нее.

Восемь часов вечера, на улице сумрак. Больше потому, что горы не дают лучам солнца вырваться из-за своих зубчатых вершин. Теперь они решают вопросы темноты и света.

На уличных фонарях вспыхнули лампочки, и в их свете глаза Михаила как-то лихорадочно заблестели.

— Откровенно говоря, я не вижу никакой необходимости в том, чтобы о чем-то там откровенно разговаривать. Разве я не все сказала своим уходом? — начала разговор Тоня, чтобы пауза не переросла в напряжение.

— Побегом, — невозмутимо поправил он, идя по другую руку от той, в которой Тоня держала поводок. — Кстати, куда мы идем?

— Едем, — отозвалась Тоня, подходя к своей «Ниве» со стороны водительского места.

— Вообще-то через два двора отсюда у меня стоит «мерседес».

— Моя «Нива» к здешним улочкам привычней.

— Почему обязательно куда-то ездить? — спросил он. — А нельзя, например, посидеть вон на той лавочке?

— Нельзя! — отрезала она. — Раз у нас вопрос жизни и смерти, лучше посидеть где-нибудь вдали от людских глаз.

— Ты покрутела прямо на глазах, — усмехнулся он, — с чего бы? Если ты помнишь, я не верю в перерождение человека. Жизни и смерти, надо же!

— Чтобы Тато вдруг стала Антониной — в это ты не веришь.

— Тебе всегда была свойственна некая литературность.

Тоня откинула свое сиденье, и Джек привычно проскользнул на заднее место.

Михаил сел в машину, поглядывая, как Тоня выруливает наверх из узкой улочки.

— Ладно, сегодня ты правишь бал, — согласился он. — Год жизни без мужчины делает женщину мужественнее. Как выясняется. Считаешь, на природе я размякну и ты возьмешь меня голыми руками? Тато, ты по-прежнему ведешь себя как ребенок.

— А почему ты думаешь, что я хочу тебя брать? Я хочу с тобой договориться. Полюбовно.

Она замолчала, и Михаил не стал продолжать разговор.

Улица, конечно же, была освещена, но, на взгляд человека постороннего, весьма странным образом. Небольшой кусок асфальта, за которым свет будто обрывался и падал в никуда, а также не было фонарей по улице вверх и по улице вниз. Получалась как бы сценическая площадка, этакое приглашение к выступлению на ней.

Тоня поставила машину повыше, на выезде с улицы. Вверх улица Мира выходила на улицу Германа Куренного, обычную двустороннюю. Освещать ее у совхозного начальства уже не хватало средств, и потому лишь тусклые фонари во дворах граждан чуть разрежали царивший на ней мрак.