Констанс О`Бэньон - Синеглазая принцесса

• Название: Синеглазая принцесса
• Автор: Констанс О`Бэньон
• Издательство: Эксмо-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-04-000204-1

Красавица Алана выросла в индейском селении, ее мать – индианка, но в ее жилах течет и кровь белого отца. А когда молодой кавалерийский офицер, повинуясь чувству долга, спас Алану от смерти и повез к ее отцу, она не испытывала к нему благодарности – ведь он вез ее в неизвестность. Но долог и труден путь через заснеженные прерии, и на этом пути из неприязни и долга родилась страсть, неумолимо связавшая два гордых и пылких сердца, жаждущих любви.

---

Наткнув птицу на вертел, Алана озабоченно посмотрела на капитана Беллинджера. Вид у него был больной.

– Давайте я перевяжу вашу рану, – сказала она, доставая бинты.

– Не надо.

– Надо, капитан Беллинджер, надо. Присядьте к костру, – мягко, но давая понять, что возражать бесполезно, сказала Алана.

Капитан нахмурился, но потом пожал плечами и сел.

– Не женщина, а кремень! От кого ты научилась держать мужчин под каблуком, Синеглазка? Тоже от бабушки? – с усмешкой поинтересовался он, но тут же скривился от боли: разматывая бинты, Алана как будто бы невзначай задела рану.

– Мой дедушка не был подкаблучником, – отрезала Алана. – Они с бабушкой прекрасно понимали друг друга. Всем бы женщинам такого хорошего мужа…

– Можно подумать, ты по этой части знаток, – хмыкнул капитан. – Сколько тебе лет, крошка? Тринадцать? Или уже четырнадцать?

Лицо Аланы окаменело.

– Ваша рана понемногу затягивается, – словно не расслышав вопроса, заметила девушка.

– И все-таки, – не унимался Николас, – сколько тебе лет? Почему ты не отвечаешь?

– Капитан Беллинджер, – спокойно сказала Алана, – ваш юмор неуместен.

И так туго завязала узел на бинте, что Николас охнул.

Однако упрямства ему было не занимать.

– Знаю, почему ты отмалчиваешься! Тебе, наверное, и тринадцати еще нет! – поддел он девушку.

Такое вынести она уже не могла!

– Мне скоро будет восемнадцать, капитан!

– Быть того не может! – не поверил Николас. – У тебя совсем детский вид.

– Смотря с кем сравнивать, – прищурилась Алана. – Если с вами – то да.

– Ага! – шутливо обиделся Николас. – По-твоему, я старик? Сколько же мне лет, как ты думаешь?

Алана решила его подразнить и сказала, прекрасно понимая, что это не так:

– Лет тридцать восемь – сорок. Во всяком случае, лучшие годы у вас позади. В вашем возрасте мужчина уже не представляет интереса для женщин.

Николас подхватил ее игру и, застегивая мундир, деловито спросил:

– А что, если мне уже под пятьдесят?

– Не может быть! – изумилась девушка, позабыв, что она хотела разыграть Николаса. – Признайтесь, вам на самом деле лет двадцать пять, да?

– Ты почти угадала, Синеглазка. Мне двадцать восемь, – торжествующе заявил капитан.

– Обманщик! – топнула ногой Алана. – Так я и знала! Вы коварный обманщик. Хотя… чего еще можно ожидать от бледнолицых.

– Но ты первая начала, – с улыбкой напомнил Николас.

Алана вынуждена была признать его правоту и молча склонилась над костром.

– Давай объявим перемирие, – предложил капитан. – Хотя бы до тех пор, пока не подоспеет помощь. А потом можешь опять считать меня своим врагом.

– Я вас врагом не считаю, – тихо промолвила Алана.

Капитан понимал, чего ей стоило произнести эти скупые слова, но все-таки уточнил:

– Значит, мир?

– Д-да…

Наступила долгая пауза. Обоим почему-то стало неловко.

– Скоро стемнеет, – наконец нарушила молчание Алана. – Похоже, опять начнется метель.

Николас сосредоточенно рассматривал носки своих сапог.

– Я слышал, индейцы умеют предсказывать погоду. Это правда?

– Моя бабушка умела. И я не помню случая, чтобы она ошиблась.

Щеки Аланы порозовели от жара костра, и Николас вдруг обнаружил, что она прелестна.

– Расскажи мне про свое детство, Синеглазка, – попросил он. – Каким оно было? Я не представляю себе, что значит расти на природе… Ты была счастлива?

– Да, очень, – прошептала Алана. – Дедушка с бабушкой всегда были ко мне добры. Дедушка даже разрешил мне самой выбрать мужа. Я росла в красивом, благодатном краю. В лесах водилась дичь, в ручьях и реках было полно рыбы. Шайены жили прекрасно, пока… пока не…

– По-моему, индейка готова, – торопливо сказал Николас и тихо добавил, протягивая кусок Алане: – Прости, Синеглазка, я не хотел бередить тебе душу.

Они поели в полном молчании, а птичьи кости Николас закопал, чтобы лишний раз не привлекать к дилижансу внимание диких зверей.

Внезапный порыв ветра задул огонь, и с неба, словно из пуховой перины, посыпались крупные белые хлопья. Уже через минуту вокруг не было видно ни зги.

