Владимир Мединский - О русском пьянстве, лени и жестокости

• Название: О русском пьянстве, лени и жестокости
• Автор: Владимир Мединский
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-373-01769-5

Люди склонны думать о себе хорошо. Обычно даже лучше, чем они есть на самом деле. Это относится и к целым народам, всегда старающимся сформировать о себе самое положительное мнение. Но только не к русским, с удивительным мазохизмом культивирующим о себе самые негативные стереотипы, причем со ссылкой на классиков: все, мол, «пьют», «воруют» (Карамзин), «ленивы и нелюбопытны» (Пушкин), хотят, чтобы у них, Емель, все было «по щучьему веленью»…

Так правда ли это все или мифы? Откуда это пошло? Сами про себя придумали, или подсказал кто? Есть ли у этих утверждений историческая основа и какая? А как с теми же проблемами обстоит дело в «цивилизованных» Европе и Америке? И главное – в чем опасность такого поразительного самоуничижения для современного ДУХА НАЦИИ, для нашей сегодняшней жизни?

Давайте окунемся в нашу историю и постараемся разобрать самые живучие, самые яркие и самые нелепые МИФЫ О РОССИИ.

Издание предназначено для самого широкого круга читателей.

---

Назывался документ «Краткое сказание о характере и жестоком правлении московского тирана Васильевича» (так в тексте! – Авт.).

В записках Шлихтинга нет никаких политических обобщений, никаких заключений – что именно делалось и для чего. Просто перечисление пыток и казней, такой средневековый фильм ужасов. Цифры убитых и умерших под пытками он называет такие, что если их сложить, получится больше миллиона человек. Все городское население России того времени.

Любопытно, что тексты Шлихтинга на немецком и латинском языках различаются. Свое латинское сказание Шлихтинг завершает торжественным заверением: «То, что я пишу вашему королевскому величеству, я видел сам собственными глазами содеянным в городе Москве.

А то, что происходит в других больших и малых городах, едва могло бы уместиться в (целых) томах».

В немецкой записи тон куда менее решителен: «То, что я только что описал вашему королевскому величеству… не выдумано, Бог тому свидетель, что я все это отчасти сам видел и слышал».

Естественно, нунцию вручили текст на латыни, вежливо переведенный для ознакомления и для доклада в Ватикане.

В Ватикане творение Шлихтинга произвело сильное впечатление.

В итоге нунций Портико получил от Папы следующую инструкцию: «Мы ознакомились с тем, что вы сообщали нам о московском государе; не хлопочите более и прекратите сборы. Если бы сам король польский стал теперь одобрять нашу поездку в Москву и содействовать ей, даже и в этом случае мы не хотим вступать в общение с такими варварами и дикарями». Таким образом, всякая мысль о переговорах с Московией была оставлена.

Виват польской дипломатии! Поздравим польского короля, он блистательно добился того, что хотел.

Шлихтинг называет себя военным: дворянское происхождение заставляет его горячо сочувствовать боярству, преследуемому Грозным. Но само свирепствование «тирана» и его опричников находит, по его мнению, объяснение, главным образом, в дурном нраве русских.

«Московитам врожденно какое-то зложелательство, в силу которого у них вошло в обычай взаимно обвинять и клеветать друг на друга перед тираном и пылать ненавистью один к другому, так что они убивают себя взаимной клеветой. А тирану все это любо, и он никого не слушает охотнее, как доносчиков и клеветников, не заботясь, лживы они или правдивы, лишь бы только иметь удобный случай для погибели людей, хотя бы многим и в голову не приходило о взведенных на них обвинениях».[48] Сильно сказано…

Генрих Штаден, XVI в.

Генрих Штаден родился около 1542 года в городке Ален (Вестфалия). Бедная семья бюргера, нищета… Активный юноша нанимается в полуразбойничий отряд, идущий в Ливонию. Как он служил в немецкой Ливонии, мы не знаем, но по его собственным словам, «бежал под страхом виселицы».

Бежит он своеобразно: предлагает свою службу русскому царю. Приняли его в Московии более чем хорошо, даже дали имение. Правда, сам Штаден тут же начал в своих имениях гнать водку, – русским это запрещалось, а иноверцам было можно. Впрочем, бутлегерством дело не ограничивалось.

Служба в опричнине давала и другие способы обогащения.

Штаден откровенно рассказывает об этом в связи с походом Ивана IV на Новгород: «Тут начал я брать к себе всякого рода слуг, особенно же тех, которые были наги и босы; одел их. Им это пришлось по вкусу. А дальше я начал свои собственные походы и повел своих людей назад внутрь страны по другой дороге. За это мои люди оставались верны мне. Всякий раз, когда они забирали кого-нибудь в полон, то расспрашивали честью, где – по монастырям, церквам или подворьям – можно было бы забрать денег и добра, и особенно добрых коней. Если же взятый в плен не хотел добром отвечать, то они пытали его, пока он не признавался. Так добывали они мне деньги и добро».

В общем, шайка-лейка, а-ля «Черная кошка». Только «Горбатый главарь» параллельно состоит на довольствии непосредственно в «службе безопасности Президента», то бишь в опричном войске царя Ивана.

