Журнал - Критическая Масса, 2006, № 4

• Название: Критическая Масса, 2006, № 4
• Автор: Журнал
• Жанр: Культурология

Рецензионно-аналитическое обозрение «Критическая Масса» — это уникальное периодическое издание, издаваемое Фондом «Прагматика культуры» с декабря 2002 года. Журнал изначально предпринял попытку новаторского самоопределения внутри ниши интеллектуальной периодики. В плоскость критической оптики на этот раз попадает не столько собственно современный литературный процесс, сколько «общая» социальная фактура, семиотическая множественность, размытая в повседневности.

Для «КМ» нет тем низких или высоких, так как его (журнала) рефлективная способность позволяет переваривать любое культурное сырье с должным интеллектуальным аппетитом и в благородной компании. Авторы —именитые интеллектуалы, реализованные в разных гуманитарных сферах и проектах, но на страницах «Критической Массы» проявляющие свои свободные от форматов позиции.

Главное достоинство журнала в том, что в «составе» его тем не последнее место уделяется анализу культурных фактов с точки зрения их «экономики» — не в строго дисциплинарном смысле, а в значении ресурса их происхождения и приятия потребителем. Анализ коммерческих культурных продуктов делается с поэтическим остроумием, тогда как некоммерческие артефакты разглядываются сквозь лупу денег. «Критическая Масса» — свободная публичная площадка, принимающая стилистику современности, и, как нам кажется, в меру своих сил оттачивающая ее.

---

2. Ночь с кем?

Критики привыкли традиционно помещать фантастику в своего рода нижние ярусы литературного процесса. Хотя и фантастика разная бывает. Марина и Сергей Дяченко известны не только в Украине, где они постоянно проживают, и в России, но и за рубежом. Они — лауреаты многочисленных литературных премий. Впрочем, эти премии, похоже, вручались не за стиль и орфографию. В текстах Дяченко то и дело попадаются выражения типа: «потуга на доброе дело», или «Дети должны ходить в школу. Каждый день. На полдевятого утра». Но интересно в творчестве супругов Дяченко все-таки не это, то есть не их слабоватая грамотность, а интересна попытка фантазировать на темы религии. Подобные фантазии особенно интересны атеисту, с точки зрения которого религия сама по себе фантастична. Разумеется, прежде всего М. и С. Дяченко привлекает фольклор, легенды о ведьмах, о лесных русалках украинского фольклора — мавках и т. д. Но в новом романе «Алена и Аспирин» писатели решили говорить о религии именно в традиционном смысле этого понятия. Конечно, главная героиня романа, странная девочка, отправившаяся в земной мир, чтобы отыскать брата, очень напоминает почти такую же девочку, описанную Филиппом Пульманом, только девочка Пульмана хочет спасти не брата, а друга! Но малышка, созданная фантазией Дяченко, отнюдь не пресловутый пришелец с другой планеты, не этот самый «Глюк с планеты Катрук». Диджей Алексей Гиимальский, по прозвищу Аспирин, очень скоро догадывается, что девочка, которую он приютил в своей квартире, — существо, имеющее отношение к религии, как и явившийся за ней взрослый дядя, называющий ее «мелкой». Тут бы Аспирину вспомнить «мелких богов» Терри Пратчетта, но Аспирин явно не читал Терри Пратчетта! Оказывается, Алена живет постоянно в некоем мире, где живут и другие существа, вроде как дети и взрослые, только «дети» не растут! Алексей, пытаясь понять, кто же такая его странная гостья, произносит сакраментальные слова: «рай» и «демон». Однако Алена не желает признавать, что явилась из этого самого рая и что она и ее брат — падшие ангелы, то есть демоны! Для того чтобы вернуть брата, Алена должна сыграть необычайную музыку. Ага, музыку сфер. Алена постоянно морализирует, фактически требует от Алексея нравственного отношения к женщинам, и при этом оперирует понятиями «живой» и «мертвый». Понятно, «мертвый» — это злой, равнодушный к чужому горю, ну а «живой» — совсем наоборот! Понятия-то евангельские, только интерпретируют их супруги Дяченко вполне либерально и внерелигиозно, потому что в Евангелии «живой» — верующий, а «мертвый» — неверующий, и по большому счету нравственность здесь ни при чем! И вспоминается повесть Г. Башкировой и С. Прокофьевой «Ночь с призраком», написанная интересно стилистически и прошедшая незамеченной для критиков. Повесть издана была в 1996 году, в московском издательстве «Толк». В этой повести, представляющей собой оригинальный пример фантастики на религиозную тему, все названо своими именами: рай — это рай, ад — ад, а музыка сфер — это музыка сфер. Возможно, именно поэтому повесть «Ночь с призраком» завершается положительно с точки зрения авторов и, скажем так, плохо с точки зрения многих читателей. Посланный на землю дьяволом донжуан гибнет. Персонажам предлагается жить в условиях строгой православной нравственности и, разумеется, никаких тебе донжуанов! М. и С. Дяченко куда более милосердны. Таинственная Алена исчезает. Выясняется, что ее «брат» не хочет возвращаться в рай, потому что хочет творить, а творчество возможно лишь на несовершенной планете Земля. И Аспирин будет вознагражден: он наконец-то женится и у него родится дочь!

Изданный издательствами «Гелиос» и «Рипол Классик» в 2006 году роман Бернара Вербера «Революция муравьев» является продолжением двух предыдущих романов «Муравьи» и «День муравья». Остроумный французский писатель рассматривает религию с точки зрения традиционно атеистической. Религия возникает вследствие прежде всего незнания. Муравьи не знают, что такое человеческие пальцы, и потому обожествляют их. Но как только выясняется, что же такое эти самые пальцы, их обожествление рассеивается, как дым!