Алана и Николас со всех ног помчались к дилижансу. Она, дрожа, забилась в угол.

Николас надежно запер дверь и повернулся к девушке.

– Ты была права. Черт-те что творится! Проклятая буря! – в сердцах воскликнул он, но, вспомнив, что чертыхаться в присутствии девушки не положено, прикусил язык.

Алана невольно улыбнулась.

Зеленые глаза Николаса лукаво сверкнули.

– Прости, пожалуйста, я на миг позабыл, что ты меня понимаешь. Впредь обещаю выбирать выражения.

Алана укутала ноги одеялом.

– Боюсь, эта буря надолго. Но она хотя бы избавит нас на сегодня от волков. Как все-таки хорошо, что у нас есть дилижанс!

Николас привалился к спинке сиденья и задумчиво поглядел в темноту за окном.

– Скажи мне кто-нибудь месяц назад, что я буду прятаться с индианкой от волков и метели, уже не надеясь выбраться из дикой глуши, я бы принял его за сумасшедшего, – пробормотал Николас. – Честно говоря, мне до сих пор не совсем понятно, как я влип в такую дурацкую историю.

– Взрослый человек должен отвечать за свои поступки, – назидательно заметила Алана. – Вас никто не заставлял со мной нянчиться, вы прекрасно понимали, на что идете.

– Помилуй! – расхохотался Николас. – Как можно быть в твои годы такой рассудительной? Можно подумать, у тебя за плечами целая жизнь.

Однако Алана ничуть не обиделась на его слова и даже восприняла их как комплимент: шайены ценили мудрость очень высоко, намного выше, чем богатство.

Из дверных щелей потянуло холодом. Алана поежилась:

– Мороз крепчает, капитан. Как бы нам с вами не окоченеть…

– А ты иди ко мне, Синеглазка, – предложил Николас, раскрывая объятия. – Вместе нам будет куда теплей.

– Нет, – посиневшими от холода губами прошептала Алана, стараясь не замечать, что сердце ее радостно затрепетало от этих слов. – Нет!

– Но почему? Ты же вчера лежала со мной.

– Вчера вы были без сознания, и у нас было только одно одеяло.

Капитан немного помолчал.

– Синеглазка, ты не должна меня бояться. Неужели ты до сих пор не поняла, что я не причиню тебе зла? Я думал, ты мне доверяешь.

Ну как ему объяснить, что именно поэтому она и боится к нему приближаться?! Когда человеку доверяешь, ты перед ним беззащитен… А уж когда тебя так к нему тянет, как ее к Николасу, то дело совсем худо. Но Алана не призналась в этом:

– Вчера вы считали меня ребенком, а теперь знаете, что я взрослая.

В темноте ей не было видно, что Николас улыбнулся.

– Это верно. Еще какая взрослая! Ладно, ложись отдельно, но если замерзнешь, милости прошу.

– Хорошо. Я приду… если замерзну.

Они лежали, объятые тьмой, и Алане казалось, что на свете никого, кроме них, нет.

– Плечо не болит? – тихо спросила она.

– Побаливает, но гораздо меньше.

– Капитан Беллинджер!

– Почему бы тебе не называть меня Николасом?

– Николас, пожалуйста, расскажите мне про ваших родителей. Что это была за трагедия?

Николас прерывисто вздохнул.

– Я и забыл… Ты же присутствовала при моем разговоре с Флеммингами.

– Да, но не совсем поняла, на что они намекали.

– Все очень просто, Синеглазка. У моей матери был любовник… янки. Отец неожиданно нагрянул домой, застиг их в постели и застрелил негодяя. Но хотя отец защищал свою честь, янки его казнили. А моя мать до сих пор обретается в Беллинджер-Холле.

– Во время этой войны вы и янки были врагами? – уточнила Алана, теряясь в догадках, что могли не поделить белые люди.

– Мой отец не был солдатом, но все равно считал янки своими врагами. Как бы тебе объяснить?.. Представь, что было бы, если бы шайенская женщина связалась с мужчиной из враждебного племени?!

– Но, может, у вашей матери были основания так поступить? Вы не пытались с ней поговорить?

– Зачем? Она и не скрывала, что была влюблена в этого мерзавца.

В голосе Николаса звучала горечь.

– Вы… до сих пор любите свою мать, да? – еле слышно спросила она.

Николас долго молчал, уставившись в темноту.

– В детстве я, как часто бывает с мальчиками, считал свою мать центром Вселенной. Помню ее нежные, прохладные руки… они касались моего лба, когда я метался в бреду… Она была прелестна… сущий ангел! Стоит мне закрыть глаза, и я ее вижу такой, какой она была тогда, – Николас тряхнул головой. – Увы, я был слишком молод и не разбирался в людях!

– И все же мне кажется, вам стоило бы поехать домой и объясниться с ней, – мягко произнесла Алана.

– Я уже сто лет не был дома и не собираюсь возвращаться! – отрезал Николас.

– Жаль…

– Кому как.

– Капитан Беллинджер…

– Николас.

– Николас, мой дедушка однажды сказал мне: «Даже на самой прекрасной коже порой появляются бородавки».