Кстати, о «горбатых» и топорах. Среди разбойничьих набегов Штадена описывается такой случай: «Из окон женской половины на нас посыпались каменья. Кликнув с собою моего слугу Тешату, я быстро взбежал вверх по лестнице с топором в руке. Наверху меня встретила княгиня, хотевшая броситься мне в ноги. Но, испугавшись моего грозного вида, она бросилась назад в палаты. Я же всадил ей топор в спину, и она упала на порог. А я перешагнул через труп и познакомился с их девичьей».[49] Прямо кино…

Однако спустя год регулярные опричные войска не смогли отстоять Москвы, и татары сожгли ее дотла. В 1572 году земские войска успешно отбили новое нападение хана Девлет-Гирея. После этого доверие царя к опричнине пошатнулось.

Начался новый «перебор людишек», по выражению Грозного, то есть пересмотр военных списков. У опальных опричников отнимали поместья и возвращали прежним собственникам. Штаден не был принят ни в один из новых списков, лишился всех своих владений, но, благодаря своей изворотливости, избегнул прямой опалы.

Он бросил все московские дела и предприятия, перебрался на север. Сначала построил в Рыбной слободе (Рыбинске) мельницу, потом, обдумывая «как бы уйти из этой страны», двинулся дальше на Поморье, где занялся торговлей мехами.

На Севере Штаден был посредником между голландцами, англичанами, бергенцами из Норвегии и русскими.

В 1576 году в Коле он сел на голландский корабль, который вез 500 центнеров каменных ядер для артиллерии повстанцев, боровшихся в Нидерландах против Испании. Сам он увозил с собой большой груз мехов, которыми вместе с одним из русских купцов удачно расторговался на Лейпцигской ярмарке.

Что характерно: Штаден считает, что его судьба по-прежнему связана с Россией. Он вовсе и не думает, что покинул совсем и навсегда русскую землю. Вопрос – как вернуться?

Он пытается поступить на службу к шведскому королю. По просьбе брата короля, герцога Карла Зюйдерманландского, «разузнает», нет ли в Голландии караванов русских купцов. Называя вещи своими именами, служит «наводчиком» у пиратов.

Разыскивая по Германии шведского принца, Штаден попадает к его родственнику пфальцграфу Георгу Гансу – своего рода «люмпен-аристократу» без своих феодальных владений. Авантюрист, который вечно носится с разнообразными безумными прожектами. Сейчас он носится с идеей создания подобного шведскому немецкого флота для борьбы с «нехристями-московитами». Штаден крайне заинтересовал пфальцграфа своими рассказами о Московии.

Несколько месяцев пфальцграф продержал у себя в Люцельштайнском замке в Вогезах бывшего московского опричника. По требованию графа Генрих Штаден к концу 1577 – началу 1578 года успел составить описание Московии. За это же время новые друзья разработали новый план борьбы с Москвой: план ее военной оккупации.

План они представили императору Рудольфу II Габсбургскому. Суть плана Штадена-Ганса довольно проста: союз с Польшей и Швецией, а Московию подчинить Германии. Как? Тоже просто.

«Потребная для того первоначальная сумма равна 100 000 талерам. И воинские люди должны быть снаряжены так, что, когда они придут в страну (великого князя), они могли бы служить и в коннице. Это должны быть такие воинские люди, которые ничего не оставляли бы в христианском мире: ни кола, ни двора. Таких ведь много найдется в христианском мире. Я видел, что такое великое множество воинских людей побиралось, что с ними можно было бы взять и не одну страну. И если бы великий князь имел в своей стране всех побирох из военных, которые шатаются по христианскому миру, – причем некоторые из них поворовывают, за что кое-кого вешают, – то он захватил бы все окрестные страны, у которых нет государей и которые стоят пустыми, и овладел бы ими».

Вот и весь план! Собрать побольше бездомных авантюристов, «побирох» и на кораблях вывести их в Русское Поморье. Там пересядут на коней… И порядок. Россия завоевана и становится колонией Священной Римской империи германской нации. Ивана IV надо вывести в Германию и держать под сильным надзором, чтобы не сбежал.

В книге о Московии Штаден пишет обвинительный акт против московского царя. «Описание страны и правления московитов» и автобиография Штадена составляют как бы приложение к военно-политическому плану и предназначены для того, чтобы осветить слабые пункты московской политики и доказать негодность строя, основанного якобы на голой жестокости и на ограблении правителем своих собственных подданных.

Какое моральное право имеет Штаден писать подобное – отдельный вопрос. Он ведь не только очевидец, но и участник, даже организатор ужасов и злодейств, которые описывает. Нет у него ни чести, ни совести: наживши и награбивши в Москве много добра, он не питает к народу и государю, его приютившим, иных чувств, кроме презрения и ненависти.

Избегая называть Ивана IV царем и применяя к нему только прежний титул великого князя, Штаден старается возбудить против него общественное мнение в Европе. Это своего рода подстрекательство государей и всего дворянства к борьбе против восточных «нехристей».