Юрий Никитин - Великий маг

• Название: Великий маг
• Автор: Юрий Никитин
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-22712-9

Информационные конфликты разрастаются в жестокие информационные войны. Пишущим присваивают звания сержантов, продвинутым – от лейтенанта до полковника, а опытные писатели – уже генералы. Те же, кто в топ-листе становятся маршалами, руководят самыми массовыми войнами, что охватывают не какое-нибудь село Бородино, а всю планету.

Но и эти войны меркнут, когда в мир приходит еще более разрушительное оружие!

---

Я вовремя вынырнул из потока мыслей, ощутив по голосу Петра, что уже заканчивает монолог о судьбах словесности, кашлянул и вклинился:

– Петро, но я все-таки привезу тебе с экраном, если за неделю не поставишь сам!

– Володя, – сказал он поспешно, – я все поставлю сам! Ну, не за неделю…

– За год?

– Ну что ты, что ты. Я сам все собираюсь, но, возможно, через пару недель поставлю. Ты только не торопи меня. Ну ладно, я рад, что у тебя все хорошо. Пишешь?

– Да, понемножку, – ответил я с неловкостью. Сказать, что пишу не время от времени, а ежедневно, – это почти оскорбить человека старой эпохи, а Петро относится к старой, который уверен, что писать можно только «по вдохновлению». – Стараюсь работать…

Мы распрощались, я с облегчением выключил связь. Возможно, он из-за своей чрезмерной щепетильности не хочет, чтобы видели его небритую физиономию. Я, к слову сказать, никогда еще не видел его небритым, или даже недостаточно чисто выбритым, в несвежей рубашке или с плохо повязанным галстуком. А когда дома телефон с экраном, это ж такому человеку надо всегда быть в полной готовности!

Скачал, распаковал и поставил новый звукоредактор. Теперь уже не серией нажатий кнопок, а голосовой командой меняю свой голос на женские, детские, а если приходится говорить мужскими, то в библиотеку добавилось еще три тысячи новых: грубых, нежных, слащавых, насмешливых, язвительных, робких, многозначительных… Я говорил где басом, где тенорком, где уверенным голосом полководца, где сипел простуженным козлетоном пропойцы. Вдобавок по Инету постоянно приходят обновления, апгрейды, новые скины.

Многих раздражает требование читателей вариабельности текста, но мне это как раз в масть. Помню, смотрел по жвачнику интервью с Эрнстом Неизвестным, который вот так же в одиночестве творил, жил вне тусовок, конференций, съездов. Он упомянул о комсомольском собрании, когда один выступил и обвинил его, что, когда потребовалось представить на семинаре вариант какого-то проекта, он, Неизвестный, принес тридцать девять вариантов. Тогда Неизвестный ожидал, что дурака засмеют, но в зале поднялся озлобленный вой: начали обвинять в зазнайстве, в желании выпендриться… А для меня, вспоминал Неизвестный, было естественно выдать множество вариантов, что пришли в голову!.. Оказывается, я должен был считаться с тем, что основная масса студентов едва-едва наскребает знаний и умения на один хиленький вариант!

Я тоже могу выдать десятки, если не сотни вариантов, но труд писателя прошлого поколения заключался в том, что в любом случае выдаешь один, и неважно: это единственный, что у тебя с трудом сформировался в черепе, или же выбрал из сотни равноценных, в чем-то параллельных или взаимоисключающих. Теперь же я пускаю течение романа по множеству развилок, героев корректирую по ходу, задаю им разные характеры, сам удивляюсь поворотам, но не пускаю на самотек, как любят перед восторженными дурами выпендриваться закомплексованные. Дескать, ах-ах, герои имеют свою судьбу, идут сами, а я только записываю за ними. И, конечно же, не знаю, чем роман кончится.

Дешевая отмазка! Всякий писатель знает, чем роман закончится. Он и не начинает, пока не придумает концовку. А насчет того, что в самом деле не знает, так только начинающие не знают, чем закончить. Мы, профи, знаем четко начало и конец, даже середину представляем в общем-то, хотя и смутно. В середине могут быть разные повороты, но концовка – готовится заранее!

Я наоткрывал множество окошек, экран у меня громадный, чуть ли не во всю стену, все помещается… пока что помещается, и мозг разогрелся, хватая информацию сразу из разных источников. Раньше лучшее образование получали те дети дворян, у кого была бонна и школьный учитель из Франции, потом – дети графьев и партработников, а сейчас самые сверхценные люди – это те, кто не получил принудительного образования, что вообще отбивает страсть к учебе, а обучился нужному сам, через Интернет. У них нет штампов, зашоренности, навязанных преподавателем или студенческим обществом взглядов. Такие «доходят до всего» сами, а в помощь – все библиотеки мира, консультации по всем вопросам… согласитесь, это очень немало.

