Десмонд Бэгли - Золотой киль

• Название: Золотой киль
• Автор: Десмонд Бэгли
• Издательство: АСТ-Пресс
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1993
• ISBN: 5-88196-194-3

Дебютный роман мастера приключенческого триллера, основанный на подлинной истории о перевозке войсками СС ценностей Муссолини в Германию. Захватывающие подробности этой акции Бэгли впервые услышал в одном из баров Йоганессбурга.

---

— Спустись и принеси с бака запасную канистру с дизельным топливом. Отдай ее Франческе и скажи, пусть выливает в умывальник по полпинте за один раз и смывает. С интервалом в три минуты.

Он кивнул и пошел вниз. Четырехгаллонная канистра, которую мы держали про запас, сейчас пришлась как нельзя кстати. Я много слышал о том, что таким способом удавалось усмирить бушующие волны, — теперь можно проверить, насколько это эффективно.

Уокер подкладывал парусину под тросы, свисающие с кормы, чтобы они не перетирались о гакаборт.[13] При такой скорости их хватит ненадолго, а если трос порвется в тот момент, когда придется сразиться с одной из исключительно злобных волн, налетающих время от времени, — нам конец.

Я взглянул на часы. Они показывали половину шестого, и все говорило за то, что впереди скверная и тревожная ночь. Но я уже наловчился удерживать корму «Санфорд» на волне, и теперь от меня требовались только внимание и выдержка. Вернулся Курце и прокричал:

— Пошло топливо!

Я посмотрел за борт. Особых перемен не было, хотя наверное сказать трудно. Но все, что могло хоть чуть-чуть изменить ситуацию к лучшему, следовало использовать, поэтому я велел Франческе продолжать.

Волны были огромными. По моей прикидке, они достигали почти сорока футов высоты от впадины до гребня. Когда мы опускались во впадину, волны нависали над нами жуткими гребнями. Потом нос яхты опускался, и, когда волна поднимала корму, казалось, сейчас «Санфорд» встанет вертикально и прямиком пойдет на дно моря. Волна выносила яхту на гребень — тогда мы видели сверху обезображенное штормом море — и вместе с пеной несла нас горизонтально, и трудно было разобрать, где море, а где небо. И снова мы опускались в пропасть, задрав нос яхты к небесам, и снова нас пугали чудовищные волны.

Иногда, не более четырех раз в час, появлялась необычная волна — вероятно, одна волна наскакивала на другую и образовывалась двойная волна. Эти уроды, по-моему, были высотой в шестьдесят футов — выше нашей мачты! — и мне приходилось быть особенно внимательным, чтобы не черпнуть кормой.

Один раз, только раз, корму захлестнуло, и случилось это, когда Уокер перегнулся через борт. Мы еще были покрыты водой, когда огромная волна обрушилась на корму, к услышал его отчаянный крик, успел увидеть безумные глаза на бледном лице. Секунда — и его вынесло из кокпита за борт.

Курце в то же мгновение бросился к Уокеру, но не успел.

— Страховочный линь — тяни за него! — крикнул я.

Курце стер с лица воду и завопил:

— Он без пояса!

Проклятый дурак, подумал я, а возможно, не подумал, а прокричал.

Курце громко вскрикнул и показал за корму, я перегнулся через борт и разглядел в бурлящих волнах что-то темное, а потом увидел белые руки, вцепившиеся в нейлоновый трос. Говорят, утопающий хватается за соломинку. Уокеру повезло, он ухватился за более надежный предмет — за один из тормозных тросов.

Курце уже быстро выбирал трос. Это было нелегко с таким грузом, как Уокер, да еще имея рану в плече, но он тянул трос так быстро, как будто на нем и не было никакого груза. Он поднял Уокера прямо под корму и закрепил трос.

— Я спущусь через кормовой подзор, тебе придется сесть мне на ноги.

Я кивнул, и Курце начал переползать туда, где Уокер все еще крепко держался за трос. Курце скользил по корме, а я тянулся за ним, выбираясь из кокпита, пока мне не удалось сесть ему на ноги. В яростной свистопляске шторма только мой вес не давал Курце улететь в море.

Он захватил трос и потащил, плечи его дрожали от напряжения. Он держал Уокера, висящего на высоте пяти футов, — таково расстояние от поверхности воды до гакаборта. Только бы Уокер удержался, молил я Бога. Если он отпустит трос, то не только сам пропадет, но от резкого толчка и Курце потеряет равновесие. Тогда — конец.

Над гакабортом показались руки Уокера, и Курце ухватил его за обшлаг пиджака. Взглянув за борт, я завопил:

— Держись, ради Бога, держись!

Одна из этих дьявольских волн шла на нас — жуткое чудовище нагоняло корму со скоростью экспресса. Нос «Санфорд» опустился, Курце рывком подтянул Уокера выше и, схватив за шиворот, выводок на кормовой подзор.

