Лорд Дансени - Дочь короля Эльфландии

• Название: Дочь короля Эльфландии
• Автор: Лорд Дансени
• Жанр: Научная Фантастика

---

Алверик спросил ведьму, что делает она тут с метлой, на вересковой пустоши, в преддверии ночи.

- Подметаю мир, - отозвалась ведьма.

И подивился Алверик, гадая, что за негодный сор выметает она из мира вместе с серой пылью: пыль тоскливо кружилась в нескончаемом круговороте, скользя над полями людей и медленно утекая во тьму, что сгущалась за пределами наших берегов.

- Для чего ты подметаешь мир, матушка ведьма? - спросил он.

- Есть в мире много такого, чего быть не должно, - сообщила Зирундерель.

Тогда Алверик печально поглядел на клубящиеся серые облака, что поднимались от ее метлы и уплывали в сторону Эльфландии.

- Матушка ведьма, - спросил он, - могу ли и я покинуть мир? Двенадцать лет искал я Эльфландию, но так и не увидел отблеска эльфийских гор.

И старая ведьма посмотрела на странника сочувственно, и перевела взор на меч.

- Он страшится моей магии, - молвила Зирундерель, и нечто загадочное вспыхнуло в глазах ее при этих словах, или, может быть, тайная мысль.

- Кто? - переспросил Алверик.

И Зирундерель опустила взгляд.

- Король, - отвечала она.

И поведала ведьма Алверику, что монарх-чародей привык отступать от всего, что однажды одержало над ним верх, и, отступая, отводит прочь все, чем владеет, не терпя присутствия магии, способной соперничать с его собственной.

Но не верилось Алверику, что властелин столь могущественный такое большое значение придает магии, заключенной в его, Алверика, потертых черных ножнах.

- Да уж он таков, - отвечала Зирундерель.

Но по-прежнему не верилось Алверику, что король-эльф заставил отступить Эльфландию.

- Это он может, - заверила ведьма.

Однако и теперь Алверик готов был бросить вызов грозному королю и всей его магической власти; но и колдун, и ведьма упредили его, что пока при нем волшебный меч, в Эльфландию странник не вступит, а как пройти безоружному через жуткий лес, преградивший путь к чудесному дворцу? Ибо отправиться туда с клинком, откованным на наковальнях людей - все равно что отправиться безоружному.

- Матушка ведьма, - воскликнул Алверик, - неужели так и не удастся мне снова вступить в Эльфландию?

Неизбывная тоска и горе, прозвучавшие в его голосе, растрогали сердце ведьмы и пробудили в нем магическую жалость.

- Удастся, - отвечала Зирундерель.

В унылом вечернем сумраке стоял там Алверик, предаваясь отчаянию и грезам о Лиразель. Ведьма же извлекла из-под плаща маленькую поддельную гирю, что некогда похитила у булочника.

- Проведи вот этим вдоль лезвия меча, - посоветовала Зирундерель, от самого острия до рукояти, - и клинок окажется расколдован, и король ни за что не узнает меча.

- Но поможет ли мне подобный меч в битве? - вопросил Алверик.

- Нет, - отозвалась ведьма. - Но как только пересечешь сумеречную границу, возьми этот манускрипт и протри им лезвие везде, где касалась клинка поддельная гиря. - Зирундерель снова порылась в складках плаща, и извлекла на свет пергаментный свиток с начертанной на нем поэмой. - Это зачарует меч снова, - сообщила ведьма.

И Алверик взял поддельную гирю и манускрипт.

- Не давай им соприкасаться, - предупредила ведьма.

И Алверик развел руки как можно дальше.

- Как только ты окажешься по ту сторону преграды, - проговорила Зирундерель, - король может переносить Эльфландию куда угодно, но и ты, и меч останетесь в пределах волшебной страны.

- Матушка ведьма, - проговорил Алверик, - не рассердится ли на тебя король, ежели я все это проделаю?

- Рассердится! - воскликнула Зирундерель. - Рассердится? Он рассвирепеет и придет в самую что ни на есть неуемную ярость, которая не снилось и тиграм.

- Не хотел бы я навлечь это на тебя, матушка ведьма, - промолвил Алверик.

- Ха! - отозвалась Зирундерель. - Мне-то что?

Ночь сгущалась, в воздухе и над болотами разливалась непроглядная мгла, подобная черному плащу ведьмы. Ведьма расхохоталась и отступила в темноту. Очень скоро ночь превратилась в сосредоточие мрака и смеха; ведьмы же Алверик больше не видел.

Тогда Алверик повернул к лагерю на каменистой равнине, на свет одинокого костра.

И едва над пустошью засияло утро, и отблеск заиграл на никчемных каменных глыбах, Алверик взял в руки поддельную гирю и осторожно провел ею по лезвию меча с обоих сторон, снимая чары с клинка от острия до рукояти. Проделал он это в шатре, пока остальные спали:

Алверик надеялся скрыть от своих спутников, что ищет помощи, которая берет начало не в бредовых пророчествах Нива и не в откровениях, до-веренных Зенду луною.