Антиутопия Владимира Сорокина «День опричника» (М.: Захаров, 2006) парадоксальным образом возвращает нас к «Патерику» Кучерской. На протяжении текста персонажи совершают множество дурных поступков, а в финале, опять же словно та самая улыбка чеширского кота, возникает идея мистического торжества православия, но, разумеется, отнюдь не в либеральном варианте!

И возникает чувство, что именно в жанре фантастики сегодня возможен интересный взгляд на религию!

3. И я тоже нет!

В начале октября 2006 года на телевизионном канале «Культура» прошла дискуссия о том, есть ли будущее у атеизма. Результаты не очень утешительные. Сегодня, пожалуй, только патриарх отечественной физики, лауреат Нобелевской премии Виталий Гинзбург осмеливается открыто объявлять себя атеистом! В этом контексте особенно должна быть интересной книга еще одного популярного французского прозаика, Фредерика Бегбедера «Я верую — я тоже нет», представляющая собой диалог священника Жана-Мишеля ди Фалько и разочаровавшегося в вере Бегбедера. Название вселяет некую надежду, но знакомство с текстом разочаровывает. Собственно, Бегбедер задает вопросы, которые до него уже множество раз задавали. Например, сакраментальный вопрос о том, почему Бог допускает страшные катастрофы, смерть детей. Ну и что! Уже давно придуманы ответы; например, что Бог, мол, предоставил людям свободу и потому люди сами виноваты в своих бедах! Бегбедер восклицает: «Мне кажется, твой Бог, которого нам представляют в качестве синонима любви, сегодня стал синонимом конфликтов, самоубийств, ненависти, кровопролития, смерти»7 . Возникает странное чувство, будто французский писатель не так хорошо знаком с историей Франции, ничего не знает о Жанне д’Арк, а уж Анатоля Франса точно не читал! Бегбедер бунтует. Но и священник-собеседник не лыком шит, да было бы и странно, если бы он вдруг согласился: да, мол, Бог плохой и поэтому Его нет! Ди Фалько, либеральный священнослужитель, изящно льстит либеральному сознанию, изображая Бога либералом: «Вера не означает слепую покорность. Кто имеет веру, тот не стесняется резко окликать Бога. Леон Блуа, Бернанос, Пеги и другие требуют ответа от Бога, и Ему дороги те, кто вопрошает Его, кто поднимается перед Ним во весь рост…» Да, это вам не игуменья Арсения с ее прямотой, это потоньше будет! Ну и в последней строке Бегбедер делает ответный реверанс: «Да, меня посещают сомнения в том, что Бога нет»8 . И спора-то никакого не было, а был, по сути, взаимообмен комплиментами и псевдовозражениями. Когда Остап Бендер заспорил с ксендзами, имелся предмет спора — автомобиль Козлевича. Для чего затеяли свой диалог ди Фалько и Бегбедер? Для того, чтобы доказать, что в лоне либерализованной религии даже и почти атеисту найдется место?

На самом-то деле религия — предмет опасный. Настоящие споры с религиозными деятелями могут окончиться очень неблагополучно! Это, кстати, символически продемонстрировал Булгаков в «Мастере и Маргарите». Помнится, в детстве, при первом чтении, очень хотелось узнать, как же возразит Воланд на аргументы Берлиоза, объясняющего происхождение христианства. И какое было разочарование, когда Воланд не возражал, а всего лишь отправлял Берлиоза под трамвай! Конечно, в тексте «Мастера и Маргариты» Воланд может и не возражать Берлиозу словами рассуждений, потому что Воланд и есть тот самый дьявол, существование которого Берлиоз (заодно с бытием Бога!) отрицает. И все же невольно думалось, а вдруг Булгаков решился подшутить над верующими? Действительно, когда никаких аргументов нет, в ход идет последнее: казнь, тюремное заключение… У атеистов аргументы, подтвержденные логикой и историей, всегда налицо; верующим аргументы, в сущности, и не нужны, ведь в их понимании речь идет именно о вере, а не о логических рассуждениях! И вот, предположим, религия снова победила. И как же все-таки живется в стране победившего религиозного мировоззрения? Роман Маргарет Этвуд «Рассказ служанки» включила в свою серию серьезной прозы, написанной женщинами, храбрый составитель Анастасия Грызунова. Роман лауреата Букеровской премии прошел в московских книжных магазинах удивительно незаметно, без рекламы, не выложенный на стол новинок и бестселлеров, и это тоже о чем-то говорит. В 1990 году роман канадской писательницы был экранизирован Фолькером Шлендорффом, а сценарий был написан Гарольдом Пинтером. Можно сказать, что в Россию «Рассказ служанки» приходит с большим опозданием, но на самом деле очень даже вовремя! О чем свидетельствует короткое предисловие А. Грызуновой: «…церковь вновь смыкается с государством, в школах насаждают преподавание закона божьего, священники благословляют шпану на бесчинства и запрещают прокат отдельных фильмов в отдельно взятых городах, а организаторов антиклерикальных художественных выставок отдают под суд. Что дальше? Включи телевизор — и с хорошей точностью через десять минут непременно увидишь Республику Галаад в действии. Все это называется „светское государство“ и „свобода совести“, но думаете, я поверю вам после стольких лет лжи? Предсказания Маргарет Этвуд, похоже, начинают сбываться. Нам грозит монотеократия по-русски.