Тут нас накрыла волна и ушла так же стремительно, как пришла. Уокер свалился на дно кокпита, без сознания или мертвый — определить я не мог, а на него упал Курце, тяжело дыша от напряжения. Он полежал несколько минут, потом наклонился, чтобы высвободить трос из железной хватки Уокера.

Когда Курце удалось отодрать его пальцы от троса, я сказал:

— Неси его вниз и сам лучше побудь пока там.

Великое озарение сошло на меня, но времени все продумать не было — нужно было вернуть трос на место, за корму, пока не выбило румпель, и следить за следующей волной.

Курце вернулся только через час, который я провел один на один со страшной стихией, не имея возможности осмыслить то, чему стал свидетелем. Шторм, казалось, закручивал все сильнее, и я уже начал пересматривать свое мнение о мореходных достоинствах маленьких судов, о которых рассказывал Франческе.

Забравшись в кокпит, Курце взялся вместо Уокера приглядывать за кормовыми тросами и, как только устроился, улыбнулся мне.

— С Уокером все в порядке, — крикнул он, — Франческа присмотрит за ним. Я откачал его — нахлебался парень под завязку. — Он засмеялся, и радостное торжество его хохота не смог заглушить злобный рев шторма.

Я смотрел на него с изумлением.

* * *

Шторм на Средиземном море продолжительным не бывает, нет той океанской мощи, которая подпитывала бы его, и сильный ветер скоро стихает. К четырем часам следующего утра шторм ослаб настолько, что я смог доверить управление яхтой Курце и спуститься в каюту. Сев на диван, я почувствовал невыразимую усталость, руки дрожали после долгого напряжения.

— Ты, наверно, проголодался, — сказала Франческа, — сейчас я приготовлю что-нибудь.

Я покачал головой:

— Не надо, я слишком устал, чтобы есть, пойду спать.

Она помогла мне снять дождевик.

— Как Уокер?

— Все хорошо, спит на кормовой койке.

Я медленно кивнул — Курце положил Уокера на свою койку. Еще одно подтверждение моей догадки.

— Разбуди меня через два часа, не давай спать дольше. Мне не хочется оставлять Курце одного надолго.

Я завалился в койку и мгновенно заснул. В полусне всплыло видение — Курце втягивает Уокера за шиворот на палубу.

Франческа разбудила меня в шесть тридцать, держа наготове чашку кофе, которую я с наслаждением выпил.

— Хочешь что-нибудь поесть? — спросила она.

Я прислушался к шуму ветра и проанализировал движение яхты.

— Приготовь завтрак для всех, — сказал я, — мы сейчас ляжем в дрейф и немного отдохнем. Думаю, пришло время поговорить с Курце начистоту, чем бы это ни кончилось.

Я вышел в кокпит и оценил обстановку. Ветер еще сильно задувал, но с тем, что было совсем недавно, не сравнить. Курце, как я заметил, уже выбрал оба тормозных троса и аккуратно свернул их.

— Мы ложимся в дрейф, а тебе пора поспать, — сказал я.

Он только кивнул головой, и мы вдвоем убрали бухты троса. Потом привязали румпель и проследили, чтобы «Санфорд» встала боком к волне — теперь это ничем не грозило. Когда мы спустились, Франческа возилась у плиты, готовя завтрак. Она постелила на стол в кают-компании влажную скатерть, чтобы не скользили приборы, и мы с Курце уселись.

Он начал мазать хлеб маслом, а я мучительно соображал, с чего начать. Тема была трудной, особенно если учесть взрывной характер Кобуса, и я не знал, как подойти к ней. И я начал так:

— Знаешь, я ведь еще не поблагодарил тебя по-настоящему за то, что ты вытащил меня из шахты, помнишь, когда кровля обвалилась.

Он жевал хлеб и ответил с набитым ртом:

— Нет, дружище, то была моя вина, я ведь уже сказал тебе. Мне надо было тогда как следует укрепить последний пролет.

— Уокер тоже должен благодарить тебя. Прошлой ночью ты спас ему жизнь.

Курце фыркнул:

— Нужна мне его благодарность!

Приготовившись схлопотать, я осторожно спросил:

— Между прочим, почему ты сделал это? Не вытащи ты его, получил бы около четверти миллиона дополнительно.

Оскорбленный Курце уставился на меня. Лицо его заливала краска гнева.

— Ты что, считаешь меня кровожадным убийцей?

Да, именно так я и думал раньше, но говорить об этом не стоило.

— И ты не убивал Паркера или Альберто Корсо и Донато Ринальди?

Лицо его побагровело.

— Кто сказал, что я это сделал?!

Я указал пальцем на койку, где все еще спал Уокер.

— Он и сказал.

Я думал, Курце хватит удар. Челюсти его сжались, он буквально онемел, не в силах вымолвить ни слова. Я все-таки договорил:

— По словам нашего друга Уокера, ты завел Альберто в ловушку на скале, а потом столкнул его, ты размозжил голову Донато, ты выстрелил в затылок Паркеру во время перестрелки с немцами.