Однако беспокойный сон безумца не столь глубок, чтобы одержимый Нив не проследил за Алвериком краем хитрого глаза, заслышав, как ти-хо скребет по лезвию поддельная гиря.

Когда же Алверик втайне проделал это, и втайне же был уличен, он окликнул своих спутников, и те явились, и свернули изорванный шатер, и подхватили длинный шест, и подвесили на него свои жалкие пожитки, и Алверик двинулся дальше вдоль края ведомых нам полей, и не терпе-лось ему оказаться, наконец, в той земле, что ускользала от него столь долго. Нив и Зенд брели вслед за ним, неся промеж себя шест: с шеста свисали тюки, и лохмотья развевались по ветру.

Они прошли немного вглубь земли, к домам людей, дабы закупить съестные припасы; и после полудня приобрели они необходимое у селя-нина, живущего в одинокой хижине столь близко от границы ведомых нам полей, что, должно быть, его дом был в видимом мире самым крайним. Там закупили странники хлеба, и овсяной муки, и сыра, и копченой ветчины, и другие тому подобные вещи, и сложили еду в мешки, и под-весили мешки на шест; и распрощались с селянином, и двинулись прочь и от его полей, и от прочих полей людей. И едва сгустился вечер, увидели они, как прямо над изгородью, освещая землю мягким нездешним заревом, что этой земле явно не принадлежало, раскинулась сумеречная преграда, заветная граница Эльфландии.

- Лиразель! - воскликнул Алверик, обнажил меч, и решительно сту-пил в сумерки. Нив и Зенд последовали за ним: все их подозрения вспыхнули пламенем ревности - ревности к озарению и магии, им не принадлежащим.

Алверик позвал Лиразель; затем, не полагаясь на силу голоса в этой бескрайней, непонятной земле, он взял в руки охотничий рог, что висел на ремне у пояса, поднес его к губам и, измученный годами странствий, устало затрубил. Алверик стоял в завесе сумерек; рог сиял в свете Эльфландии.

Но Нив и Зенд выронили шест в эти неземные сумерки, где он и остался лежать, словно обломок кораблекрушения в каком-нибудь не отмеченном на карте море, и крепко вцепились в своего господина.

- Земля грез! - объявил Нив. - Разве моих грез недостаточно?

- Там нет луны! - закричал Зенд.

Алверик ударил Зенда мечом по плечу, но клинок был расколдован и туп, и почти не повредил ему. Тогда оба безумца схватились за меч и потащили Алверика назад. Кто бы мог поверить, что помешанный наделен подобною силой? Безумцы снова вытолкнули Алверика в ведомые нам по-ля, где эти двое оставались непонятными чужаками, и ревновали ко всему непонятному и чужому; и увели его прочь от бледно-голубых гор. Так и не довелось ему вступить в Эльфландию.

Но охотничий рог Алверика пронзил край сумеречной преграды, и растревожил воздух Эльфландии, и в сонном покое волшебной страны прозвучала долгая, скорбная земная нота: зов этого рога и услышала Лиразель, говоря с отцом.

Глава 27.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ЛУРУЛУ.

Над деревушкой Эрл и над замком прошествовала Весна; во всякий уголок и во всякую трещину заглянула она: ласковое благословение ос-вятило даже воздух и выманило на свет каждую живую тварь, не обойдя даже крохотные растения, поселившиеся в самых укромных местах, под стрехами крыш, в щелях старых бочек или вдоль прослоек штукатурки, что удерживали древние ряды камней. На протяжении этих месяцев Орион не охотился на единорогов; разумеется, он понятия не имел о том, в какое время года единороги в Эльфландии обзаводятся потомством, ибо в волшебной стране ход времени иной, нежели здесь; однако от бесс-четных поколений земных своих предков юноша унаследовал некое внут-реннее убеждение, запрещающее ему охотиться за кем бы то ни было в дивную пору цветов и песен. Потому Орион обхаживал своих гончих, и то и дело поглядывал в сторону холмов, всякий день поджидая возвращения Лурулу.

Но вот миновала Весна, и распустились цветы лета, но по-прежнему о тролле не было ни слуху ни духу, ибо над лощинами Эльфландии время идет не так, как над полями людей. Орион долго вглядывался в угасающие вечерние сумерки, пока очертания холмов не терялись во мраке, но так и не довелось ему увидеть круглые головки троллей, резво скачу-щих через холмы.

И вот от холодных земель налетели, стеная, долгие осенние ветра. Орион же по-прежнему высматривал троллей; и вот туман и хоровод листьев листья воззвали к сердцу охотника. Гончие скулили, тоскуя по открытым равнинам и по росчерку следа, что, словно таинственная тропа, пересекает широкий мир, однако Орион упрямо не желал охотиться ни на кого, кроме единорогов, и все поджидал Лурулу.