Если честно, то это невообразимо много. Во всяком случае, намного больше, чем получают обычные студенты в старообрядческих… в смысле старозаветных… нет, старомодных вузах, колледжах и прочих академиях. Пусть даже эти учебные заведения именуются элитными, суперэлитными, высококлассными, с древними традициями… не понимая, что слово «традиция» сейчас работает против, а не за. Все равно в любых учебных заведениях выпускают специалистов, а прогрессу остро нужны творцы. Но творцами становятся только в процессе самостоятельного и даже несколько хаотичного обучения, когда обучающийся сам выбирает и скорость усвоения материала, и темы, и их толкование.

Я додумал эту мысль до конца, очень уж она лестная, погладил себя по голове, похлопал по плечу и даже сказал вслух:

– Ай да Пушкин, сукин сын!.. Ай да молодец!

Глава 3

Рука безуспешно шарила в хлебнице. Я повернулся и обнаружил, что ладонь шлепает по голой полке, будто ловит прыгающего лягушонка. Ладно, сыр можно и без хлеба… но в холодильнике тоже хоть шаром покати. Черт, чего только не получаю по Интернету, а вот за продуктами приходится как дикарю в гастроном.

Мягко звякнул телефон, на экране появилась крупноформатная морда Благовещенского, чуточку подретушированная, без этого он не может, хотя, по мне, чего стесняться ранней лысины, у кого-то она уже с двадцати лет, а Благовещенскому все-таки за сорок, ничего страшного. Правда, выглядит очень моложаво, больше тридцати лет не дают, но какая нам, мужчинам, на фиг разница, на сколько выглядим? Мы всегда орлы!

– Привет, – сказал я.

Телефон включился, до этого времени, пока я колебался, экран у Благовещенского оставался темным, что значит, никто у меня не отвечает, а сейчас он оживился, задвигался, сказал с подъемом:

– Здравствуй, вечный труженик!

– Привет, – повторил я, теперь уже для Благовещенского, предупредил сразу: – Денег не дам!

Он сделал обиженное лицо:

– Ну что ты такой приземленный?.. Я тебе хотел о Высоком…

– …а закончить: «…одолжи сто баксов»?

– Ну что ты, – повторил он, – я только хотел сообщить приятную новость…

– Какую? Сто баксов не дам!

– Последнюю пиратскую библиотеку прикрыли, – сообщил он. – Совсем хитрая была, дрейфующая, на корабле! Чуть ли не под настоящим пиратским флагом. Потому и трудно было ее прикрыть, энтузиаст попался, боролся до конца! А там у него было полно твоих книг.

Я кивнул, новость в самом деле хорошая.

– Только что-то не верю, что так уж и последний.

– Его не просто прикрыли, но и посадили на семь лет. За упорное укрывательство, за пренебрежение законодательством и все такое. Так что с тебя в любом случае причитается! Ладно, пусть не сто баксов, но девяносто дашь?.. Ну, восемьдесят?.. Семьдесят?

Я вздохнул.

– Полста дам. Я сейчас иду в булочную, пересечемся.

Он вскрикнул обрадованно:

– Сейчас выхожу!

Я с отвращением натянул шорты, не идти же на улицу в плавках, надел майку и пошел в прихожую. Барбос опередил меня, чуть не сбив с ног, запрыгал у двери. Я вздохнул, надел ему ошейник, поводок оставил дома, булочная рядом, а Барбоса знает и любит весь дом, а также жильцы дома напротив. Булочная же посредине, так что никто не вопит: «Убэрите сабаку, пачэму бэз намордныка?»

Новость хорошая, хотя не очень-то верю в полную и окончательную. В одном месте уничтожат, в другом открывают. А то, что они существуют, видно даже по емэйлам или по записям на форуме, где наивно спрашивают, где можно скачать на халяву ту или иную мою книгу! Вроде бы все прекрасно понимают, что писатель живет только за счет издания книг, а все это «на халяву» – прямое воровство, но все-таки…

Писательский труд стал невыгоден в первую очередь из-за такого вот воровства, а уж потом под натиском видеокниг. Из литературы ушли профессионалы, что снабжали рынок добротными детективами, фантастикой, мелодрамами. Остались те, кому неважно, будут им платить или не будут, им главное – увидеть свой текст. Как называются эти люди, объяснять не надо.

Так мелочная жадность и нежелание платить даже крохи погубили целую отрасль культуры.

Эти воры делали невинные глаза и говорили о высокой роли свободы информации, но что-то не требовали, чтобы актеры играли для них бесплатно, не требовали, чтобы их пропускали в кинотеатры за так, а вот чтобы авторы писали бесплатно – да. Дескать, вы пишите в свободное от укладывания асфальта на дорогах время, а я скачаю вашу книгу на халяву. И не понимают, что когда автор пишет только в свободное от основной работы время, то он не просто пишет урывками, пишет очень мало, но и… пишет плохо! Только в постоянной работе оттачивается стиль, язык, образы сюжеты, динамика. Словом, все то, что делает книгу интересной.